Новичок
Шрифт:
Ну и ладно, если вы готовы променять своё будущее на курево и дешевую выпивку, то флаг вам в руки, большой и тяжёлый. Не вы первые и последние кто в таком вот юном возрасте вступил на эту скользкую дорожку и так и не смог с неё сойти.
В итоге, я улучил момент и смылся, чтобы через десять минут уже спать.
На утро я встал, посмотрел на спящих соседей, ребята завалились в комнату часа в три ночи и, судя по запаху, изрядно накурившись и выпив.
Но это, опять же, их дело и их
Важнее то, что сегодня я познакомлюсь с командой.
Глава 3
Третье августа 1987 года. Курганово, 30 километров от Свердловска, база хоккейной команды “Автомобилист”.
В девять утра за мной в интернат заехал уже знакомый мне товарищ Завьялов, и, когда я сел в его машину, он начал меня расспрашивать о том, как я разместился.
Я не стал откровенничать и рассказывать о милых приключениях моих соседей по комнате и ограничился дежурным: “Спасибо, всё нормально”.
Такой ответ его полностью устроил, и он перешел ко второй части нашего разговора.
— Это хорошо, что нормально, Саша. Но как меня заверил Асташев, в этом интернате ты будешь очень недолго, скорее, можно сказать, что это формальность. Если его оценки верны, то львиную долю своего времени ты будешь проводить на базе “Автомобилиста” или в разъездах по стране. Александр Александрович — человек, который очень любит дисциплину, и его игроки обычно всё время на базе, а не дома.
За это его, конечно, не любят, но, самое главное, что он приносит результат.
— Меня это полностью устраивает, Виктор Васильевич, — коротко ответил я.
И это на самом деле так. Возраст был не только моим преимуществом, но и проблемой. Я реально не чувствовал себя подростком, тем более подростком этого времени, скорее я чувствовал себя запертым в этом молодом еще теле.
И никакого желания проводить свободное время с ровесниками у меня не возникало. О чём мне с ними говорить? Чем вместе заниматься?
Ладно, девочки, им надо отдать должное. Хотя и с ними затык. Я же мыслю как взрослый мужик, а заниматься чем-то интересным с шестнадцатилеткой — это уже педофилия какая-то.
Да и качество резиновых изделий номер 2, так по-моему здесь называют презервативы, оставляет желать лучшего. Порвётся такая резинка в самый неподходящий момент и всё. Вот я уже молодой, очень-очень молодой, папаша. А мне это нафиг не надо.
Так что лучше вообще свести к минимум общение вне хоккея, а всё свободное время отдавать тренировкам. Казарменные условия для этого подходят лучше всего.
За этими размышлениями мы подъехали к базе “Автомобилиста”, которая была расположена за городом, в очень живописном месте, на берегу какого-то или озера, или водохранилища, не знаю.
Заехав на территорию огороженную высоким решетчатым забором, щедро перевитым живой изгородью, машина Завьялова, новенький вишневый ВАЗ 2109 (о том что он купил эту машину всего неделю назад Завьялов сообщил мне буквально через три минуты после того как я сел на переднее сиденье) проехал по отсыпанным мелким гравием дорожкам и остановился возле главного здания базы.
Через несколько минут я был уже в кабинете Асташева, вместе с которым мы с Завьяловым отправились на собрание команды и тренерского штаба.
Там меня должны были “официально” познакомить и с тренерами, и с игроками.
Волновался ли я в тот момент, когда шёл по коридорам, на стенах которых висели фотографии игроков и тренеров “Автомобилиста”?
Нет, нет и еще раз нет. Я как будто воспринимал всё как должное, не как важную веху в жизни совсем молодого парня, которому удача улыбнулась во все свои тридцать два зуба, а как важный, но при этом достаточно простой этап. Как рутину, которую нужно просто преодолеть.
Когда мы с Завьяловым и Асташевым вошли в комнату, которая живо напомнила класс, все уже были в сборе.
За несколькими столами в двух передних рядах сидели тренеры и медики команды, а игроки заняли места за ними. В их глазах я видел одновременно и заинтересованность, и удивление.
Асташев сел на свое место за столом перед всеми. За его спиной красовалась большая доска, наподобие школьной. с обязательным мелом и тряпками, а рядом с ней висела другая, стилизованная под хоккейный овал белая и магнитная,с разноцветными фишками, по шесть штук красных и синих.
Завьялов встал в уголке, рядом с тумбочкой, на которой стояли телевизор и видеомагнитофон. Во всяком случае я решил что это он. Ну а я, по велению руки главного тренера команды, встал рядом с ним.
Если до этого в комнате стоял шум, и игроки, и тренеры о чем-то переговаривались между собой, то сейчас воцарилась, можно даже сказать, звенящая, тишина.
— Товарищи, здравствуйте, — начал Асташев, — скорее всего вы и так уже в курсе того, что я хочу вам сообщить, но, в любом случае, необходимо всё проговорить еще раз. Официально, скажем так.
Как вы все знаете, в этом году в рамках подготовки к выступлению в высшей лиге чемпионата Советского Союза по хоккею с шайбой наша команда свердловский “Автомобилист” примет участие в турнире на призы облспорткомитета.
Руководство спорткомитета области крайне недовольно тем, как мы с вами, товарищи, закончили прошлый сезон. Десять очков в двадцати двух играх, разница шайб 57-103 и последнее место в турнирной таблице. Мы чудом не вылетели в первую лигу.
И это позор, дорогие мои игроки, тренеры и медики. Самый настоящий позор.
Это заставило меня пойти на жесткие, но необходимые меры. Состав команды обновился, вы уже успели познакомиться с нашими новичками, и мы все на них надеемся.
Он сделал небольшую паузу, но вскоре продолжил: