Новая угроза

Янг Павел

— Повышаются параметры, — доложил Владимиров указывая на монитор.

— На сегодня хватит. Открыть глаза.

Но пациент не среагировал.

— Параметры выше нормы, — в голосе заведующего появились панические нотки.

— Быстро в реанимацию, — распорядился Левинсон.

Кондратьева умчали на каталке, следом побежал Левинсон, а наши исследователи собрались в кабинете заведующего. Через десять минут появился гипнолог.

— Что с ним? — в голосе Сергея Ивановича слышались ноты отчаяния.

— Похоже что мы вторглись в очень хорошо закодированную область его памяти. И именно с этого момента, как я понял, с похищения кем-то, и надо продолжать.

— Но ведь пациент чуть не умер? — сказал Андрей Юрьевич.

— Да. Но я вовремя остановил сеанс. Сейчас его введут в искусственную не глубокую кому, очистят кровь и Кондратьев завтра будет готов к следующим сеансам, — произнёс Левинсон.

— Так ведь неизвестно, как и чем чистить кровь, — возразил заведующий.

— Я уже дал вашим сотрудникам нужные препараты, — успокоил его Лейба Давидович.

— Такое уже бывало? — полюбопытствовал Скрипка.

— Бывало, и не раз. Всё обходилось. Обычно такое происходит при ложных воспоминаниях.

— И такие бывают? — удивился Владимиров.

— Бывают. Например

прошлые жизни.

Присутствовавшие в кабинете удивлённо переглянулись. Услышать такое от учёного, профессора имеющего всевозможные награды и свою кафедру в институте, нонсенс.

— Вы считаете что у Кондратьева ложные воспоминания? — оторопело спросил Сергей Иванович.

— Тут вопрос в другом, он не вспомнил далёкое прошлое и разговаривал на отличном современном английском, и вот это меня удивило. При ложных воспоминаниях ни где в специализированной литературе не указано, чтобы человек говорил на другом языке как на родном. И в моей практике такое впервые. Состояние в которое он впал, похоже на те, которые случаются при ложных воспоминаниях и это объяснимо. У каждого в голове есть области, которые блокируются нашим сознанием и при их разблокировке мозг даёт сигнал, что появилась опасность и отключает организм. Нечто подобное с Николаем произошло пять дней назад, когда он попал под облучение. Похоже что кто-то или что-то применив эти самые блокировки закрыло целый массив памяти прикрыв его состоянием ложных воспоминаний. Кто бы это ни был, он очень хорошо разбирается в психике человека. По моему мнению блокировка напрямую связана с похищением и мне надо работать именно с того момента.

— Вас не удивило что его возможно похитили пришельцы? — спросил заведующий.

— Меня нет, — ответил Левинсон. — А знаете почему? Я верю в пришельцев.

— Вы верите в НЛО? — удивился Скрипка.

— А что вас это так поразило? Многие же верят в Бога и это не вызывает изумления. Я думаю на сегодня хватит, нам всем нужно хорошенько отдохнуть. Завтра будет очень насыщенный и не лёгкий для всех день.

Глава 7. Станция за Юпитером

Настал второй день гипноза с применением препаратов. За прошедшие сутки в отделении умерло еще двадцать восемь человек включая детей. Посовещавшись в кабинете заведующего наши исследователи сеанс решили проводить сразу в реанимационной, она всё равно пустовала. Принесли и подключили видеоаппаратуру, привели пациента, усадили на стул и прикрепили к телу датчики. Заведующий Владимиров Андрей Юрьевич сел около неонатального монитора слежения за реципиентом. Следователь Скрипка устроился около Левинсона. Лейба Давидович ввёл дозу комбинированного препарата. Выждав нужное для действия веществ время гипнолог при помощи манипуляций погрузил Кондратьева сон. Начался сеанс.

— Откройте глаза, — успокаивающем голосом сказал гипнотизёр.

— Я вас не понимаю, — ответил Николай на английском.

– *Откройте глаза — сказал по-английски гипнолог не меняя тона. (дальше английская речь будет обозначаться значком *) Реципиент открыл их. — *Как вас зовут?

– *Грэхам Бакер.

– *Вы помните момент, когда очутились внутри летательного аппарата?

Кондратьев на секунду задумался. — *Да. Я лежу на жёстком лежаке. Мне на голову надевают шлем.

– *Кто надевает?

– *Я не вижу. Его надевают с изголовья. Яркие вспышки. Темнота и тишина, — сказал Николай и выпрямившись на стуле замолчал глядя перед собой.

Лейба Давидович сделал знак рукой чтобы все затихли. Кондратьев сидел с прямой спиной сложив руки на коленях и смотрел невидящим взглядом куда-то вдаль. Прошло несколько минут.

– *Давайте начнём с того места, когда вы очнулись! — громко и резко сказал Левинсон.

От этого возгласа все присутствовавшие вздрогнули, кроме находящегося в трансе. Владимиров посмотрел на монитор. Показатели чуть поднялись, но не превышали нормы. Кондратьев начал отвечать ровным безэмоциональным голосом.

