Новобранцы
Шрифт:
— Практически — нет. Так, урывками.
— Когда ставки на мою смерть достигли «пика»?
— «Пиков» было два. Первый — когда дракон-гипнотик проглотил тебя. Второй — когда ты попал в водную ловушку в Храме Ока Богов.
— Почему — именно я? Почему мне ничего не сказали о том, что я участник этого «шоу Трумэна»?
— Почему — именно ты? Сенатор считает, что ты обладаешь набором качеств, которых нет у большинства других землян. А не сказали... Все просто. Если бы ты знал, что ты — участник шоу, передачи и все такое, ты погиб бы едва ли не в первый же день. Так оно и было — поначалу, когда участники предыдущих «реалов» знали, что за ними наблюдает вся планета. У них появлялась ложная убежденность, что в критической
— Сейчас ваши тоже видят то же, что и я?
— Нет! — не дрогнув голосом, солгала Дита. — После завершения шоу трансляция сигнала прекращена. Бессмертным ты больше неинтересен.
— Были моменты, когда мне помогали?
— Был. Один раз. Правилами «реала» это допускается.
— Когда?
— Когда ты спал на лодке перед отплытием с острова Голова Дракона, тебя едва не сожрал Морской Страж. Пришлось на время его усыпить.
— Ты не скажешь, куда мы летим, и зачем?
— Скажу. Тебе — скажу. Но только не здесь и не сейчас. Как ты уже успел заметить, в последнее время в Звездной Академии происходит слишком много странного и непонятного. Как будто завелась стая крыс. Большущих, жирных, смердящих крыс. Но ничего, придет время...
Так, на этом — все! Сейчас ты отправляешься в медицинский центр, а после обеда мы займемся с тобой межпланетной и межзвездной навигацией. Можешь идти!
Определение местоположения некоего предмета в пространстве относительно внешних ориентиров Сашке давалось туго. Математика была одним из самых любимых его предметов в школе. Благодаря Надежде Григорьевне, учительнице алгебры и геометрии из школы номер один, умевшей увлечь своим предметом даже непоседливых сорванцов, Заречнев с удовольствием решал самые мудреные задачки школьной программы. Но... Полученных еще в школе знаний было недостаточно для решения тех задач, которые ставила перед ним программа подготовки штурманов. Движение тела в трехмерном пространстве, «брошенного» в вакууме с большой скоростью, описывала другая наука — баллистика. А её в школьной программе не было.
Но Сашка не привык отступать перед трудностями. Час за часом, день за днем «грыз» он трудную науку навигации. В первой половине дня, лежа в уютной тишине реанимационно-сканирующего аппарата, слегка подвывая от зудящей боли в интенсивно заживающих ранах, он мысленно непрерывно прокручивал формулы, условия, решения. Бессмертная на время курса обучения отобрала у него даже калькулятор.
— В обычных условиях знание навигации тебе не понадобится. — пояснила она. — Мозг корабля все рассчитает сам, и сам же направит корабль туда, куда требуется. Знание навигации таким, как ты, простым рекрутам и рейнджерам необходимо для экстренных случаев. Например, поврежден или уничтожен информационно-вычислительный центр вашей яхты, вы находитесь на трофейном или устаревшем корабле, или не имеете доступа к «мозгу» судна. В таких условиях вы должны уметь производить все необходимые расчеты вручную. Из «вычислительного оборудования», под рукой, как правило, у вас может оказаться только карандаш и листок бумаги.
Кстати, ничего в этом страшного нет. Известны немало случаев, когда элой или человек, оказавшись в такой ситуации, находил единственный верный способ выполнить задачу и вернутся домой живым.
— То есть домой можно вернуться и не живым? — не преминул съехидничать землянин, внимательно глядя в глаза любимой. Дита тяжело вздохнула, сказала:
— Ты знаешь, курсант, с тобой иногда очень тяжело общаться. Все, что тебе говорят, ты «просеиваешь» мелким «ситом». Ничего не пропускаешь, все замечаешь. В боевой обстановке это хорошее качество. Но в обычной жизни... Это иногда напрягает. Да, можно вернуться не живым. Если ты неправильно выполнил расчеты, то в твоем судне пища, вода и кислород закончатся до того, как ты достигнешь того места, где тебя смогут обнаружить спасатели.
