Новая Инквизиция
Шрифт:
Протянув от себя к телам бесчувственных ублюдков пару отростков из черного тумана, я принялся бесстрашно ощупывать их со всех сторон. Почти сразу мне удалось почувствовать бурление энергии смерти в области пробитой ботинком грудины у первого и в глубине черепа у второго. Дар не дремал в своих носителях и принимался экстренно латать опасные для их жизни повреждения, щедро расходуя для этих целей накопленный некроэфир.
Сделав предварительно глубокий вдох, я насильно вторгся в буйство чужой силы, действуя почти точно таким же образом, каким перехватывал контроль над куклой. Я ждал какой-нибудь
Когда моего тела коснулись первые капли похищенного некроэфира, я блаженно прикрыл глаза. Перенапряженные в короткой и жесткой схватке мышцы расслабились, а огнестрельные ранения даже перестали болеть. Вместе с этим я ощутил, как шевелятся застрявшие в плечах пули, словно кто-то незримый медленно-медленно выталкивает их из раневых каналов. Ух, как же хорошо… будто пьешь прохладную колодезную воду после долгого брожения по раскаленным пескам пустыни.
Кое-как совладав с непослушными руками, я добрался до нагрудного кармана, в котором у меня лежала ополовиненная пачка жвачки. Повозившись полминуты со слипшейся от крови оберткой, я плюнул на эту затею, и отправил ее в рот прямо так, с бумагой. Пара движений челюстями, и затылок заломило от пробирающего до костей холодка перечной мяты. Хм… а с упаковкой даже вкуснее…
Поправив зеркало заднего вида, чтоб иметь возможность наблюдать за парочкой ублюдков не выкручивая шеи, я с комфортом расположился в водительском кресле. Ну, подонки, я вам сейчас устрою сладкую жизнь. Убить не убью, ведь с вами еще дознаватели из «черных кокард» должны поработать, но вот все прелести ломки изнывающего от жажды дара вы у меня познаете. А уж мне-то хорошо известно, что это будет похуже смерти…
— О, Максим Егорович! Как всегда пунктуален. Поверь, я в своих партнерах это качество ценю больше всего прочего!
Импозантный мужчина с благородной сединой в густой шевелюре, посторонился и гостеприимно пригласил посетителя в свой кабинет.
Визитер же невозмутимо вошел, не обращая внимания на кричаще-роскошную обстановку внутри, и без спроса уселся в жалобно скрипнувшее под его немалым весом кресло. Хозяин шикарных апартаментов в ответ на это неодобрительно поморщился, но никаких замечаний делать не стал. Он уже успел понять, что его нынешний гость манеры не просто недолюбливает, а прямо-таки презирает.
— Итак, господин Изюм, как дела на службе? Чем сегодня живет и дышит наша священная инквизиция? — присел за стол седовласый мужчина.
— Еще раз меня так назовешь, хлеборезку тебе набок сворочу, — грубо отозвался посетитель.
— Ах, простите, Максим Егорович, — на уста собеседника, нисколько не испугавшегося такой угрозы, наползла ехидная улыбочка, — не думал, что вы столь нежны и ранимы…
— Если тебе стало просто скучно, то я пойду, — непререкаемо ответил визитер. — Я в холуи не нанимался, и подрабатывать клоуном не собираюсь.
Изюм
— Сиди, Виноградов! Я еще с тобой не закончил! На клоуна ты, может, не подряжался, зато взял аванс за другую работу. И я надеюсь, ты ее выполнил.
Из голоса седовласого мужчины исчезли любые намеки на радушие или веселье, а вместо них прорезались жесткость и сталь. Он в одну секунду виртуозно сменил маску добродушного весельчака на личину сурового и требовательного начальника.
— Выполнил, — коротко поведал гость и замолк, даже не думая продолжать.
— Ну? — поторопил его собеседник.
— Баранки гну.
— Мать твою, Виноградов, не шути со мной! — взъярился хозяин кабинета и с силой стукнул по столешнице.
В следующую секунду он, конечно, об этом пожалел, потому что отбил кулак, но виду постарался не подавать.
— Ай-яй, больно, да? — едко прокомментировал Изюм, сверля переносицу сидящего напротив него мужчины тяжелым взглядом. — Ну конечно же больно, я ведь прекрасно это чувствую. О, Бестужин, а хочешь, я избавлю тебя от всяких мучений раз и навсегда? Даже старость тебе будет нипочем. Подумай…
От широкоплечей фигуры гостя к владельцу богатых апартаментов протянулись несколько невидимых для простого человека силуэтов из чернейшей дымки. Они легко коснулись кожи седовласого мужчины и тут же истаяли в воздухе, как туман под жаркими лучами солнца. Но даже этого мимолетного контакта хватило, чтобы собеседник Виноградова побледнел и до хруста стиснул челюсти, борясь с захлестывающим душу ужасом.
— Еще раз так сделаешь, и больше не получишь от меня даже сраной копейки! — выдавил из себя Бестужин, когда жестокий спазм отпустил дыхательные мышцы, и легкие снова смогли расправиться, наполняясь воздухом. — Быстро выкладывай, что тебе удалось узнать!
— Поговорил я с твоим неудачливым конкурентом, — в самом деле перешел к сути Изюм. — Последнее, что он запомнил в жизни, это как прыгал верхом на проститутке, обожравшись экстази. Но остальные акционеры, судя по всему, раскошелились на то, чтобы эти обстоятельства не нашли отражения в медицинских заключениях. Официальная причина смерти — хроническая сердечная недостаточность.
— Да мне глубоко плевать, отчего он двинулся! — сердито насупил брови хозяин кабинета. — Что там с наследством?!
— Ничего особенного, — пожал огромными плечами Виноградов. — Как и всякий человек такого уровня, он заранее озаботился оформлением своей последней воли. Пакет акций его строительного синдиката в размере пятьдесят процентов плюс одна акция отходит в равных долях жене и сыну. Причем, завещание он составил еще три года назад, так что вряд ли ты до этого лакомого кусочка сумеешь добраться, Бестужин.
— О, ты плохого мнения обо мне, — покровительственно хмыкнул седовласый бизнесмен. — Тупая баба, чьи интересы крутятся только вокруг брендовых шмоток, мне не соперница, поверь. Как, собственно, и ее малолетний дебил, пытающийся на папашины деньги стать знаменитостью в интернете. Но подробности тебя уже не должны касаться. Вот, принимай оплату, заслужил. Можешь даже пересчитать.