– *Я чувствую, что лежу на спине. Болит голова, во рту неприятный привкус металла. С трудом приоткрываю глаза и вижу высоко над собой серый потолок с не ярко светящимися кругами похожими на блины, как будто зависшими в воздухе. Пытаюсь шевельнуться, но тело не слушается, могу двигать только шеей и головой. Насколько возможно приподнимаю голову и осматриваюсь. В огромном затемнённом зале с высоким потолком от висящих под ним кругов идёт мягкий свет освещая множество кушеток стоящих практически везде. На них лежат люди в белой обтягивающей одежде наподобие нательного белья. Я смотрю на себя. На мне надето точно такое же. Пытаюсь сесть, моё тело начинает меня слушаться и это получается. Я ощущаю, как бытро прихожу в себя, оглядываюсь по сторонам, — Кондратьев замолчал. На мониторе дёрнулись показатели сердцебиения, и чуть подскочило давление. Лейба Давидович вопросительно посмотрел на Андрея Юрьевича. Владимиров кивнул, мол все в пределах нормы.

– *Что было дальше? Что вы чувствуете? — спросил Левинсон у реципиента.

– *Мне кажется нереальность происходящего, в душе нарастает тревога от окружающего меня места. Я приглядываюсь к лежащим и вижу что они все лысые. Трогаю свою голову, она тоже побрита. Люди начинают шевелиться, поднимать головы, некоторые садятся на кровати озираясь по сторонам. — "Где я?!" — громко спрашиваю у них. Но все молчат разглядывая помещение. — "Где я?!" — повторяю вопрос. За моей спиной кто-то отвечает на немецком, я не понимаю что мне сказали и хочу повернуться на голос, но тут на рядом стоящей кушетке зашевелился человек. Он открывает глаза и с трудом садиться изумлённо осматриваясь. — "Ты кто?" — спрашивает он у меня на английском. — "А ты?" — интересуюсь я в ответ. — "Как я сюда попал?" — опять спрашивает сосед. — "Как мы все сюда попали? Оглянись вокруг", — отвечаю я. Мой собеседник осматривается. Круги сверху начинают светиться ярче. На стенах загораются большие красные цифры, слышится шум. Под цифрами открываются большие проходы из которых льётся яркий свет, оттуда выходят люди в светлой форме по три человека из каждого открывшегося входа. Они начинают выкрикивать на разных языках. Я слышу. — "Кто понимает английскую речь подойти к воротам номер пять!" — Я и ещё несколько десятков людей, медленно встаём с кушеток и подходим туда. У других входов тоже собираются люди. Справа от нашей группы столпились французы. Они смотрят на нас. Мы разглядываем их. — "Я Джон Олдридж", — представляется стоящий посередине высокий седой человек. — "Рядом со мной мои помощники Иван Погребняк и Патрик Люсьен. Я думаю вам

