Новая работа: Водяной
Шрифт:
– И вы не боитесь, что когда-нибудь кто-то из этих профессионалов займет ваше место? – Скептически спросил я, переваривая эмоциональный монолог Раскевича.
– Нет, не боюсь, – развел руками Лев Давыдович. – Страх – это вообще деструктивная эмоция. Я стараюсь развиваться вместе со своими коллегами, и высокий уровень моей подготовки делает мое место руководителя безопасным. Кроме того, умение вовремя уйти – это тоже показатель профессионализма.
– Ваши бы слова да Богу в уши, – пробормотал я, немного ошарашенный логикой Раскевича. – Большинство топ-менеджеров думает совсем иначе.
– Так всегда было, – беззаботно махнул рукой мой собеседник. – С другой стороны, именно благодаря таким деятелям, трясущимся за свое место, гораздо ярче проявляются качества действительно умных людей. Наш директор, Александр Евгеньевич, яркий тому пример.
– И к чему вы рассказали мне это? – Смысл рассуждений профессора ускользал от меня.
– Все элементарно, – развел руками Лев Давыдович. – Я пытаюсь убедить вас в том, что вы несете ответственность за свою команду, пускай даже в ней состоят компьютерные персонажи. И, несмотря на все неприятные моменты, вам надо вернуться в игру и пережить все невзгоды вместе с ними.
– Так я вроде не отказывался от этого, – мне казалось, что психиатр сказал совсем не то, что собирался. Впрочем, в игру вернуться надо. Тут он прав. Бегать от проблем до бесконечности невозможно.
Меня не отпускала мысль, что самый главный вопрос до сих пор не задан. Не мог Раскевич не спросить про Володю. Видимо, Лев Давыдович выжидает удобный момент, когда я расслаблюсь и не смогу контролировать эмоции. Старый трюк, вот только в эти игры можно играть вдвоём.
– Кстати, Лев Давыдович, а вы тоже не знаете, куда исчез мой куратор?
– Я? – На лице Раскевича отобразилось такое искреннее удивление, что я даже устыдился своих подозрений. – Откуда? Я же не кадровый департамент, чтобы следить за каждым, кто работает в «Берлоге». А почему вы спросили? Вам что-то известно?
Вопрос был задан жёстким тоном, который совсем не вязался с образом милого старичка Льва Давыдовича и сопровождался к тому же прямо-таки сканирующим взглядом.
– Да откуда? – Я старался выглядеть как можно более беззаботно. – Мы же не друзья. Всего неделю как знакомы. Просто на меня в коридоре безопасник набросился, Виктор Михайлович. Мне показалось, что он меня в чём-то подозревает, по крайней мере, пытками угрожал очень убедительно.
– А, – мне показалось, что Раскевич расслабился. – Не обижайтесь, у Виктора Михайловича несколько специфические методы работы, так сказать, наследие прошлого. Вроде бы десять лет прошло после увольнения, а повадки все те же. Не переживайте. Думаю, что я найду способ помирить вас с Виктором Михайловичем. Но сейчас это не самое главное.
Я раскланялся с профессором и отправился в столовую. Информации очень много, и ее стоит попробовать переварить. Голова шла кругом, я прекрасно понимал, что сейчас мне даже пол-литра не поможет.
«Итак, что мы имеем?» - думал я, уплетая двойную порцию котлет. – «Бранимир, это порождение искусственного интеллекта. Кстати, памятуя слова Машки о том, что он уже выполнял квест на Водяного, можно считать его причиной гибели неведомого мне Виталика. Назвать убийцей компьютерную программу язык не поворачивается. Я ретроград, и свято уверен, что всегда виновато не оружие, а тот, кто его применяет».
Получается, что моего предшественника убили создатели «Берлоги», причём этот факт они активно скрывают?
Почему? Исследования искусственного интеллекта в нашей стране не запрещены, а активно поощряются. Выплатить семье погибшего, если она, конечно, была, достойную компенсацию, и дело с концом. Репутационные потери? Ну так для этого пресс-служба и существует, чтобы их не было.
Значит есть ещё какая-то причина, которой я просто не понимаю. Вот Машка бы удивилась, расскажи я ей про славного парня Бранимира. С другой стороны, можно только поразиться уровню развития технологий, если компьютерный персонаж уже почти полгода притворяется человеком, и его никто не заподозрил в этом.
Идем дальше. По непонятной мне причине Володя исчез, перед этим заявившись ко мне домой и рассказав трогательную историю о своем вроде бы брате. Кто он такой? И почему о нем так сильно переживает Алена Сергеевна, если с ее слов, мой куратор ни с кем в фирме не дружил? Вопросы, сплошные вопросы. Кому вообще верить можно в такой обстановке?
Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Что именно может мне грозить? Меня убьют? Я не сторонник теорий заговора и крупно сомневаюсь, что могу помешать кому-нибудь настолько сильно. Тогда что? Меня уволят? Тоже ничего катастрофического не произойдет, я просто откачусь в пространстве на две недели или месяц назад. Буду опять искать работу, разнося курьерские заказы. Или все-таки пойду преподавать, хотя мне этого очень и очень не хочется.
Ладно! Поживем-увидим! А сейчас нас ждут великие дела!
Дима, по-моему, не ожидал моего возвращения, по крайней мере, сегодня. Он даже вздрогнул, увидев меня, а в глазах отразилось смятение. Может быть он думает, что я не оставил своего желания намылить ему шею?
– Ну что, Дима, тебе можно доверить важное дело? – Молодой человек смотрел на меня с опаской.
– Смотря какое, – немного заикаясь, ответил компьютерщик.
– Я собираюсь в игру. Нужно придумать, как уведомить меня, что ночь близко и пора выходить на свет божий. Сможешь?
– Поп-пробую! – Нет, он точно заикается, просто искусно это скрывает.
Я возродился на своём ложе и очень удивился, не оказавшись на коленях у кого-нибудь из русалок. Причину этого я понял, даже не успев удивиться. С берега доносился знакомый голос, который довольно аргументированно объяснял всем местным обитателям, как жить правильно и почему до этого они жили совсем не так.
Очень интересное представление. Насколько мне было видно, на пляже собрались все окрестные обитатели, даже Болотник с женой стояли рядом с моими русалками. Я скользнул в воду и медленно поплыл к берегу, параллельно прислушиваясь к этому спектаклю одного актера.