Новичок
Шрифт:
Внезапно он спросил:
— А что не так между тобой и Гарри?
— Я не знаю, — ответил Аллан. — Надеюсь, что ничего. Я выполнял все предписания.
— И тем не менее что-то не так.
— И что же?
— Ну, я заметил, как он на тебя смотрит иногда. И могу поклясться, что он пытается изучить тебя и не может понять. Ей-богу, Ал, он тебя вроде даже побаивается!
Аллан воспринял это замечание спокойно. Ему в голову пришло простое и в то же время удивительное объяснение ситуации. Вероятно, главарь не смог раскусить его потому, что впервые за всю свою жизнь он принял в банду честного человека. По крайней мере, эта мысль была приятной. Аллану хотелось знать, действительно ли дело было в этом.
Следующее замечание Джима было не таким приятным:
— И
Глава 17
АЛЛАН БРОСАЕТ ВЫЗОВ ОПАСНОСТИ
Маршрут движения к Галли, который наметил Джим, проходил в непосредственной близости от Эль-Райдела, как и предполагал Аллан. Но так как Джим ничего не говорил насчет того, чтобы заехать в город и навестить сестру, у Аллана не нашлось достаточно мужества, чтобы самому выдвинуть такое предложение. На третий вечер их путешествия они разбили лагерь на краю ущелья, откуда сквозь стволы сосен были видны желтые огоньки Эль-Райдела, горящие в самом сердце долины, окутанной синим туманом. И как только Джим может спокойно смотреть на эти огни и не стремиться вниз, в долину? Аллан удивлялся этому, пока не вспомнил, что Джим приходился Фрэнсис только братом.
Действительно, Джим ни словечком не обмолвился о своей сестре, пока они разбивали лагерь, стреноживали лошадей и готовили ужин на маленьком костерке, заботясь о том, чтобы свет огня нельзя было увидеть со стороны. Сам Аллан был настолько погружен в мысли об одном-единственном предмете, что лишь смутно слышал, что говорил ему Джим.
Подобравшись так близко к Эль-Райделу, Джим конечно же постоянно думал о тех двух знаменитых стрелках, из чьих рук Аллан тогда его вырвал. Сейчас Джим сидел, прислонившись спиной к бугорку, и рассказывал о подвигах, которыми прославился каждый из них в отдельности, и еще более великих делах, которые они совершали вместе.
— Но самое удивительное из всего, — заявил Джим, — что сейчас мы сидим целые и невредимые прямо у них на крыше и смеемся над ними обоими!
— Может, сейчас они идут по нашему следу? — предположил Аллан.
Это предположение бросило Джима в дрожь. Он невольно огляделся, опасливо всматриваясь в движение среди мягких и длинных теней, которые отбрасывали высокие сосны в свете луны. Но это всего лишь молодое деревцо качнулось под ветром.
— Нет, не может быть, — выдохнул Джим. — Старик Кристофер следит за ними. Ему докладывают прямиком из Эль-Райдела. Они сидят тихо и кусают локти. Интересно, что у них на уме? Чего они задумали?
Но Аллан был настолько погружен в раздумья на другую тему, что Джиму пришлось дважды раздраженно повторить последний вопрос, прежде чем он ответил:
— Наверное, они боятся, Джим.
Аллан ответил наобум, потому что не хотел забивать себе голову посторонними рассуждениями, и в ответ Джим бросил на него изумленный взгляд.
— Боятся? — повторил он. — Да они вообще не знают, что такое страх! Они и слова-то такого не слышали! Боятся? Нас? Послушай, старик, да они сожрут дюжину таких, как мы с тобой, и еще будут жалеть, что не удалось как следует подраться!
Но даже такая угроза не могла долго занимать мысли Аллана. Через минуту он вернулся к своим размышлениям. А Джим, оставив попытки втянуть в разговор своего необщительного спутника, завернулся в одеяло и растянулся на толстом ковре опавших сосновых иголок. Не успел он улечься со вздохом, предвкушающим отдых, как дыхание его стало глубоким, медленным и размеренным.