надо объяснить где вы находитесь. Предупреждаю, это не розыгрыш и не телешоу. То что я сейчас скажу, является правдой. Вы находитесь на космической станции находящейся на орбите Юпитера и созданной существами из другого мира. До Земли в данный момент семьсот семьдесят восемь миллионов пятьсот сорок семь тысяч километров. Чтобы вы мне поверили, оглянитесь". Я поворачиваюсь вместе с остальными и вижу что стена находящаяся напротив входов исчезла, а вместо неё видно звёздное небо и край гигантской планеты. Край медленно плывёт уходя влево. — "Можете подойти ближе", — говорит Олдридж. Похоже, что-то же самое произносят другие одетые в форму, но на разных языках. Мы все, сколько нас есть, подходим к исчезнувшей стене. Это оказывается окно гигантских размеров. В него действительно виден Юпитер и его крупные спутники, много ярких звёзд на абсолютно чёрном небе, таких с Земли не увидишь. Всё это завораживающее зрелище медленно двигается. — "Это вращается станция", — говорит седой подойдя следом. — "Среди этих звёзд находится наша планета, она выглядит как бледная точка еле различимая глазом. Предупреждаю сразу, сбежать отсюда не получится. Чтобы добраться до Земли на самом быстром космическом аппарате созданном человечеством, солнечным зондом "Паркер" потребуется сорок шесть дней. Его максимальная скорость сто девяносто четыре километра в секунду. На аппаратах находящихся здесь, на пятнадцать дней быстрее". Сзади слышится стук, как будто кто-то упал. Я и ещё несколько стоящих рядом оглядываемся и видим на полу лежащего молодого парня. Он в обмороке. — "Не обращайте внимания", — говорит Олдридж. — "Такое здесь бывает". Кто-то справа от меня всхлипнул. Я поворачиваюсь на звук и вижу мужчину средних лет вытирающего глаза, по его щекам текут слёзы. — "Неужели это правда?" — тихо произносит он посмотрев на меня, я ничего ему не отвечаю. Самому не верится что это происходит на самом деле. — "Зачем мы здесь?" — спрашивает кто-то. — "Вопросы зададите позже." — отвечает Олдридж. — "Сейчас вы подойдёте к своим кроватям. Каждая среагирует только на своего владельца зелёным светом. В них находится рундук, выдвижной автоматический ящик. В нём лежит форма курсанта и обувь. Толкните ногой по любому боку кровати, он выдвинется". Мы расходимся по залу. Спинки кушеток у изголовья начинают вспыхивать красным или зелёным цветом. Я подхожу к кровати на которой вроде бы лежал, она вспыхивает красным, значит не моя, подхожу к рядом стоящей. На спинке у изголовья вспыхивает зелёный свет. Толкаю ногой стенку. С мягким шипением выезжает широкий ящик. Внутри действительно лежит аккуратно сложенная форма тёмно-синего цвета и чёрные ботинки. Я достаю брюки. На ощупь странный материал, как-будто из шёлка, только толстый. Надеваю их. Брюки сами садятся по размеру. То же самое с курткой. На ней снизу что-то типа резинки как на спортивных. Пытаюсь застегнуть куртку на замок похожий на молнию, но состоящий из тонких полос и круглой кнопки. Соединяю полосы, кнопка сама притягивается к ним и едет вверх остановившись возле шеи. Резинка прилипает к брюкам и как бы сливается с ними, одежда превращается в комбинезон. Я пробую оторвать прилипший край, не получается. То же самое пытаются сделать ещё несколько человек стоящих рядом. Ботинки тоже сами подгоняются под ступни. — "Англоговорящим собраться перед входом номер пять!" — громко командует Олдридж. Я осматриваюсь. Возле других входов так же собираются группы уже переодетых людей. Мы все похожи на солдат из фантастических фильмов. Под номером три русские, я немного понимаю русскую речь, могу отличить от других языков, их больше всех. Под номером четыре французы, у шестого входа немцы. Я считаю проходы, их десять. — "Идите за нами!" — командует один из помощников Олдриджа. Мы идём через эти входы и попадаем в большое ярко освещённое помещение с прозрачным куполом, через который виден нависший Юпитер. Под куполом находятся длинные балконы наподобие театральных. На них стоят люди упершись на ограждения, много людей. Они смотрят на нас, улыбаются и переговариваются между собой. Одежда на них наподобие нашей, только тёмно-серая с нашивками и шевронами. Мы идём задрав головы разглядывая людей. Нас проводят через этот зал и разводят по коридорам. В коридорах нас встречают люди в светлой форме. Я и ещё несколько десятков человек заходим в комнату, где стоят столы и стулья из белого металла имеющие непривычные футуристические формы. Столы одноместные. Стулья с множеством отверстий в изогнутых спинках и сидениях, ножек нет, вместо них выгнутые скобы из гофрированного материала, столы овальной формы и тоже со скобами. На стене большой чёрный экран. Окон в помещении не вижу. Комната напоминает школьный кабинет. Мы рассаживаемся за столы. Сидения пружинят как будто на подвесках принимая удобную форму. Я кладу руки на стол и он тут же подстраивается под мою осанку. К экрану выходит Иван Погребняк сопровождающий нашу группу. — "Здесь вы будете обучаться", — говорит он. — "Сейчас я зачитаю список всех фамилий нашей англоязычной группы. Вы будете отвечать когда услышите свою фамилию. Так сформируются первичные классы". Помощник произносит фамилии, кто находится в классе ему отвечают, и он отмечает их в своём планшете. Приходит ещё один человек в форме. Я обращаю на его нагрудный нашивной знак в виде овала с синим фоном и белой окантовкой. Внутри три латинские буквы NRB. Такая же нашивка у Погребняка. Ещё у них нарукавные знаки и шевроны. У вошедшего круглый чёрный шеврон с изображением Юпитера и римская цифра два, ниже серебристый треугольник. Вошедший раздаёт нам обычные на вид бумажные листки и палочки. Я беру листок и вижу много вопросов в таблице. — "Сейчас вы пройдёте первичный тест. У вас в руках специальные приборы, они выполняют роль авторучек. В них встроено много функций, но в данное время вам нужна только одна, чтобы писать. Возьмите их в руки. Видите с одной стороны колёсико с насечками? Поверните его до щелчка". Я беру палочку, кручу колёсико. Слышится щелчок, противоположный конец заостряется. Я прикасаюсь к бумаге и на ней чётко отпечатывается чёрная точка. Похоже что лист реагирует на прикосновение проявляя след. Погребняк говорит, — "На тест даётся сорок минут. Приступайте." Я начинаю отвечать на вопросы.

– *Стоп, — сказал Левинсон. — *Переместитесь на сорок минут вперёд.

– *Погребняк собирает листки. Встаёт у экрана и говорит, — "Пока всё. Пройдите в большой зал, где стоят кровати. Через час обед." Мы выходим из класса и идём по коридору. Из других классов тоже выходят люди. Мы продвигаемся через зал со стеклянным куполом. Я смотрю на верх, и вижу что Юпитер ушёл с места и теперь видно только его край. Мы заходим в большой зал и рассаживаемся на свои кровати.

— Лейба Давидович, у реципиента начинает снижаться давление, — сказал заведующий.