Новик
Шрифт:
Минуты три длился бой.
Да и не бой, а так – избиение…
Андрей оказался прав. За перелеском, со стороны реки стояло несколько лодок с провиантом. Там же находились воины, стоящие отдельным лагерем. Там находился один богато одетый мужчина, три – пожиже, и десяток обычных воинов самого обычного снаряжения. Добротного, но все одно у них не имелось ничего необычного. И вот эти воины попытались огрызнуться, контратаковав.
Но не вышло.
С правого берега реки Шат на них выехал еще один отряд, всадников
Двое мужчин получили стрелы в ноги и их, подхватив на плечи, потащили свои товарищи. А третий – в шею и был ими добит.
Да, конечно, они могли вступить в перестрелку. Но, видимо, отряд татар, подошедший к крепости Андрея, «срисовал» их еще с вечера. И прикидывал что к чему. Поэтому семь всадников ударила в тот самым момент, когда богато одетый мужчина попытался организовать контратаку. Выжидали. Готовились.
И вот результат.
Оказавшись в окружении, пешие воины дали стрекача, понимая, что перспектив выжить в таком столкновении у них немного. Да и сколько всего татар им было не ясно.
Переправившись, семерка татар присоединилась к погрому крестьян-разбойников, а потом и к преследованию беглецов. Рискованно. Но тут на конях прибыли и не новики. Видимо тот коневод добрался до небольшого опорного отряда, который за долю в грабеже прикрывал новиков от малых поместных отрядов, и сообщил о проблеме. Так что в погоню отправились вполне прилично упакованные всадники. Да еще и по лесу, который был в немалой степени облагорожен хозяйственной деятельностью Андрея и его людей. То есть, ни завалов тебе, ни зарослей, ни бурелома. Все чисто и хорошо видно.
Не ушли.
Татары не обошлись без потерь, но и эти не ушли…
– Эй! Урусы! – крикнул спустя где-то час, подъехавший к крепости татарин в сопровождении парочки коллег-воинов.
– Эй! Это не ты ли, друг мой, Долбобей? – спросил Андрей, через берестяной рупор.
– Нет! – вполне честно ответил подъехавший татарин.
– А может ты мой друг Идрис?
– Нет!
– Ну и зачем ты пришел, если ты мне не друг?
Это заявление несколько смутило переговорщика, так как вынуждало его оправдываться. Умом он не понимал, что не так, но нутром чувствовал – плохая тема.
– Ты что, «Хитропоповки» пересмотрел? – Хохотнув, спросила у парня Марфа.
– Ну… карту с «Раствор коварен» я никак не могу придумать как разыграть. Они же мусульмане и с обеда не пьют.
– Они вообще не пьют, - поправил Андрей Петр, который вообще не понимал смысла его беседы с Марфой. Вот и уцепился он за первую попавшуюся фразу, что резанула ему слух.
– Э-э-э… - махнул рукой Андрей. – Дерёвня. Шутка есть такая. «Я в завязке. С обеда не пью!» про горьких пьяниц.
Тишина.
Теперь Петр выпал в осадок, оказавшись загруженным. Андрей же вернулся к беседе с татарином:
– Как звать тебя добрый человек?
– Ахмет!
– Благодарствую тебе за помощь. Ты там пощупай этих злодеев за теплое вымя. У них на каждые две дюжины крестьян по пять рублей монетой. Не меньше. Да сколько-то у главаря. Вряд ли он последние им отдавал.
– А ты почем знаешь?
– Один такой отряд недавно распотрошил.
– Этот, - махнул рукой татарин, - говорит, что за твою голову полторы сотни рублей дадут. За живую.
– А ты сам-то как думаешь? Даже за сотника столько не дадут. Пожалуй, даже за воеводу.
Татарин усмехнулся.
И бросив несколько формальных фраз прощания, удалился. Андрей же утер выступивший от нервного напряжения пот на лбу. Он и сам вышел на крышу дома во всеоружии, и остальных вывел: и Петра, и Илью, и Устинку с Егоркой. Специально на небольшую лавочку, что там поставил. Сам продемонстрировал ламелляр с добрым шлемом под личиной. Ну и у этих четверых – кольчуги со шлемами. Причем держаться всем приказал максимально непринужденно. Дескать, страха нет.
Обычное пускание пыли в лицо и «фанерные танки» во всей красе. Но пятеро воинов в защите такой крепости – серьезный аргумент. Можно многих недосчитаться. Поэтому татарин, внимательно ощупав глазами эту братию, не стал затевать разговоров о сдачи крепости.
Андрей же нервничал так, что колени едва не тряслись. Если все эти татары ринутся на штурм – ему конец. Из всех его вояк только Петр чего-то стоил. Остальные – это ряженные по сути. Кого-то они, конечно, у татар убьют. Но…
– Что делать думаешь? – тихо спросил Петр, словно опасаясь, будто татары его услышат.
– На Бога надейся, но сам не плошай, - пожал плечами Андрей?
– Так… - хотел было возразить Петр, но парень его остановил рукой.
– Мы не плошали. Вон – и крепость поставили, и доспехи кое-какие обрели, и оружие. Теперь пришел черед и на Бога понадеяться. Ибо ежели эти пойдут на приступ, то только смерть нам уготована. Татарин сказал – за мою голову цена дадена. Что за подлюка то удумал – не ведаю. Но главное не это – за мою. А за ваши нет. Так что вырежут вас всех – вот и вся судьба. А я в руки не дамся. Так что выйдем мы отсюда – или победителями, или духами бестелесными.
– Так разве Бог нам поможет?
– Мы обратимся к заступнику нашему Вседержителю Господу Богу Иисусу Христу. Марфа, ты знаешь, как хризма изображается?
– Конечно, - кивнула она к полному удивлению окружающих. Ведь древний христианский символ вышел из употребления к VIII, максимум IX веку. А массовое употребление имел в III-VI.
– Тогда изобрази его на всех щитах. Чем угодно. А как сделаешь – возьми вдовушек и попробуйте вышить его на тряпице более-менее приличного размера. Хотя бы аппликацией.