Новичок в Антарктиде

Санин Владимир Маркович

Это было не по-христиански — хохотать, когда родную и всеми любимую «Обь» швыряет в океане, как пробку, но удержаться было невозможно: так откровенно счастлив был посрамивший Шкарупина Геннадий Иванович.

«Аэрологов начальник и метеорологов командир», Геннадий Иванович занимал в экспедиции штатную должность «бога погоды». Невысокого роста, с чёрной лохматой бородой, неизменно корректный и деловитый, он был симпатичен не только своей внешностью и манерой поведения, но и страстной влюблённостью в профессию. Неточный прогноз означал для него бессонную ночь. И хотя, честно говоря, таких ночей у него было немного, каждая неудача

лишала его аппетита. В таких случаях Бардин входил в кают-компанию с ненужной деловитостью, нервно садился на своё место и, подчёркнуто не обращая внимания на насмешников, молча слушал их разглагольствования. Особенно изощрялся геофизик Георгий Куделин.

— Лишние расходы, — пояснял он свою мысль чересчур громким голосом (чтобы слышал Бардин). — Шутка ли — целый штат синоптиков! Нужно было привезти в Мирный одну старушку с ревматизмом, печку ей поставить и подсунуть магнитофон, чтобы «охи» и «ахи» записывал.

И далее следовала дежурная шутка насчёт Дня синоптика, который, разумеется, будет отмечаться первого апреля.

— Мы как врачи, — жаловался Геннадий Иванович, — у нас запоминают только ошибки.

Из разговора с ним я узнал, что только в 1948 году в шестнадцатилетнем возрасте Бардин впервые увидел поезд. Это в наше время, когда годовалая кроха уверенно поднимается по трапу самолёта! Я потребовал объяснений. Оказалось, что Геннадий Иванович — представитель национальности ханты, одного из наших коренных северных народов.

Хантов в стране всего двадцать пять тысяч, и одного из них они послали в Антарктиду! В отдалённом прошлом предки современных венгров жили на Восточном Урале, а хантыйский язык близок к венгерскому по строю и словам домашнего обихода. Парадоксы великого переселения народов! Баски — выходцы с Кавказа, жители острова Пасхи — из Южной Америки… Впрочем, люди уже перестали удивляться подобным открытиям и воспринимают их хладнокровно; после того как Дарвин доказал, что король и последний бродяга с единственной парой штанов происходят по прямой линии от одной и той же гориллы, человечество трудно чем-либо ошеломить. И если упомянутый бродяга с воплем «Привет, братишка!» не бросается королю в объятия, то не потому, что не имеет на это права, а лишь потому, что опыт научил его не фамильярничать с богатыми родственниками: могут неправильно понять и накостылять по шее.

А поезд Бардин увидел, когда по окончании школы поехал в Ленинград, в Институт народов Севера. Потом он закончил Высшее мореходное училище и с 1955 года не расстаётся с высокими широтами. Очки с толстыми стёклами помешали Геннадию Ивановичу стать капитаном дальнего плавания, но кандидату географических наук они вполне к лицу.

В «небесной канцелярии», я бывал часто. Здесь из комнаты в комнату ходили вдумчивые бородатые люди с картами погоды и фотоснимками, полученными от спутника Земли.

— Ишь какой циклон идёт, — говорил один. — Зацепит Мирный хвостом али пронесёт?

— Готовь лопаты, братцы, — авторитетно гудел второй. — Двадцать-двадцать пять метров в секунду.

— А на Моусоне все тридцать, — включался третий. — Надо их предупредить.

«Бог погоды» Мирного и его «апостолы» снабжают прогнозами всю Антарктиду. Наши сводки ежедневно получают австралийские станции Моусон и Кейси, французская — Дюмон-Дюрвиль, японская — Сева. Своих бюро прогнозов у этих станций нет, и посему они с благодарностью принимают наши предсказания.

На следующий день австралийцы передали Бардину своё полярное спасибо. Они собирались в санно-гусеничный поход на двести миль в горы, но, получив наш штормовой прогноз, от похода воздержались. Была пурга, да ещё какая! Прибыла благодарность и со станции Кейси: радиограмма Бардина заставила капитана австралийского судна воздержаться от выхода в море, где его наверняка бы весьма основательно тряхнуло. В нескольких сотнях милях от Мирного промышляет китобойная флотилия «Советская Украина», которая тоже шагу не делает без бардинских прогнозов. Не говоря уже о лётчиках: лететь или не лететь им на Восток, решают Бардин и его ребята.

Вечером в их доме торжество: отмечается день рождения аэролога Валерия Смирнова и метеоролога Юрия Зусмана. В субботу за здоровье именинников в кают-компании поднимет бокалы весь коллектив Мирного, а пока «в порядке репетиции» идут в ход скудные подпольные запасы, чудом сохранившиеся остатки былой роскоши.

Валерий Смирнов малость удручён: по его вине на столе нет бутылки коньяку.

— Схалтурил! — поругивают его ребята.

И Валерий виновато разводит руками: да, схалтурил, не сумел… побить рекорд.

Дело в том, что Борис Сергеев и Коля Фищев на Востоке запустили радиозонд на сорок пять километров. И Гербович во всеуслышание объявил: если и аэрологам Мирного удастся побить рекорд, они получат бутылку коньяку. Всю неделю аэрологи из кожи вон лезли, чтобы украсить праздничный стол заветной бутылкой, но не дотягивали одного-двух километров… Зато закуска была щедрой. Её обеспечил инициативный Бардин. Он догадался записать на магнитофон радиопередачу из Москвы для полярников Мирного, где был один воистину бесценный кадр: выступление внучки повара Евграфова, которая лепетала «дедуленька» и тому подобные замечательные слова. И теперь владелец плёнки, как демон-искуситель, время от времени вкрадчиво говорит повару:

— Хочешь ещё разок послушать внучку, Михайлыч? Приходи с закуской!

И Виктор Михайлович Евграфов, который любит свою внучку, «как сорок тысяч дедуленек любить не могут», ворчит, но — что поделаешь? — приходит. В Антарктиде, где жизнь редко балует полярников, каждая маленькая радость высоко ценится и запоминается надолго.

Самому Бардину на день рождения совершенно уж потрясающий сюрприз преподнесли радисты. «Бог погоды» сидел на троне в своей резиденции, раздумывая, какой силы циклон обрушить на континент, когда зазвонил телефон.

— Слушает Бардин.

— Здравствуй, папочка, Игорь говорит!

У Бардина язык прилип к гортани. Сын долго кричал: «Алло, алло!» — пока папочка не пришёл в себя.

Застольный разговор пошёл о сюрпризах.

— На СП-17, — вспоминал Валерий Смирнов, — как раз ко дню рождения нашего метеоролога лётчики привезли три ящика с посылками. Собрались мы в кают-компании, радостные и возбуждённые, и начали распаковывать ящики. Читаем на первой посылке: «Николаю Б.» (Валера назвал фамилию известного в кругу полярников механика). «Поздравляем Колю», читаем на следующей: «Николаю Б.». Ещё раз его поздравляем и снова читаем: «Николаю Б.». Что за наваждение? Очередная посылка — Николаю Б. Ещё одна — Николаю Б! Ребята взбесились — две трети всех посылок пришло Коле, который хлопал себя по бёдрам и радостно хохотал во все горло. От приятельниц получил… Мы его тогда чуть не растерзали!