НОВАЯ ЖИЗНЬ или обычный японский школьник
Шрифт:
— Главное, что есть где собраться, а остальное приложится — говорю я, понимая, что с такой как она мы без чая и печенек к нему — не останемся. Быт будет налажен.
— Надо будет с Томоко-чан поговорить — не унимается староста: — может она чего принести сможет. И с этой… третьей. Ты же ее тоже пригласишь?
— Посмотрим — говорю я: — у нас впереди много работы и чем больше у нас времени — тем лучше.
— Ладно, я пойду чайник выберу — говорит Наоми: — ключи возьму и проверю как там все. Надо будет сегодня вечером уже там полы помыть и вообще посмотреть.
— Ты уж извини, Наоми-чан, но сегодня у меня не получится — говорю я: — у меня сегодня встреча
— Ничего — машет она рукой: — я Томоко-чан попрошу помочь. Тогда завтра там в первый раз и соберемся, а сегодня мы с ней приберемся — и новоиспеченный председатель Клуба Экзорцистов отплывает от моей парты в сторону парты Томоко.
— Это… — раздается голос и я поворачиваюсь к его источнику. Мы с Дзинтаро пришли к негласному соглашению о том, что мы друг друга игнорируем. Не замечаем, даже если рядом стоим. И уж тем более не обращаемся друг к другу. Потому вид у него самый задумчивый. Он разглядывает школьный двор через окно, словно древний оракул, готовясь найти истину во внутренностях жертвы, обожжённой лопатке молодого барашка или кофейной гуще — на чем там обычно оракулы гадают?
— Не стоит тебе сегодня через главные ворота идти домой — говорит оракул-Дзинтаро, внимательно изучая остатки деревья в школьном дворе: — неприятности… возможны.
— Какого рода? — уточняю я, в свою очередь начав изучать изгибы деревьев. Если долго приглядываться, то можно найти в этом что-то эротическое. Наверное.
— Аки-кун… — отвечает оракул. Он, как и все оракулы — ничего хорошего не предвещает. У них профессиональная этика — говорить только в негативном ключе. Вы все умрете, говорят они обычно и уж это предсказание всегда правдиво. Нет, что хорошего предсказать. Например — в следующую субботу у тебя, Кента, будет страстный секс со школьной медсестрой, ты найдешь миллион йен под подушкой, сможешь основать первое в мире котокафе и купить мотоцикл. Нет, обязательно надо настроение испортить. Тебя у ворот ждет Акихиро, который хочет по голове надавать — вот это пожалуйста, за здрасьте.
— Он узнал, где ты учишься и привел своих ребят — говорит Дзинтаро, глядя во двор: — пройти на территорию они не могут, но подождать у ворот — вполне.
— Вот же… — морщусь я и мысленно раскладываю карты на зеленом сукне. С одной стороны ничего страшного пока не случилось и в своей способности договорится с кучкой школьников я более чем уверен. С другой стороны, у меня сегодня еще тренировка в зале, на которой Нобу-сенпай убедительно просил показать Куперу что у него впереди еще столько удивительных открытий и возможностей. Так что сегодня у меня день занят, хотя и Натсуми-тян хотела мне до конца свои прелести показать… или что она там хотела. И если уж у меня хватило сил отказать красивой девушке в обнажении, то уклонится от разговоров по душам с Акихиро и его компанией — тоже хватит. Значит, пойду через дырку в заборе.
— И через дырку в заборе не ходи — предостерегает меня Дзинтаро: — мало ли. Все через эту дырку ходят, значит все про нее знают. Аки — не глупый. Он позер и хвастун, но не дурак.
— Вот как? — задумываюсь, а может все-таки не прятаться, а выйти и поговорить?
— Ты как-то в тот раз от нас ушел — говорит Дзинтаро: — вот так и иди. — он поворачивается ко мне и я вижу у него здоровенный синяк под глазом. Хочется поднять руки и сказать «это не я». Мы же мужчины, у нас не принято всплескивать руками и охать «кто тебя так».
