Новая Зона. Критерий страха
Шрифт:
Видимо, птичке незнакомое устройство не понравилось, и она принялась долбить клювом прямо в объектив. Сначала робко, но потом, видя, что так просто разбить линзу не удается, всё сильнее и сильнее. Результата достичь птица не смогла и решила действовать иначе. Голова с круглыми сердитыми глазами исчезла из кадра, но изображение стало трястись и раскачиваться. Всё это сопровождалось птичьими воплями. Ещё немного – и камера стала подниматься в небо. Быстро удалялись кроны деревьев, у домов можно было рассмотреть только крыши.
– Эта зараза украла наше видео! – воскликнул штурман.
Камера поднялась уже совсем высоко, настолько, что мелких деталей на земле было
– Вот же гадина! – Тимофеич был зол. – Обломать титановый щуп, это же надо! Теперь понятно, что это не кино.
Единственным источником информации о происходящем за чёрной завесой остался микрофон. И словно понимая это, с той стороны раздался нестройный птичий гвалт, словно стая в тысячу пернатых особей праздновала свой странный праздник. Очень скоро раздался оглушительный скрежет и хруст и наступила полная тишина. Птички добрались и до микрофона.
– Немедленно уходите! – приказал командир. – Хватит этого безумия. Переключите видеоканал на носовую камеру.
Опять на экране появилась черная пелена. И на ее фоне грустно поникшие обломанные зонды.
– Есть возвра… – начал Степанов и замолчал. – Ох. Вы видите нас?
Малахов рефлекторно глянул в иллюминатор и понял, что произошло невероятное. Никакого чужого корабля не было. Только разведывательный челнок и бесконечное море звезд. И сразу же прозвучал голос пилота:
– Сообщаем об отсутствии объекта изучения.
– Вижу, – буркнул Протасавицкий. – Кто-то над нами издевается в особо изощрённой форме. Давайте домой.
Он развернулся в своем кресле к Кате и Андрею.
– Что это такое? Что? – Командир был в бешенстве.
– Нельзя здесь ожидать логических событий. Пирамидка нас сюда привела неслучайно, – попытался хоть как-то объяснить произошедшее Андрей.
– Нас нарочно, я не знаю, кто оно, троллит? – В сердцах Протасавицкий встал и стал нервно ходить по мостику. – Кинули кость, обрадовали. Думал, что вот она, победа, вот оно, открытие, которое Землю спасет, а в итоге? Морок, массовая галлюцинация или даже не знаю что это! Идиотизм. И что теперь… Докладывать в ЦУП?
– Константин Петрович, – прервал его Малахов. – Я считаю, что ничего страшного не произошло. Ну не получилось сразу, ну не вышел контакт. Но ведь нам же ясно дали знать: Зона – это порождение именно этой точки Вселенной!
– Гадина эта твоя Зона, – буркнул командир. – Я чувствовал, что тут нас не ждет прогулка автостопом по Вселенной. Ничто разумное и доброе не может породить такую мерзость.
Протасавицкий включил связь с катером:
– Ребята, давайте домой. – И посмотрев на Андрея, добавил уже ему: – Глуши лазер, никуда мы пока отсюда не полетим.
Возвращение катера прошло без каких-либо неожиданностей. А когда пилот вернул станцию на место, так чтобы по оси был опять модуль квантовой связи, командир приказал: «Всем – отдыхать!»
Глава 5
Кирпич древней кладки был твердым, как гранит, сверло перфоратора все время елозило и застревало в узких щелях, заполненных известью, тоже с годами приобретшей твердость камня. В итоге первое отверстие прошило кирпич, и стало ясно, что под ним находится пустота. Сменяя друг друга все, естественно, кроме Клавы, налегли на перфоратор. К смраду гниющего мяса явственно добавился бензиновый выхлоп, и то, и другое хоть немного, но пробивалось сквозь респираторы. Наконец удалось выбить достаточное число кирпичей, чтобы можно было посмотреть, что находится в тайнике. Тимур оказался расторопней всех и вот уже в лучах фонарей держал на ладони небольшую, мерцающую под лучами пирамидку. Синеватый металлический отлив граней пирамидки делал ее совершенно нереальной, словно принесенной сюда из других миров.
– Знатная штучка. – Вадим взял в руки находку.
Он чувствовал, как пирамидка пульсировала в руках, словно внутри нее билось сердце.
– Так что, теперь морфы будут бежать к нам? – спросил Вадим, глядя на товарищей.
– Я думаю, не только морфы. – Бай протянул руку, и Малахов доверил ему пирамидку.
– Настало время открыть охоту на живца и нам, – не то спросил, не то заключил Малахов.
«Коллективное сознательное»
Толпа, окружившая место катастрофы, напряженно молчала. Не было слышно обычного в таких случаях бормотания случайных свидетелей и не было вопросов праздных любопытных: «А что случилось?»
«Коллективное сознательное»
Проснулся Андрей в три часа ночи. Его разбудил странный звук, словно кто-то бегал по станции и стучал гаечным ключом по трубам. Нарочно с оттяжкой, чтобы звук подальше разносился. Удар, а потом скрип – железом по железу. Но как только Малахов раскрыл глаза, звук исчез. Андрей полежал несколько минут, ожидая сигнала тревоги или хотя бы чтоб кто-нибудь проявил интерес к происходящему. Но было тихо, и, судя по полной тишине в динамике коммуникатора, грохот Малахову приснился. Андрей попытался уснуть, но как только начал проваливаться в сладкое небытие, кто-то снова загремел по трубам. Малахов вскочил и выбежал в галерею. Входы в личные каюты были закрыты, команда мирно спала. Все было спокойно, горел дежурный свет, и зеленые огоньки над каждой из дверей равномерно перемигивались, сообщая, что члены экипажа на месте и с ними все в порядке.
Андрей так и не смог больше заснуть. Хотя, возможно, он спал и ему снилось, что не спит. В семь утра Малахов уже был в медотсеке. Катя ловко взяла анализ крови и уложила Малахова под сканер. Пока чуткая электроника обследовала организм, Катя изучала данные анализа крови.
– Жить буду? – шутя поинтересовался Андрей после сканирования.
– У тебя увеличение количества лейкоцитов и эритроцитов, сегментоядерных нейтрофилов, уровня глюкозы, снижение содержания лимфоцитов, цветового показателя, а также выход лейкоцитарных индексов за пределы физиологической нормы, – строгим голосом произнесла Катя. – Не поправишь свои показатели – жить если и будешь долго, то мучительно.
– И что?
– А то, что у тебя дикий стресс! Ни разу раньше, ни на одной тренировке, ни перед стартом такого не было. Что с тобой, Андрей? Ведь тренировки должны были не только научить тебя что-то делать, но и привыкнуть к разнообразным нагрузкам. А ты словно впервые попал под перегрузки и невесомость.
Катя на своем рабочем месте была настоящим врачом. Белоснежный халат, шапочка, под которую она убрала свои светлые волосы, обнажив розовые уши. Андрей впервые видел Катю вот так, в медицинском облике, а не в халате поверх комбинезона. А ещё от Кати шел неуловимый запах эфира. Хотя, может, это Андрею и казалось и у него просто слегка кружилась голова.