Новеллино
Шрифт:
А тот, который так из-за нее терзался, не находя себе места, вскочил на коня и прискакал в город. Приятелю не удалось его удержать, а тот и не хотел, чтобы его сопровождали. Приехал он в ту ночь к городским стенам. Все ворота были заперты. Он поехал вдоль стены и, наконец, оказался у тех ворот, возле которых стояли приятели другого юноши. Он въехал в город и приблизился к дому девушки не для того, чтобы встретить или увидеть ее, а хотя бы побыть неподалеку от того места, где она находится. Он остановился перед домом. Тот, другой, незадолго перед тем проехал мимо. Девушка в это время отворила дверь и, вполголоса подозвав его, сказала, чтобы он подсадил ее на коня. Он не растерялся, подъехал, помог вскочить в седло, и они поскакали. У городских ворот приятели того юноши не узнали их, а поэтому и не помешали им. Ведь если б это был тот, кого они поджидали, он бы остановился возле них.
А юноша и девушка проскакали добрых десять миль и очутились на прекрасной поляне, окруженной огромными елями. Сошли они с коня и привязали его к дереву. Он обнял ее и стал целовать. Тут она узнала его и поняла свою ошибку. Стала горько плакать. Он же стал утешать ее, плача и уверяя в своей преданности, так что она перестала плакать и, видя, что счастье на его стороне, с любовью обняла его.
Тот же, другой, долго ездил перед домом, пока не услыхал шума, поднятого отцом и матерью, и не узнал от служанки, как и куда уехала девушка. Он совсем растерялся. Вернулся к своим приятелям и все им рассказал. А они ему ответили:
«Мы видели, как он проезжал с ней, но не узнали, прошло уже столько времени, что они, верно, уже далеко, а поехали они по этой дороге».
Пустились
Долго они так стояли, но сон одолел их, и все они заснули.
Те же в это время проснулись и, увидев, что произошло, удивились.
И сказал тогда юноша:
«Эти люди так благородно с нами обошлись, избави бог, чтобы мы их обидели». Вскочил он на копя, а она на другого, из тех, что были там получше, обрезали удила у других коней, и ускакали прочь.
Те проснулись и очень опечалились, ибо поняли, что теперь уж отыскать их будет невозможно.
Новелла С
[О том, как император Фридрих пошел на гору Старца] [276]
Однажды император Фридрих [277] дошел до горы Старца [278] и был там принят с большими почестями. Чтобы показать, как все подданные его боятся, Старец нарочно при Фридрихе взглянул вверх и увидел на башне двух ассассинов. Дотронулся он до своей большой бороды; те кинулись вниз на землю и разбились. [279]
276
Первая часть новеллы строится на мотиве слепого подчинения, встречающегося уже в «Романе об Александре» Псевдо-Каллисфена (редакция С). Обильный материал для иллюстрации этого мотива дали средневековой литературе исмаилиты. Непосредственный источник настоящего анекдота — продолжение хроники Гийома Тирского, где в качестве гостя Старца фигурирует Генрих Шампанский, будущий король Иерусалима (Recueil des historiens des Croisade. P., 1859, II, p. 209, 216, 230). Вторая часть новеллы разрабатывает сюжет, распространенный преимущественно на Востоке: Сомадева «Океан сказаний», «Калила и Димна» (русский перевод: М., 1957, с. 127–128). Аналогичный сюжетный мотив использовал Боккаччо (Декамерон, III, 2).
277
Император Фридрих — Фридрих II заменил в этом эпизоде Генриха Шампанского потому, видимо, что в то время ходили слухи о связи императора с исмаилитами и, в частности, об убийстве в 1240 г. по его просьбе этой сектой герцога Баварского.
278
Старец — Шейх-ал-Джебель (Повелитель Горы), глава секты мусульманских еретиков-исманлитов (от Исмаила, правнука Али в седьмом колене, незаконно, по мнению сектантов, лишенного имамата). Они назывались также «ассассштами» (искаженное «хашшашин», от «гашиша») и «федави» («жертвующие собой»). От иранских гор, где эта секта в 1090 г. осела (в Аламутском замке), исмаилиты передвинулись во время крестовых походов в Сирию и на границы Палестины. Горный Старец — это, собственно, сирийский наместник магистра аламутского. Ассассины считаются убийцами (в романских языках само название секты приобрело значение «убийца») Раймонда I, графа Триполи, и Конрада, маркиза Монферратского. Покушались на самого Саладина. Упадок их могущества происходит в Сирии и Иране почти одновременно, в середине XIII в. В настоящее время небольшое число приверженцев исмаилизма сохранилось в Иране, Афганистане, Омане, Индии и на Занзибаре.
