Новая жизнь Димки Шустрова
Шрифт:
— Понятно, — все еще улыбаясь, сказала Надежда Сергеевна. — Как говорится: забил последний гвоздь. Если уж новую байдарку обещаете, путешествие по реке… Что ж, хорошо, пусть я буду отныне несерьезным человеком! Но если ты, Дима, потом заскучаешь, будешь жалеть…
— Да ты что! — запротестовал Димка и даже вскочил с места.
— Ладно, ладно, шустряк! Решено. Посмотрим, насколько ты человек серьезный. Не всем же несерьезными быть в нашей семье.
Поужинав, снова принялись за крокодила.
Оставшиеся звенья спины опиливать было потруднее. Ведь туловище утончалось, переходило
Тем временем дядя Володя просверлил ручной дрелью дырочки в заготовках, куда они пропустят капроновую жилку. Крокодила можно будет в любую сторону изгибать, как змею.
А еще лапы надо было вытачивать и голову с глазами, зубами и верхней раздвижной челюстью. Много работы. Даже и хорошо, что наступила суббота. Часов пять провозились. Димка все четыре лапы крокодила сначала напильником округлил, а потом зачистил мелкой шкуркой.
Дядя Володя просверлил широкие ямки на двух звеньях и, смазав ямки клеем, вставил растопыренные лапы.
Здорово получилось, как на рисунке. Только там и когти были нарисованы. Взял дядя Володя тонюсенькое сверло, и скоро в лапах ямочки появились — для когтей. А это уж совсем ювелирная работа — дядя Володя сам принялся делать. Димка присмотрелся, как он, отпилив ножовкой тонкую пластинку, а затем, округлив ее, стал нарезать коготки, и сказал:
— Теперь и я смогу. Ведь шпильки вчера так же отрезал.
— И верно, — согласился Сомов. — Тогда продолжай.
У одних тисков им было тесновато. Владимир Иванович, покопавшись в глубине верстака, нашел тисочки поменьше.
— На таких будет тебе сподручней. — И, не мешкая, привернул их рядышком к верстаку. Совсем удобно стало. Димка — у маленьких тисков, отец — у больших.
А вечером Димка наблюдал, как дядя Володя кормит рыб.
В большой аквариум он бросал красных червячков, которых с жадностью расхватывали многочисленные обитатели зеленых подводных джунглей. Бросал и червячков совсем тоненьких, длинных.
— Это трубочники? — догадался Димка.
— Они самые. Тоже хороший корм.
— А где вы их берете? — насторожено спросил Димка.
— Ребятишки приносят.
— Какие ребятишки?
— Да с нашей улицы. Намывают в ручье для своих рыбок, и мне приносят… Ты видел, где у нас продовольственная база для этих малышей? — Дядя Володя кивнул на полку, заставленную небольшими аквариумами. — Идем, покажу.
Вот так история — сколько раз проходил Димка мимо огромной бочки у крыльца и не подозревал, что это и есть «продовольственная база»! Думал: этой водой Алена цветы поливает. А в ней, оказывается, несметное количество дафний, циклопов и еще каких-то почти невидимых рачков. Зачерпнул Димка воду стаканом — и правда: плавает что-то, мельтешит, копошится.
Хотел Димка спросить у дяди Володи, куда он рыб потом девает, да постеснялся. Вдруг не захочет сказать? Но под конец
— Видно будет, — неопределенно ответил дядя Володя. — Пусть подрастут сначала.
«Так и думал, — огорчился Димка, — скрывает…»
— А ты плавать умеешь? — неожиданно поинтересовался Сомов.
— Могу немного. Не так, конечно, как эти… — Димка кивнул на бочку, стоявшую у крыльца.
— А мама?
— Ну, как рыба. Она и научила меня, когда ездили в Гагру.
— Тогда все в порядке, — подмигнул дядя Володя. — Не страшно, если перевернемся.
— На байдарке? А мы когда в путешествие поплывем?
— Сначала купить надо.
— Наверно, дорого стоит? — поинтересовался Димка.
— Что об этом печалиться! Не крейсер, не подводная лодка — хватит на байдарку.
«Точно, — опять немного огорчился Димка, — не хочет сказать. Видно, рыбками все-таки торгует…»
Взрослый парень
Да, беспокойная журналистская работа. Все люди в воскресный день отдыхают, а Надежда Сергеевна в спальне, в той самой небольшой комнате со шкафом, забралась с ногами на кровать, приготовила бумагу, достала блокнот, исписанный непонятным почерком, который даже машинистки не могут разобрать. Пролистнула страничку, другую, принялась водить глазами по стенке, машинально наматывать на палец золотистую прядку волос. Наконец придумала, взяла ручку.
Часа полтора работала она, закрывшись в комнате, а потом дверь открылась, и Надежда Сергеевна вышла, устало потягиваясь: сказала, что ей одной скучно.
Сомов, возившийся с электропроводкой, сразу повеселел при ее появлении, сказал:
— Наденька, но ведь ты работаешь.
— Работаю. А вот все равно будто чего-то не хватает. Знаешь, Володя, мне кажется, если бы ты был рядом, то есть, чтобы я видела тебя, мне и писалось бы легче.
— Ну что ж, сиди здесь, — улыбнулся Сомов. — Буду рад. Как тебе стол раздвинуть? Уголком?
Надежда Сергеевна подошла к столу, села, приподняла локти.
— Все прекрасно, удобно, только… Чуть высоко для машинки. Я привыкла работать, когда машинка низко стоит.
Сомов озабоченно обвел взглядом комнату, подумал к неожиданно сказал:
— Надюш, а если я у окна оборудую тебе рабочее место? Светло. Столик какой нужно подберу. Можно и ножки отпилить. А стул у меня подходящий есть! Тебе здесь понравится. Еще торшер сюда поставим. Согласна?
— Господи, — удивилась Надежда Сергеевна, — ты и вправду волшебник.
Когда Димка, накувыркавшись на турнике и выполнив десять чистых подтягиваний, вошел в комнату, то мама уже сидела у раздвижного стола под деревом с кенарем Колькой, писала на своих листах, а дядя Володя что-то вымерял у окна рулеткой.
Димка тоже обрадовался, что мама теперь будет работать здесь. «Эх, — подумал он, — жалко, что машинку не принесла. Сейчас бы и цокала на ней». А что, если привезти? Заодно и посмотрит, нет ли от Марины письма.
Мама не стала возражать. В пятницу звонила домой, все там в порядке, но пусть съездит. Цветов отвезет бабушке, коржиков, привет передаст. И Сомов сказал, что от него тоже — сердечный привет Елене Трофимовне.