Новая работа
Шрифт:
Он поднялся и пошел на кухню, поставил варить пшенную кашу, достал из холодильника две сосиски, сорвал целлофан и сунул их в микроволновку. Собрал и спрятал в шкаф постель, сложил диван. До шести тридцати делал зарядку. Затем выложил на дуршлаг пакетик с кашей и пошел в ванную.
Вернулся с полотенцем на шее (видел в каком-то фильме), позавтракал и выпил чай. Кофе Виктор пил только с начальством или в компании, поскольку где-то прочитал, что он портит цвет зубов и влияет на работу сердца.
Помыл посуду, вытер стол и пошел одеваться.
Позвонил мобильный – Антон предупредил, что заболел. Жалко, думал
Одевшись, пять минут провел перед зеркалом в прихожей, причесываясь и убирая щеткой с костюма несуществующие пылинки. Затем постоял еще пять минут, убедился, что придраться не к чему. Надел плащ, взял портфель и вышел из квартиры. Семь пятнадцать.
От вчерашней непогоды не осталось и следа. Теплое солнце, безоблачное небо. Умытый вчерашним дождем асфальт блестел, словно покрытый лаком. Хороший денек! И почему в Москве с каждым годом солнца все меньше и меньше?
Бодрым шагом, следя за осанкой, Виктор пошел к станции метро. Единственное, что ему не нравилось в столице, это бесконечная дорога: работа – дом – работа – раз в неделю или реже развлечения, и опять дорога на работу – домой – на работу… Приходилось мириться со всем этим, ведь плюсы перевешивали. Самое главное, конечно, – деньги, еще приятно было приезжать в Брянск на праздники, как же, в Москве живет! Виктор любил эту свою значимость в кругу родных. А еще ему нравилась сама атмосфера офисов, постоянная борьба за место в жизни, чтобы заметили, выделили и наградили! Соплякам, вроде Антона, не понять, каково это – самому выживать в этом городе, когда все против тебя. А главный судья – ты сам, со своими амбициями, вожделениями и постоянной жаждой всего и сразу – стоит только оступиться, и потом сам себя сгложешь – почему сказал не то, сделал не то; почему он смог сказать, сделать? Почему у него, кто и вполовину не так умен, энергичен и целеустремлен, есть все, причем не просто все, а именно то, о чем Я (уникальный и неповторимый) мечтал? Самое обидное, что материальное воплощение этих мечтаний в Москве видишь каждый день и по многу раз. Если кто-то добился, могу и я? Или нет?
Виктор жил в Москве уже более двенадцати лет, считая учебу в институте. Работать начал, еще учась на третьем курсе, причем не просто вагоны разгружал, а в строительной фирме, по будущей специальности. Поначалу карьера развивалась вполне неплохо, и было чем хвастать в кругу приятелей, особенно в Брянске, но последние три года с места заместителя начальника отдела сдвинуться не мог.
Виктор поменял работу, портил кровь себе и окружающим, но прорыва в карьере не намечалось… Позавчера еще с девушкой своей, Аней, разругался в пух и прах. Им, москвичам, просто: «Я домой!» – и поминай как звали. Как теперь с ней мириться, непонятно. А у нее отец – начальник отдела в Мосархитектуре…
От хорошего настроения не осталось и следа. И впереди целый день за столом, который успел осточертеть…
Додумать эту мысль Виктор не успел, больно ударившись коленкой об этот самый стол. Так он и замер – нелепо наклонившись, одной рукой оперся на стол, второй, с зажатым портфелем, схватившись за ногу. Твою мать! Что со мной такое?! Виктор выпрямился, одернул плащ и несколько раз глубоко вздохнул.
Мозг неожиданно прояснился и заработал, как суперкомпьютер. «Я переместился в офис, как только его представил – это раз,
Но в волшебные свойства монеты он поверил сразу. И тут же до него дошло, что вот он, его шанс, теперь он всем им покажет! Наконец-то и ему будут завидовать!
«Так, ноги моей больше в этой шараге не будет, сегодня же уволюсь!» Он подошел к двери, повернул ручку – дверь оказалась заперта. Часы над дверями показывали семь двадцать пять. Действительно, кто бы ее открыл в такую рань? Хорошая возможность проверить, верна ли догадка. Виктор мысленно представил квартиру и шагнул прямо на ковер. Вот черт! Разулся и, стараясь ничего не испачкать, отнес туфли на место.
Начал снимать плащ, но передумал – лицо горело, тело била мелкая дрожь. Виктор обулся и повернул ручку. Улыбнулся, отпер дверь ключом и вышел.
Наверное, впервые за все время жизни в Москве он никуда не торопился. Почему и как все произошло, его не интересовало, ведь другим везет! Ничего конкретного в голову вообще не шло – только смутные образы будущего триумфа. Потом всплыла Анька (она еще пожалеет!) и шеф (ну, подожди, старый гриб, сегодня же выложу все, что о тебе думаю!). Почему-то именно мысль о начальнике немного успокоила его. Михал Михалыч, в конце концов, всегда ему помогал, чем мог, он же не виноват, что стоял у него на пути. Зато теперь… А теперь тем более не стоит обижать старика!
Виктора переполнял восторг. Вот это удача! Теперь начнется новая жизнь, совсем другая! Он уже и не помнил, когда в последний раз испытывал такое состояние, пожалуй, когда получал аттестат зрелости?
По дороге попалось кафе, в которое Виктор никогда раньше не зашел бы. Реклама обещала европейскую и кавказскую кухню, причем одновременно. Виктор любил читать и сразу вспомнил, что во многих книжках герой в минуты кризиса или жахал стакан водки, или цедил виски без содовой. «Вот пойду и выпью!» Чувствуя себя героем бульварного романа, толкнул дверь.
Кафе неожиданно оказалось оформленным в стиле хай-тек. С одним отступлением. Огромная барная стойка была почему-то деревянная, причем не просто деревянная, а окрашенная жуткого цвета морилкой и покрытая несколькими слоями лака. Было ясно, что сделал ее лично владелец заведения. Сооружение сверкало и сияло в свете многочисленных светильников. Посетителей, по раннему часу, не было. «Странно, что оно вообще уже открыто», – подумал Виктор.
– Входи, дорогой, кушать будешь? – откинув полог, из подсобки вышел полный мужчина в белом фартуке поверх спортивного костюма, и запахло кофе и выпечкой.
– Мне бы… впрочем, нет. Кофе можно? – неожиданно для самого себя спросил Виктор.
– Сварить?
– Да.
Виктор только успел снять и повесить плащ, а бармен уже вернулся, неся на подносе большую кружку и два рогалика.
– Да мне только кофе…
– Кушай, кушай, пожалуйста. Я сливки и сахар положил, ничего?
– Спасибо…
Виктор проводил бармена взглядом и принялся за кофе. У него возникло чувство, что ничего вкуснее он в жизни не пробовал. Виктор подумал и взял рогалик.