279
Марин Санудо, венецианский хронист XIV в., сообщает, что условным знаком был плевок.
Тому же императору [280] сказали, что один из его баронов спит с его женой, и он пожелал лично в том убедиться. Поднялся однажды ночью и отправился в комнату к жене. А она ему говорит:
«Что же вы приходите во второй раз?».
Дополнения
Книга новелл и изящных благородных речений [281]
280
Император — теперь речь идет уже не о Фридрихе II, а о его деде, Фридрихе I Барбароссе, который в 1153 г. развелся с Адалией фон Фобург, обвиненной в прелюбодеянии.
281
Такое название носит одна из самых ранних (нач. XIV в.) рукописей «Новеллино», хранящаяся в Национальной библиотеке Флоренции (Панчатикиано — Палатино 32). Ее использовал Винченцо Боргини в своем издании «Новеллино» (см. обоснование текста с. 253 наст. изд.). Кроме рассказов, составляющих основной корпус «Новеллино», в ней содержатся еще пятнадцать новелл, в зтот корпус не вошедших. Полное издание рукописи в кн.: Riagi G. Le novel le antiche dei cod ici Panciatichiano — Palatino 138 e Laurenziano — Caddiano 193. Frenze, 1880. Перевод выполнен но изданию: Novellino е conti del Duecento. A. cura di S. Lo Nigro. Torino, 1908. Нумерация в скобках по изданию Бьяджи.
I (XII)
Меткий ответ [282]
Известно, что у одного флорентийца, жившего в контадо, [283] было прекрасное вино. Некий друг его отправился однажды к нему из Флоренции, дабы выпить с ним вместе этого вина. Пришел он и застал хозяина дома. Тогда окликнул он его по имени и сказал: «О такой-то, налей-ка мне вина». И тот так ему отвечал: «Я зря вина не перевожу». Того, кому принадлежало вино, звали Мазо Леонарди, [284] а того, кто пришел к нему угощаться, — Чоло делли Абати. [285]
282
Ср.: Новеллино, XLIII, где используется близкий мотив.
283
Контадо — территория, лежащая за пределами города, но подлежащая его юрисдикции.
284
Мазо Леонарди. — Никаких сведений об этом лице, кроме того, что его сын был жив в 1312 г., не имеется.
285
Чоло делли Абати — принимал участие в деятельности Совета флорентийской коммуны в 1282 и 1285 гг. Прославленный приживальщик и паразит. Ему посвятил одну из новелл Франко Саккетти (Триста новелл, LI). Возможно, именно этого Чоло именует «гнусным злодеем» Данте (Письмо XII, Флорентийскому другу).
II (XVIII)
Сладострастие погубило двадцать тысяч сынов народа израилева. [286] Из-за него же навлек на себя гнев господен Давид, когда послал на смерть Урию, дабы забрать себе жену его Вирсавию. [287] Амнон, сын Давида, предался блуду со своей родной
286
По библии, за блудодейство с «дочерьми Моава» и за поклонение Ваал-Фегору Яхве погубил двадцать четыре тысячи израильтян (Книга Чисел, XXV, 9). Ср.: Новеллино, XXXVI.
287
См. Вторая книга Царств, XI–XII.
288
См. Вторая книга Царств, XIII.
289
Самсон открыл филистимлянке Далиде, что его сила заключена в волосах, был острижен во время сна и попал в руки врагов (Книга Судей, XVI).
290
Ирод, тетрарх Иудеи, обещал выполнить любую просьбу дочери своей жены; «она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя» (Матфей, XIV, 8).
291
Причиной Троянской войны было похищение Елены.
292
В одном из вариантов мифа Парис убил Ахилла во время его бракосочетания с Поликсеной; Агамемнона убила его неверная жена, Клитемнестра; Приама и приамидов погубила любовь Париса и Елены.
293
Братство рыцарей «круглого стола» было погублено любовью Ланселота к королеве Геньевре.
