Новенький
Шрифт:
— И ты поверила ей на слово?
— А с чего бы ей врать? — удивляется.
— И чем все закончилось? — вклинивается отец. — Родители пострадавшей написали заявление в полицию?
— Слава Богу, нет. Брат этой воровки сказал, что компенсирует полную стоимость телефона. Не знаю, правда, где он возьмет деньги, если у него родители — алкоголики. Ну может продаст что-нибудь. Или тоже украдет, но, надеюсь, уже не в моей школе.
На этих словах у меня у меня срывает чеку.
— Дима Соболев — не вор! — кричу на всю кухню и замечаю, как справа дергается от страха
— Сбавь тон, Софья, — чеканит мать. — Было бы гораздо хуже, если бы родители пострадавшей девочки написали заявление в полицию, и Соболев быстро это понял. Хоть воровка и не созналась, он сам сказал, что вернёт полную стоимость телефона. Молодец, быстро сообразил, как замять вопрос.
И вот последней фразой мама вроде хвалит Диму, но говорит это таким пренебрежительным тоном, что меня начинает трясти от злости еще сильнее.
— Зачем ты вообще его вызвала? — продолжаю нападать, не сдерживая себя. — Ты же знаешь, что они не брат и сестра. Она для него чужой человек, с какой стати он должен отвечать за ее поступки?
Гнев стучит в ушах, ногти уже вонзились в ладони до крови. Чувствую, как высоко вздымается грудь с каждым вздохом и как полыхают огнем щеки.
— Соня, они живут в одной неблагополучной семье, — невозмутимо парирует.
— Да мало ли, кто и с кем живет! Она ему никто! С таким же успехом ты могла вызвать Вову, или Никиту, или Серёжу! Кто-то что-то у кого-то украл, а ты вызываешь на ковёр человека, который не имеет к этому никакого отношения!
— Соня, еще раз: они живут в одной семье! — мать тоже повышает голос. — И вообще, почему ты их защищаешь? — слегка прищуривает глаза в подозрении.
— Ее вина даже не доказана! — игнорирую последний вопрос. — Это твои догадки, украсть мог кто угодно. Или же вообще никто не воровал, а та девочка сама потеряла свой телефон. Но в итоге Дима должен расплачиваться за то, чего он не совершал, и даже не факт, что совершала его так называемая сестра! С какой стати!?
Я заканчиваю тираду, а мама лишь отмахивается от меня рукой, как от назойливой мухи.
— Никогда в моей школе не было краж до появления этих неблагополучных, — слово «неблагополучных» она произносит с брезгливостью. — В общем, я сообщила о них в опеку. Пусть уполномоченные органы займутся этой семейкой воров и алкоголиков.
У меня закипает кровь от гнева, мне кажется, я еще никогда не была в такой ярости.
— Папа, — перевожу на него свирепый взгляд. — Ты же судья, скажи маме, что нельзя бездоказательно выносить человеку приговор.
— Давайте сменим тему, — устало предлагает отец.
Я беспомощно откидываюсь на спинку стула и отодвигаю от себя тарелку. Она задевает стакан с компотом, и тот переворачивается прямо на жареную курицу в большом блюде.
— Соня! — укоризненно смотрит на меня мама, быстро возвращая стакан в вертикальное положение. — Да что на тебя сегодня нашло? Ты что, подружилась с Соболевым?
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — снова предлагает
Ну конечно, папа не скажет маме, что она не права в ситуации с Олесей. С некоторых пор он очень послушный муж, во всем поддерживающий свою супругу. А именно с того момента, как мама узнала, что у папы есть любовница, и собралась с ним разводиться.
Это произошло шесть лет назад. Мама узнала, что папа изменяет ей со своим секретарем — молодой выпускницей юридического факультета. Секретарь судьи — это человек, который направляет повестки, пишет протокол и говорит: «Прошу всех встать!».
Папина карьера тогда очень сильно пошатнулась, так как секретарь разболтала о связи с отцом чуть ли не всему суду. Дело в том, что у судей должна быть незапятнанная репутация. А тут женатый судья изменяет супруге со своим секретарем прямо на рабочем месте — в суде. Такое поведение для служителя Фемиды недопустимо, и отцу грозило увольнение за несоблюдение Кодекса судейской этики.
Кое-как отцу удалось замять ту историю. Папа не хотел разводиться с мамой. Он тут же нашел формальную причину для увольнения секретаря и как мог замаливал грехи перед родительницей. Помнится, в тот период отец подарил маме столько цветов, мехов и бриллиантов, сколько не дарил за все годы их семейной жизни. В итоге мама простила папу, и через год после случившегося родилась Настя.
Ну и с тех пор папа не то что бы подкаблучник, но всегда и во всем поддерживает маму. И секретарь у него теперь мужчина, а не выпускница юрфака на 20 лет младше.
— Да, давайте сменим тему, — подхватывает родительница. — Как у тебя на работе?
— Да у меня все нормально.
— Какие у тебя сейчас дела?
— Шайка угонщиков машин, ну и так, по мелочи: налоговые махинации, кражи, поджег дома. Убийств и изнасилований сейчас нет.
— Угонщики машин же давно у тебя? — уточняет мать.
— Да, все никак не могу дойти с ними до приговора, уже год скоро будет. Постоянно возникают новые обстоятельства дела и новые свидетели. Надеюсь, в ближайшие пару месяцев вынесу решение.
— Дашь всем реальный срок?
— Посмотрим… Кому-то реальный, кому-то условный.
Они и дальше спокойно переговариваются о том о сем. У меня же больше кусок в горло не лезет, а ощущение такое, будто облили ведром помоев и надавали пощечин. Я молча встаю из-за стола и на автомате плетусь в свою комнату. Кажется, мама спрашивает у меня что-то вслед, но ее голос сливается с гулом в ушах. Я закрываю за собой дверь и, трясясь от слез, сползаю по ее обратной стороне.
Глава 39.
Дима Соболев
Год назад
Бззз. Бззз. Бззз.
Сквозь глубокий сон я слышу вибрацию мобильного. Не разлепляя век, нащупываю ладонью телефон и прикладываю его к уху. Он продолжает вибрировать мне в щеку, и тогда я все-таки открываю глаза, чтобы смахнуть пальцем прием вызова. Это получается только со второго раза.
— Алло, — мямлю в трубку.
— Дим, у меня проблемы, — слышу на том конце провода обеспокоенный голос Антона.