— А я смотрю, ты умеешь располагать людей к себе, Дзинта-кун. — говорю я, разглядывая его синяк.
— Пф — выдает тот, скрестив руки на груди. Насчет того, откуда получил синяк и при каких обстоятельствах — не говорит. Я догадываюсь. Но ничего не говорю, продолжая созерцать школьный двор и эротические изгибы ближайшего дерева. Наверное — сакура. Японцы их обожают, сажают везде где только можно.
— И сколько их там? — спрашиваю я через некоторое время.
— Восемь человек — неохотно отвечает Дзинтаро. Ага, ну вот все и сошлось, думаю я. Откуда он может знать, сколько их там, если не выходил за ворота? Значит наш уважаемый Дзинта-кун решил по-быстрому свалить после уроков в игровой клуб или в караоке, куда там он ходит — но на выходе его тормознули. Оттуда и синяк на лице. Ох, не умеют работать аккуратно, оставляют ненужные следы, столько возможностей сделать человеку больно, зачем по лицу-то бить? Сразу видно же.
Еще раз думаю. Взять Дзинтаро и перелезть забор по дереву, как тот раз с Томоко? Как-то стыдно даже. Колеблюсь. С одной стороны — никто и никогда не идет в ловушку, в засаду. Любое сражение следует принимать именно на своих условиях, а когда тебя ждут… когда имеют возможность подготовится…
С другой стороны — чего уж теперь, бегать от этого. Аки что ли? Крайний вариант, самый крайний — ну поколотят меня. Что, прямо никогда не били, что ли? Есть, конечно, варианты эскалации, когда я начну им по мордам давать, а кто-то ножичек вынет, но в это я не верю. И Аки и его друзья — школьники, поколотить это да, а вот ножом — вряд ли.
В общем и целом — лень мне от них бегать, вот. И мысль о том, как мы с Дзинтаро вдвоем по ветке карабкаемся, а потом помогаем друг другу слезть — заставляет меня закатить глаза и покачать головой. Уж нет.
— Пойду-ка я с этим. Аки поговорю — принимаю решение я: — чего он от меня хочет.
— Дурак — говорит Дзинтаро: — они тебя побьют.
— Ну и пусть — пожимаю плечами и собираю портфель: — ради бога. Как говорится — бог в помощь и все такое. Все эти ваши социальные танцы меня сильно не волнуют. По крайней мере они могут попробовать.
— Ты идиот — выносит вердикт Дзинтаро: — и я закончил с тобой разговаривать — он разворачивается и уходит. Я смотрю ему вслед.
Как только я выхожу во двор — рядом со мной оказывается Мико. И Кэзуки. И Натсуми. Хищницы пристраиваются параллельным курсом, курсом сопровождения конвоя и пока неясно — союзного или враждебного. Никто из черно-белых ничего мне не говорит, даже не смотрят в мою сторону, но идут параллельным курсом, не отставая и не обгоняя. Трещотка Мико не затыкается не на секунду, они что-то обсуждают. Что-то отвлеченное, типа «какие каблуки нынче в моде» и «а ты видела какая у нее челка?! Ужас!».
Так как наши социальные киты-убийцы не реагируют на мое присутствие — я тоже решаю их не замечать. Так, кивнул, в знак того, что их вижу и пошел своей дорогой. Так что к школьным воротам я подошел с эскортом в виде троих школьниц.
По ту сторону ворот стояла кучка парней в форме другой школы. Я в этих гербах, цветах и полосочках не разбираюсь, но тут же целая иерархия и учащиеся Академии Мэй стоят на самой ее вершине, а какая-нибудь муниципальная тринадцатая школа из Гизы, соответственно находится в самом основании этой пирамиды. На мой взгляд крайне глупо на разборки в другую школу в своей униформе приходить. Вы же будете выделятся как богомол в муравейнике. И потом — каждая собака будет знать, что приходили чужие, будет знать из какой именной школы и … со всеми вытекающими. Так что, даже если и пырнут сегодня кого ножом — это будет незапланированная акция.