294
Кто имеется в виду под Намаччо, неизвестно. Принц Галеотто — персонаж артуровского цикла, государь Дальних островов, друг Ланселота и поверенный его любви к Геньевре.
295
В хронике конца XIII в. говорится, что Фридрих II (см. Новеллино, XX, примеч. 1) принудил к сожительству двоюродную сестру своей жены, Иолаиды де Бриенн.
III (XXXIV)
Вот что говорил некогда один флорентиец, отвечая одному гордецу и превознося мудрость: умер Саладин, могущественнейший из государей, умер и молодой английский король, [296] что раздарил все свои богатства; умер Александр, собиравший дань со всего мира; умер Юлий Цезарь, слава всей империи; умер Гектор, величайший из воинов; умер Ахилл из Греции, мужеством всех греков превосходивший; умер император Нерон, самый жестокий из всех жестоких; умер Ланселот, храбрейший из рыцарей; умер Тристан, столь искусно владевший мечом; умер Самсон, по силе не имевший равных себе; умер Соломон, кладезь мудрости; умер Авессалом, столь прекрасный, что прядь его волос ценилась на вес золота; [297] умер и Франциск-перевозчик, что строил церковь и чинил крыши церквей вместе с братией своей. [298] О том же, какую любовь и уважение можно снискать за земные блага, пусть расскажет, кто хочет, тем, которые ничего не смыслят в жизни.
296
См. примеч. 61.
297
Авессалом — сын Давида. Ср.: «Когда он стриг голову свою, — а он стриг ее каждый год, потому что она отягощала ого, — то волоса с головы его весили двести сиклей по весу царскому» (Вторая книга Царств, XIV, 26).
298
Имеется в виду Франциск Ассизский (1181/1182 — 1220), основатель монашеского ордена «меньших братьев» (францисканского). «Перевозчиком» он назван, так как в юности ему приходилось возить товары во Францию по поручению отца, который был богатым купцом. Духовное обращение Франциска, по распространенной легенде, связано с тем, что икона капеллы св. Дамиана обратилась к нему с призывом восстановить разрушающуюся церковь. С восстановления этой капеллы (1206) началась деятельность Франциска по «восстановлению» церкви как таковой.
IV (XXXVI)
[Пример того, как следует заботиться о душе] [299]
О вы, жаждущие мирских наслаждений, — сказал Гвиттоне, [300] — вы сочли бы глупцом и лишенным рассудка того, кто, имея возможность наслаждаться изысканнейшими яствами при римском дворе, пред почел бы питаться желудями вместе со свиньями. О сколь превосходит его глупостью, безрассудством и невежеством всякий, кто готов отречься от небесных садов вечной жизни, в сравнении с которыми Римская империя всего лишь жалкий огород, ее бароны — не более чем свиньи, а яства гораздо отвратительнее, нежели желуди. О глупцы, что можете вы получить взамен? Вы меняете золото на свинец. О сколь безумны все мы, коль способны отдать небо за землю, вечное наслаждение за постылые удовольствия, вечную нетленную жизнь за скорую, тоскливую и гнусную, исполненную всяческой мерзости и уродства, погибель души.
299
Источник новеллы — первое письмо Гвиттоне д'Ареццо (In: La prosa del Duccento. Milano — Napoli, 1959, p. 33–34).
300
Гвиттоне д'Ареццо (ок. 1230–1294) — итальянский поэт и автор эпистолярной прозы.
V (XLVIII)
[О том, как один философ плюнул в рот королевскому сыну, ибо счел, что это самое поганое место в доме] [301]
Один философ отправился в гости к королевскому сыну, который изучал философию и жил в роскошных покоях: ложе его было богато украшено и вся комната расписана золотом. Философ огляделся и увидел, что и пол, и стены, и все в покоях отделано золотом. Ему захотелось плюнуть, но вокруг было одно золото. Оглядевшись таким образом и не желая плевать на золото, он, когда королевский сын открыл рот, чтобы заговорить, плюнул ему в рот, сочтя, что это самое поганое место в доме.
301
Впервые этот анекдот встречается у Диогена Лаэрция, где его героем является Аристипп Киренский (О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, II, 75). Сюжет был воспринят средневековыми сборниками «примеров» (Herviex L. Los Fabulistes lalins, p. 13) и попал также в немецкую поэму о Соломоне и Морольфе (см.: Веселовский Л. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине, с. 273).