— Все понял. Не дурак. А можно один вопрос?
— Если только один — то можно! — слегка улыбнулась она.
— Я видел, как ты свободно общалась с Машей на её языке. А сколькими языками ты владеешь?
— Тебе это зачем надо?
— Не знаю! Просто интересно.
— Ладно. Я обещала ответить... Я — не полиглот. Знаю и понимаю не больше ста галактических языков. Разговаривать могу примерно на сорока. Сашка восхищенно присвистнул.
— А полиглоты — они, сколько языков знают?
— Есть общепринятые критерии. Полиглот должен разговаривать не менее чем на сотне основных наречий. Ну, а верхней «границы», как ты понимаешь, просто не существует.
— И что, много разных языков во Вселенной?
— Много. Суди сам. Только на Гее — больше ста различных языков. На других планетах картина примерно такая же. Где-то больше, где-то меньше... Умножь цифру сто на количество обитаемых миров, получишь результат.
— Я не знаю, сколько в Галактике планетных систем, населенных разумными существами.
— Вот и замечательно! Не будешь забивать себе голову всякой дрянью. Иди-ка ты, займись лучше навигацией. Экзамен у тебя принимать буду лично я. А уж я-то тебе спуску точно не дам.
Сашка покосился на шкаф, где у него был припрятан «запасной» калькулятор, вздохнул, взял карандаш, придвинул к себе кипу белых листочков. Сидеть было почти не больно. Да и пальцы с каждым днем становились все послушнее. «Ручные» расчеты сыграли в этом явно не последнюю роль.
После не очень обильного завтрака начинались навигационная подготовка. Мозг жука оказался намного лучше приспособлен к решению навигационных заданий, чем разум драка. Молодой охотник никак не мог сообразить, как сложные и абсолютно непонятные формулы могут рассказать о том, по какой траектории полетит выпущенная им стрела, или космический бот, заброшенный в пространство между звездами. Дита недолго наблюдала за его потугами на почве навигации. Она распорядилась времени на обучение драка штурманскому делу больше не тратить.
— Пусть лучше летает! — сказала она, сопроводив свои слова жестом, не оставившим сомнения — Маше надлежит незамедлительно присоединится к нему и также «шлифовать» свое летное мастерство. И началось!
Зеленый верзила так сильно не уставал никогда. Многочасовые, многодневные переходы за стадом Б'ка, или кропотливое выслеживание вкуснющей, но крайне осторожной змеюки П'ш не отнимали столько сил, сколько потребовали ежедневные полеты на спарке с Машей. Насекомое, казалось, вообще не понимало, что значит — уставать. Ар'рахх начинал понимать, почему за богомолами закрепилась репутация лучших в Галактике пилотов. В основе непревзойденного летного мастерства (хотя, возможно, намеренно преувеличенного) пилотов с планеты насекомых лежал большой, на грани физических возможностей, труд.
Про обеды пришлось забыть сразу. Суборбитальные «подскоки» с непривычки так выворачивали желудок молодого охотника, что он не раз и не два покаялся в том, что дал согласие на совместное обучение с богомолкой.
Но прошла неделя, другая... Ар'рахх понемногу начал адаптироваться к сумасшедшим летным нагрузкам, к спазмам, выворачивающим наизнанку все тело.
А уж когда в задании появилась стрельба по мишеням, зеленый верзила в глазах насекомого реабилитировал себя на «все сто».
Утонченно-выверенная, академичная манера пилотирования богомолки не всегда оказывалась «к месту» во время погони за ускользающим авиароботом, особенно — в самых верхних, наиболее разреженных слоях атмосферы. Стоило Маше пару раз промахнутся по мишени, драк брал управление спаркой в свои клешни, мощно и уверенно бросал машину в самые невообразимые виражи. Сумасшедшие перегрузки сдавливали тело в лепешку, кости просто «стонали» от нагрузок. Но мишень неуклонно становилась все ближе и ближе, пока намертво не прилипала к центру прицельного приспособления.