И тут Аллан обнаружил, что остался один на один с полночью в горах. Осознание громадного пространства, болезненное ощущение расстояния от земли до макушек высоких сосен, от деревьев до горных пиков, от черных зубцов до холодных белых звезд, дрожащих в высоком, невообразимо высоком небе, — это удивительное чувство впервые закралось в его сердце. И первым его порывом было желание сбежать, укрыться под надежной крышей дома или опустить глаза. Но все же его разум преклонился перед этим необозримым величием. Прозябающие в городах не знают,
А здесь, на Западе, все было иначе. Сейчас Аллан сидел на земле, задрав голову, и смотрел ввысь, исполненный искреннего изумления и невыразимого счастья. Одна мысль терзала его неотступно, мысль о собственной глупости: он прожил столько лет с этим чудом над головой и ни разу даже не заметил его! Он походил на человека, обнаружившего, что соседская дочка неожиданно превратилась в очаровательную женщину. Что-то новое появилось в ее голосе, руках, глазах, что-то такое, что можно долго изучать и разглядывать, так и не раскрыв тайны ее прелести. Это и случилось с Алланом, на прогалине среди сосен, у обрыва каньона Эль-Райдел. Он по-новому ощутил одинокую красоту горной ночи, он упивался ею допьяна. И чем больше наполнялось его сердце этим новым блаженством, тем сильнее прикипал он взглядом к небесам. И невозможно было оторваться от этого зрелища и вернуться мыслью к бренной земле. Но единственный город… единственное существо…
Для этого было достаточно опустить глаза. Сонм звезд скользнул за пределы его взора, поросшие лесом горы взметнулись в небо, и в самом сердце долины он отыскал взглядом желтую россыпь огоньков. Это и был Эль-Райдел. Днем поселение выглядело неказистым маленьким поселком, каким и было на самом деле. Ветхие некрашеные строения громоздились как попало, казалось, что их наскоро сбили и сбросили на дно огромного каньона Эль-Райдел. Но в ночи ничего этого не было видно. Лишь окна светились вдали, будто отражая свет людских душ, не менее загадочный и чудесный, чем великолепные звезды и горные пики.
По крайней мере, так казалось Аллану. И это смутное тревожащее чувство очаровывало его. Он подумал о человечестве в целом — и оно взглянуло на него сияющими глазами Фрэнсис, ведь она тоже была там, среди этих желтых огоньков в долине!
Вспомнив о девушке, мечтатель взглянул на своего спутника, прислушался к его глубокому ровному дыханию и осторожно поднялся. Полчаса быстрой ходьбы по этому склону — и он будет в Эль-Райделе. Обратный путь займет час. Тем более, что она давным-давно получила то письмо, где он написал об условном сигнале. Он успеет сбегать туда и вернуться задолго до рассвета и задолго до того, как проснется Джим, этот неподъемный соня! Только что пришедшая в голову идея захватила Аллана целиком. Она гнала его с лихорадочной поспешностью, как лошадь на скачках. Гнала, пока он не добрался до окраины городка и не остановился среди деревьев недалеко от гостиницы. Он свистнул, как было условленно, и отошел к кустам, где стал терпеливо ждать прихода Фрэнки.
Молодой человек совсем позабыл о тех двух грозных стражах, которые тревожили помыслы Джима Джонса, но все равно обмирал со страху. Уже здесь, под деревьями, ледяные пальцы страха сдавили горло, сбили дыхание. Голова шла кругом. И причина заключалась именно во Фрэнки. Он боялся девушку!
И когда она вышла из темноты, сердце бедного Аллана так зашлось, что парень упал бы, если бы не ухватился за ствол ближайшего дерева. Он не смог промолвить ни слова, пока девушка не подошла к нему почти вплотную. Ведомая каким-то чутким инстинктом, она даже в темноте определила, где он находится. Но и тогда Аллан сумел выдавить из себя только невнятное приветствие. Некоторое время она, не произнося ни слова в ответ, разглядывала его лицо. При этом Фрэнки подошла так близко, что стали отчетливо видны ее черты. Полоса света падала на ее лоб, и потому глаза девушки казались необычно темными и глубокими, придавая ей строгость и благородство, присущие более старшему возрасту. Аллан радовался и трепетал одновременно, хотя больше всего ему хотелось одного — повернуться и убежать отсюда подальше.