Новая магия II
Шрифт:
— Держись, мать твою!
Через пару мгновений он приходит в себя. Мы несёмся обратно к лагерю, не останавливаясь и не оборачиваясь. Каждую секунду я жду, что в меня попадёт пуля…
Когда до баррикады остаётся метров двести, наши солдаты начинают стрелять… Как раз в тот самый момент, когда преследующие нас всадники приблизились на расстояние выстрела и тоже открыли огонь.
Сразу три пули прилетели со стороны наших солдат и завязли в метре с лишним от нас с Вейгаром. Прямо на уровне голов… Мы скакали — а они продолжали висеть в воздухе. Страшно представить, сколько их было позади… Несколько нас догоняют — я это чувствую и, не выдержав, всё же оборачиваюсь. За нашими спинами, совсем рядом, висит больше десятка металлических вестниц смерти…
Снова смотрю вперёд. Один из моих солдат падает с простреленной головой, следом за ним — сразу двое рабочих… Я отсчитываю секунды, прекрасно понимая, что мы не успеваем добраться до своих…
Отправленные мной на фланги стрелки тоже открывают огонь. Это сбивает преследователей с толку, и в этот момент щит перестаёт работать.
Покрывшись липким потом, я продолжаю нагонять лошадь. Наши стрелки целятся лучше, чем в самом начале, но всё равно некомфортно видеть, как кто-то палит прямо в мою сторону… Под грохот выстрелов и свист пуль мы проносимся между узким пространством ящиков. Я останавливаю лошадь, и мы со здоровяком спрыгиваем.
— Ты как?
— Нормально!
Болтать нет времени — развернувшись, подбегаем к баррикадам и хватаем приготовленное и заряженное оружие — но это совершенно бессмысленно. Основную часть банды уже перебили — больше тридцати человек и чуть меньше лошадей лежат на каменистой равнине…
Оружие моих солдат било дальше и точнее, да и мощностью превышало разношёрстное собрание бандитов. О подготовке и говорить не приходилось.
Мы с Вейгаром провели идеальный отвлекающий манёвр — сосредоточили на себе всё внимание и оттянули время. Пока нас пытались убить — мои люди сделали своё дело.
Часть нападавших выжила — чуть больше десятка. Самые умные, увидев, как убили их вожака и, осознав тот факт, что пули нас не берут, не стали ломиться в атаку, и вместо этого под шумок ретировались. Сейчас они были точками на горизонте, направляющимися в разные стороны.
На мой взгляд — очень мудрое решение.
Мы с солдатами пошли добить раненных и обыскать трупы.
— Отрубите им головы, — велел я, — Главаря и ещё пары человек — в мешок и оставьте для меня. Ещё четыре-пять тоже положите отдельно. Остальные… — на миг пришлось задуматься, — Насадите на что-нибудь и воткните в полукилометре от лагеря. Возьмите их мечи или винтовки, мне всё равно. Хотя нет… Винтовки оставьте, нам пригодятся.
— Ваша милость… — капитан недоумённо посмотрел на меня, — Но зачем?
— Чтобы их дружки, если вздумают вернуться, или другая шайка, оказавшаяся рядом, видела — с нами шутить не стоит.
Я отвернулся от капитана и пошёл по полю. Настроение было… Странным. Я только что поучаствовал в очень опасном и серьёзном бою, но был совершенно спокоен. Понимал, что в любую секунду меня могли убить, но… Верил, что этого не случится. Не задумывался над тем, как нужно действовать и какие последствия могут быть у моих поступков. Просто… Знал, что всё сработает, как надо.
А вот и главарь… Кривой Шерп лежал на боку. Ему не повезло — он наверняка не рассчитывал столкнуться сразу с двумя магами. Неудивительно — в этой части Загорья практически не использовали эссенцию. Доспех, способный отразить и пулю, и удар холодным оружием, не выдержал энергетического напряжения.
Нагрудник частично оплавился, обнажив здоровенную жжёную ран на груди атамана. А от падения часть его металлического шлема хорошенько пробила щеку… Неудачник.
Поясницу разворотило так, что не хватало изрядного куска тела. Видимо, там действительно был механизм, управляющий бронёй, и векс, который его питал…
Не найдя у Шерпа ничего интересного, я огляделся. Рядом валялась сумка убитого. Подняв её, я заглянул внутрь. Среди футляра с какими-то ампулами, несколькими небольшими кристаллами векса и кошельком лежали бумаги.
Достав их, я развернул первый листок.
«Большой караван. Четырнадцать экипажей. Тридцать бойцов вооружённых винтовками и восемнадцать рабочих без оружия. Горнодобывающее оборудование в зелёных ящиках, оружие — в чёрных. Морозильные камеры. Выезжают утром в сторону Подветренной скалы»
Вот оно значит как…
Я ещё раз пробежался глазами по записке, написанной аккуратным, ровным почерком. Оказывается, эту банду кто-то направил… Повезло, что они не напали на нас по дороге — там бы у них шансов изрядно прибавилось. Неужели просто не успели?..
— Что там?
Я протянул записку подошёдшему Вейгару. Он изучил её и выругался.
— И что будем делать?
— Думаю, придётся нам скататься до города.
В Энтвуд удалось приехать лишь через четыре дня — взбешённым, как сто тысяч чертей. Столкнуться с такими потерями в первые же сутки никак не входило в мои планы, так что я был зол. Очень зол.
Во время налёта и последующей перестрелки погибло двенадцать человек. Двое моих личных охранников, ещё трое — общих. Четверо работяг из тех, что наняли здесь, и ещё двое основных, приехавших со мной из Тарнаки. А также застрелили помощника главного инженера.
Мы сожгли все тела — и своих, и чужих. Просто стаскали в кучи, и Вейгар подпалил их. Затем пару дней отстраивали лагерь — меняли расположения палаток, ставили импровизированный забор из купленной в Энтвуде сетки и деревянных столбов. За ними приходилось ездить в ближайший лес, за двадцать с лишним километров…
Я принимал самое непосредственное участие во всех работах — таскал, пилил, копал, забивал. Смерти людей, которых привёл я, не слишком по мне ударили. Но мне хотелось сделать всё, чтобы уберечь от подобного остальных.
Именно поэтому трое самых опытных солдат и нанятый нами проводник теперь сутками торчали в дозорах. А в лагере и карьере, где началась работа, было установлено непрерывное дежурство. Каждый имел при себе оружие и, зачастую, не одно — с разбойников мы насобирали достаточно амуниции. Не такой современной, как наша, но запас, как известно, карман не тянет.