Новая Зона. Сердце обители зла
Шрифт:
– А зачем же вы тогда выслуживаетесь в своих монастырях? – осаждаю я его пыл. – Посты, многочасовые службы на ногах, изнурение тела. Зачем это всё?
– Это наш дар любви в ответ на любовь Господа.
– Типа, как собачка виляет хвостом перед своим хозяином и лижет ему пятки?
– Скорее, как блудный сын, расточивший имение с блудницами и евший из одного корыта со свиньями, испытывает неизреченную благодарность к своему отцу, который, увидев своё многострадальное чадо, возвращающееся домой, бросился ему на шею, расцеловал и ни словом не попрекнул…
Дальнейшую дорогу к церкви я помню как-то смутно. Очередная «комариная плешь», одинокий «весёлый призрак» (что он забыл вдали от кладбища?), пересекающая тропинку шеренга «серых упырей» – по утверждению Ермогена, «испорченные зайчики». Я действовал на автомате, а в голове всё вертелись слова о счастье, и я никак не мог решить: кто он, этот монашек? Слабоумный идиот, князь Мышкин во всём красноречии пациента, сбежавшего из психушки? Или гигант духа, чьему внутреннему взору открываются истины, неведомые нам, простым смертным? А может, и то и другое одновременно?..
В какой-то момент я почувствовал, что тело покрывается липким потом. Над нами нависла какая-то зыбкая тень, и солнце потускнело. Наши шаги стали гулко отдаваться в пустом пространстве, как будто мы были в большом помещении, а не на открытом воздухе.
– На брюхо! – приказал я Ермогену. – Это – «дьявольская жаровня». Будем тихо лежать – она забудет про нас и улетит. Если станешь двигаться, зажарит до смерти, как галимый бифштекс. Усёк?
Он молча повиновался.
Я, по ходу, седьмой или восьмой раз под «жаровню» попадаю – уже попривык. Как будто в солярии загораешь, только не знаешь, когда сеанс закончится. Слава солнцезащитному крему!
В общем, повисела над нами «жаровня» с полчасика и ушла на восток. Взмокли, как негры на плантациях, и загорели, само собой. Шутим, улыбаемся. Я монашка в тот момент почти любил.
Отдышались, дальше пошли. Совсем немного осталось топать.
Стали обходить по задам заброшенное село (Юрьевка, кто не знает). И вдруг я увидел «рогатого пастуха» со своим стадом. «Они не прилетели, они всегда здесь были», – вспомнились мне слова Вована Фиксатора. До вчерашнего дня я думал, что «пастухи» – глупая байка, миф для туристов. Никто, даже сам Фиксатор, их ни разу не зафиксировал на камеру. Я был уверен: чего нет на фотке, того нет в принципе. «Серых упырей» и «чёртовой капусты» в наших блогах – хренова туча. «Жгучий пух», «весёлые призраки», «плазменная лампа» в работе – всё имеется. А про «пастухов» – только дурацкие слухи.
Однако рефлекс блогера сработал-таки раньше инстинкта самосохранения! Короче, я взял и сфоткал всю процессию несколько раз. И только после этого скомандовал Ермогену дать медленный задний ход, хотя в этом, конечно, не было особой необходимости.
«Пастух» был, во-первых, абсолютно голый. Во-вторых, у него не было первичных половых признаков. В-третьих, на его теле было множество роговых образований в самых неожиданных местах. Но всё-таки этот перец, как ни крути, является гуманоидом – две руки, две ноги, голова, шея, чёрные глаза без белков и роговиц. Цвет кожи какой-то радужный, рост – в пределах человеческого. Подробнее описывать не хочу.
Вы мне скажете – покажи лучше фотки. Вот с этим-то как раз проблема – рогатый пастушок, судя по всему, форматнул мне карту памяти своими ментальными волнами (или чем-то в этом роде). Зато теперь я знаю, почему у блогеров нет ни одной фотографии этих гадёнышей.
И ещё кое-что скажу: от него исходил ужас. Какой-то древний, пещерный, подсознательный. В тот миг я был согласен с Фиксатором: они не инопланетные, не чужие – они земные, свои.
Затем другая мысль кольнула моё сознание: что если пастушата живут в развалинах церкви? У каждого человека должен быть дом!
Потом мелькнуло озарение: пастух гонит своё стадо, состоящее из пяти мертвяков, к «плазменной лампе» – подзарядить покойничков.
Они шли напрямик, не приноравливаясь к петляющей тропке, не боясь «гулящих топей» или «комариных плешей». Как атомные ледоколы, которым пофиг, что вокруг них творится. Истинные порождения Зоны, её любимые детишки гуляют в мамкином саду, ничего не опасаясь. А мы – воры и хулиганы, тайком пробравшиеся на чужую территорию, забредшие во владения злого соседа, чтобы пощекотать нервы…
Неведомые создания прошествовали мимо, даже не заметив нас. Только первобытным холодом дохнуло, и вот они уже скрылись из глаз. И я понял: выстрели ты в них хоть из гранатомёта – им ничего не будет. Мы для них – даже не назойливые мошки, а просто какие-то микробы.
– Знаешь, кто это был? – спрашиваю Ермогена, откидывая забрало.
– Знаю, – серьёзно отвечает монах, тоже открывая лицо.
– Испорченные кабанчики и мишки? – ухмыляюсь я.
– Нет. Пять бездушных машин и человек, намеренно исказивший свою природу.
Тут уж я возмутился и разозлился – что за ересь он толкает! – хотя несколько минут назад думал примерно так же.
– Да ладно, Ермоген, не гони! – осаждаю я его. – Ты, вообще, интернетом пользоваться умеешь? Заглянул бы разок в «Википедию»! Там написано: «Зона Инопланетного Посещения – аномальная территория рядом с городом Артемьев. Базовая теория: образована в результате воздействия внеземной цивилизации, отсюда и название. Внеземное происхождение фактически доказано, так как ни какие-либо природные процессы, ни научные эксперименты (учитывая уровень развития современной науки) не могли стать причиной ряда наблюдающихся на территории аномальных явлений. Открытым остаётся вопрос: продолжает ли внеземная цивилизация свою деятельность в Зоне или покинула территорию вскоре после Посещения». Ну, примерно вот так там сказано. А ты, значит, умнее высоколобых очкариков, которые над этой теорией десятилетиями бились? Если «рогатый пастух» не пришелец, а мутант, то уж, во всяком случае, он не САМ исказил свою природу!
– Я тебя понимаю, Василий. Но поверь мне, он это сделал сам. На душах испорченных ёжиков и зайчиков, которых мы видели, стояла печать насилия. А этого человека привела к такому состоянию свободная воля.
– По-твоему, это сумасшедший учёный, поставивший на самом себе какой-то безумный эксперимент?
– Можно и так сказать. Только эксперимент был не научно-технический, а духовно-нравственный. Он поиздевался не над своим телом, а над своей душой, и это привело к изменению тела. Помилуй, Господи, его несчастную душу!