Шрифт:
Она сладко спала, обняв подушку. Антон внимательно ее рассматривал. Дерзкий лучик весеннего солнца, пробив серость рассвета, освещал ее – спящую и ничем не защищенную. Волосы после ночи любви были растрепанными, казались не очень чистыми. Ресницы короткие, светло-серые. Под глазами морщинки. Рот как рот. Нос как нос. Обычная женщина тридцати лет. Антон видел настоящих красавиц. Когда-то встречался с такой красавицей, которая сверкала
Его бывшая жена Нина тоже была, как говорится, очень интересной внешне женщиной и незаурядным человеком. Их потянуло друг к другу, они подумали, что это и есть тот самый единственный шанс найти свою «половинку». Когда совместная жизнь превратилась в хроническое противостояние по любому поводу, Антон поблагодарил жену за то, что она сразу приняла решение – не обременять их жизнь (читай: свою) детьми, оставил ей квартиру и переехал к родителям. Сюда. И он вернулся к себе во всех отношениях. Он был свободен и спокоен. Просто стал очень осторожным в отношениях с женщинами: когда проходит влечение, может остаться привычка, которая сильно затягивает. Даже если это привычка воевать друг с другом. Да и квартиры у него больше нет.
Татьяна пришла к нему на собеседование год назад. Подготовилась. Темно-серый офисный костюм, белая блузка, гладко собранные в пучок волосы и ни капли косметики. Он даже ее не рассмотрел. Взглянул один раз. На улице бы и не заметил. Но ему нужен был именно работник, а не красавица. Резюме нормальное. Сократили в одной фирме, так там на самом деле были огромные сокращения. Образование хорошее. Они немного поговорили. Она знающая, эрудированная, начитанная и, что лично ему показалось достоинством, не замужем и нет детей. Он тоже сейчас избавлялся от лишних людей в отделе и искал таких, на которых – чего уж греха таить – можно взвалить много. И они должны справляться. В его отсутствие тоже. Он часто бывал в командировках. Вот тут кое-что в Татьяне смущало. Не чувствовалось в ней такого стержня, как в Нине, которая могла дать бой не только ему, но и кому угодно.
Антон посмотрел ее документы. Елки! Она говорит, что не замужем, но она замужем!
– Вы о штампе в паспорте? Да, я написала в резюме как есть, – Таня выглядела такой расстроенной, как будто ее поймали на страшной лжи. – Мы расстались два года назад. Он меня бросил… Или моя мама его выгнала. Я особенно и не вникала. У нас не очень сложилась жизнь. Но он зарегистрирован по-прежнему в нашей квартире, я никак не могу его поймать, чтобы развестись.
«Да… – подумал Антон, – жалко, но нужно отказывать. Это окончательная размазня. Какой уж тут работник…» И сразу же вспомнил, что сам тоже долго не разводился с Ниной, даже после того, как оформил на нее квартиру. Тоже не то что времени не было. Неохота. Она сама прислала к нему риелтора, чтобы Антон подписал бумаги о том, что зарегистрирован в другом месте. Та квартира была его собственностью, так ей повезло, что он не выписывался из родительской: мама была против, а она всегда права. Потом Нина продала квартиру, живет сейчас в другой стране с другим мужем. Какие-то бумаги по поводу их недействительного брака, связанного с его отсутствием, он подписывал с ее адвокатом. Согласие на заочный развод тоже.
И тут Татьяна встала, быстро сказала:
– Мне уже в двух местах отказывали из-за этого. Я вас понимаю. Получается, что ложная информация. Всего же не объяснишь. Ничего страшного. Спасибо. До свидания.
– Минутку. Я ничего не сказал. Вы почти год не работаете. На что вы живете?
– Даю уроки, помогаю писать дипломы. Нянькой была. Даже окна мою. А что? – она вдруг посмотрела таким гордым взглядом. – Корону не боюсь уронить. У нас вообще-то древний и хороший род. И все прошли свои испытания. Уж работы никто не боялся.
Таня стала собирать свои характеристики, рекомендации, работы, документы, заталкивать их в синюю папку, Антон глядел на ее руки. Ногти под корень срезаны, действительно рабочие руки… Она очень торопилась уйти, как убегает от унижений человек с тонкой кожей… И все рассыпалось, конечно. Он бросился ей помогать. Они почти столкнулись лбами. Ее лоб был влажным от волнения и усердия. А он… С ним произошло что-то невероятное. Какое-то волшебство. Ему были так приятны ее запах – никаких духов! – ее близость, тепло, прерывистое дыхание. Он никогда не испытывал ничего подобного. В ту минуту это было совсем не желание – просто родство. Вот пришел к нему родной человек, нежная, трепетная женщина, которую он, возможно, знал в прежней жизни. И сейчас уйдет навсегда.
– Успокойся, садись. Я все сам подниму. Какие реакции! Я не собирался обидеть. Ты принята на работу. Разумеется. Я искал именно такого человека.
Он встретил изумленный и все еще полный горечи взгляд, и это уже было невыносимо. Играть в просто начальника он больше не мог.
– Конечно, это выглядит плохо. Но я не маньяк. Ты можешь пройти сейчас по всем кабинетам, тебе секретарши все обо мне расскажут. Ты вообще не мой формат. Ты просто… сердце к тебе тянет.
Таня смотрела на него уже строго и недоверчиво. И вдруг что-то прочитала в его глазах и рассмеялась: хорошо, красиво, показав чудесные зубы и ямочки на щеках.
– Мне понравилась эта идея. Походить по кабинетам незнакомой конторы и поспрашивать: «А кто у вас маньяк?» Если бы у меня было время, я так бы и поступила. Но мне нужно бежать. Спасибо вам большое. Я на всякий случай ни на что не надеюсь.
– Мы перешли на «ты». У меня свободно место зама, так что это нормально. А куда надо бежать, я не понял?
– Домой. Я приеду с пересадками не раньше восьми вечера. Мы далеко живем. Нужно гулять с Вероной. Мама ни за что не пойдет. Она не любит собак. А у Вероны режим.
– Так. Таракан номер два. Собака. А работа на ее режиме не скажется?
– Нет. Я же все рассчитала. Утром, как всегда. К девяти утра буду успевать. Домой – к восьми вечера. Если нужно, я смогу задержаться. Верона очень терпеливая.
– Вот просто прошу пардону, зачем собака в такой ситуации? Работы постоянной нет, точнее не было. Муж неизвестно где, выписать его невозможно, за квартиру надо за него платить. Мама не любит собак, как не любила мужа. Я ничего не забыл? Ну, мытье окон просто пропустим.
– Ничего не забыл. Хорошая память. Мне не нужна собака. Точнее, была не нужна. Верона мне необходима. Просто так получилось. Я как-то утром выносила сломанную табуретку в мусорный бак. Там что-то горело… Рядом. Это была живая собака. Ее чем-то облили и подожгли. Я была в халате. Сняла и им тушила. Собака смотрела на меня, и у нее из глаз текли кровавые слезы, из ушей тоже текла кровь. Ее били по голове… Она была почти щенком. Американский бульдог…
– О, кошмар! На такое приобретение с такими страстями я не рассчитывал вовсе. Собаки шли как-то мимо меня. Слушай, это сделали люди?