Новая жизнь
Шрифт:
— Я… чувствую тепло твоих рук. Спасибо… что ты со мной, друг.
Всхлипы.
— А можно… попросить? — тихо, сипло.
— Что? Проси все, что захочешь.
— Та… та анрел, которая недавно прилетала к тебе… ты еще сказал — коллега. Я… как ее зовут?
Анрел поднял бровь и присмотрелся к гэйлу. Гэйл обмяк, страшно застонал и выгнулся дугой.
— Иревиль! Не умирай, — испуганно.
— Имя, брат! Имя! — Пена на губах, кровь в уголке рта.
—
Нечистик замер, тяжело задышал и тихо произнес:
— Ли-изонька. Расскажи ей обо мне.
Феофан прикрыл глаза, сжал зубы и кивнул:
— Да. Конечно.
— Но… как, как ты ей расскажешь обо мне? — в страшном волнении, — Как ты ее найдешь? Я… хотел, чтобы она тоже что-нибудь сказала над моим бриллиантовым памятником двухметрового роста.
— Двух?!
— Фефа, не жадничай, у тебя полдуши на руках помирает, а ты жлобишься, — с укором.
— Ой, прости. Но… ее же просто найти. Надо лишь два раза позвать по имени — на заре или на закате.
— Два? — придирчиво.
— Да, а… а что это у тебя кровь больше не идет? И дыхание ровное.
— А тебе судороги подавай? Слышишь? Сердце уже не бьется.
К груди хмурого Иревиля прижались ухом. Анрел вздрогнул и ахнул.
— Во-от. Я тут последние секундочки доживаю, а он!
— Прости меня, друг мой, — вздохнул анрел и болезненно улыбнулся гэйлу, — Ты — образец выдержки и упрямства. Даже перед лицом смерти не кричишь и не воешь от боли. А просишь, чтобы два анрела помолились о твоей душе. Я горжусь тобой, Иревиль.
— Спасибо, — смущенно.
— Хочешь, я начну отмаливать тебя сейчас?
— Не, плохая примета, когда живому поют заупокойную.
— Да? — растерянно.
— Угу. Ой… а можно еще твоих таблеточек… вдруг помогут?
— Я дал тебе уже три пилюли и три антидота. Ты сказал, что все съел.
— Ну… мало ли… Лизонька и в четвертый раз прилети… ой. В глазах темно! Дышать сложно! И…
— Иревиль, — хмуро.
— Че? — дергая ногами и трепеща крылышками.
— Я нащупал сердце. Справа. И оно бьется.
— Да? — ненатурально удивился черный.
— Да, — мрачно. Нимб красиво сверкнул.
— Случилось чудо! Друг спас жизнь… друга?
— Ты мне Карлсона не цитируй, притворщик хренов. Я тебе сейчас такую заупокойную забацаю… — с угрозой, прижимая к себе уже выдирающегося гэйла.
— Фефа. Ты не так все понял! Таблетки подействовали только сейчас!
— Насчет таблеток мы еще поговорим, и куда ты их дел, я все равно узнаю.
— Не надо.
— А сейчас…
— Мама…
— Я тебя отмолю так, что все грехи вычищу.
— Трендец. Иля!!! Спаси!
Но я только хмыкнула и отвернулась, склоняясь над телами парней. Вроде живы. Что… радует.
А сверху сиял яркий свет, вопил Иревиль, и пел анрел.
Вечером того же дня:
— Гхм… здравствуй, Лизонька.
— Ты… анрел Иревиль? — Удивленно сверкая золотыми глазками, паря над подоконником перед замотанным в гипс до подбородка брюнетом.
— Да, — хмуро.
— А… почему с рогами?
— Таблетки отобрали, — мрачно.
— Что? — растерянно.
— Я говорю: прическа у меня такая… оригинальная. Нравится?
— Нет.
— Жаль.
Молчание.
— А чего крылья без перьев и… черные, — тихо.
— Болею.
— А хвост?
— Это не хвост.
— Геморрой? — наивно.
Иревиль с тоской вспомнил, как все утро пытался спрятать в штаны то, что отличало его от анрела. Видимо, все-таки не удалось.
— Да, — и пошло оно все.
— Ой… больно?
— Нет.
— Я… ты такой… такой…
— Какой? — с тоской.
Лизонька парила так близко. Золотые локоны, огромные сияющие глаза, стройное тельце и широкие сверкающие белизной крылья. Загипсованный больной урод с геморроем ей нужен был вряд ли. И Иревиль это прекрасно понимал.
— …такой загадочный, — неожиданно улыбнулась она.
Иревиль чуть не растаял от этой улыбки.
— Правда? — тихо.
— Угу. Меня зовут Лизонька.
И гэйлу протянули узкую белую ладошку. Ее очень осторожно пожали темной когтистой рукой.
— Иревиль.
— Будем друзьями? — улыбнулась она.
Все, что мог растерянный нечистик, — просто кивнуть.
Заглянувший же в комнату Феофан молча посмотрел на это рукопожатие, глубоко вздохнул и… вылетел обратно в коридор. Он понимал, что неправ, но… он просто хорошо знал Лизоньку. Такая — из любого сделает анрела.
Я перебралась в соседнюю квартирку и расположилась там. Где будет жить Гриф, мне было все равно. Они мне комнату разбомбили, вот пускай теперь оба там и живут.
Но не успели мы с котенком уютно устроиться на широкой кровати, как в дверь осторожно постучались.
— Войдите! — не вставая. Чувствую себя уставшей и хочу спать.
— Бурочка?
Маг. Пришлось сесть и даже прикрыть халатом ноги, поворачиваясь к старичку.
— Что-то случилось?
— Вот, — На тумбочку ссыпали какие-то пузырьки, травы и настойки, — Помогает, если внутренние повреждения… У тебя ничего не болит?
Стало почему-то тепло и приятно внутри. Отрицательно мотаю головой.