Новобранец. Служба контрмагии
Шрифт:
– Площадка молодняка, – прокомментировал Шэф, – загон белопоясных. На местном жаргоне – «молочник».
Но и «молочником» Орден не ограничивался – еще один скальный туннель вывел компаньонов на большой двор, или площадь, мощенную булыжником и окруженную высокой стеной, уже не скальной, а сложенной из больших, тщательно пригнанных красных кирпичей.
– Хоздвор, – пояснил Шэф, окидывая взглядом многочисленные двух– и трехэтажные здания, сложенные из такого же кирпича, – конюшни, склады и все такое прочее. Главные ворота, – махнул он в сторону массивных двустворчатых металлических ворот.
– Не понял!
– Не
– Нет, правда, Шэф, а где штаб-квартира… дворец, что ли… короче, где главное здание Ордена? Где резиденция Великого Магистра?
– На площади, за воротами – сейчас увидишь.
– А почему не здесь… в смысле, не внутри? – удивился Денис.
Шэф пожал плечами.
– Магистр встречается с разными людьми. Некоторым нечего делать внутри периметра.
– Понятно.
– Да ни черта тебе не понятно, – улыбнулся Шэф, – ты забываешь, что Маргеланд магический мир, а среди местных колдунов встречаются ребята способные. К делу относятся с огоньком… – Шэф ухмыльнулся, – горят, блин, на работе.
– Могут сжечь Орден?!
– Да нет… сжечь не сжечь, но напакостить, как не фиг делать… есть очень талантливые некроманты – мор организовать или эпидемию какую – запросто; артефакторы – камушек следящий подбросить или веточку… кукольники могут курсанта увести…
– В смысле? Куда увести? С собой?
– Да нет, – Шэф досадливо поморщился, видно было, что тема ему не нравилась и он уже жалел, что сказал лишнего. – Ладно, видимо, надо от печки. Кукольник – это маг со специфическим даром – он полностью подчиняет себе человека. Как они это делают, никто не знает… короче – после обработки кукольником человек полностью сохраняет интеллект, память и все такое прочее, что делает его личностью, но! – это уже другой человек. Это человек колдуна, который в огонь пойдет по приказу хозяина, лучшего друга убьет, жену любимую за ноги подержит, пока колдун ее будет насиловать.
– Ни фига себе!.. – сказал потрясенный Денис. – Так что, получается, что курсанты, ну… Пчелы эти твои, сидят здесь, как в тюрьме? Как зашел маленьким мальчиком и пока не выйдешь?
– С чего это ты так решил? – удивился Шэф.
– Ты сам только что сказал – могут увести, а за воротами – тем более!
– Ни фига.
– Как это «ни фига»?
– Главные ворота, – Шэф для убедительности кивнул в их сторону, – это не просто ворота, это – Врата, они запоминают, кто вышел, и сравнивают с тем, кто зашел, и…
– И если пользователь не прошел авторизацию, – встрял Денис, – то…
– Кирдык пользователю!
– А почему не арестовать? – удивился Денис. – Допросить там, то да се…
– Бесполезно. Во-первых – бьется как одержимый, может убить или покалечить, но это, конечно, никого бы не остановило. Главное – он ничего про хозяина не скажет, что ты с ним ни делай, и не скажет ничего о задании, а все остальное, по большому счету, никого не интересует.
– То есть у Пчел есть увольнительные? – уточнил Денис.
– Небольшое семантическое
– Шэф, излагаешь как по писаному! – восхитился Денис.
– А то!
– И как справляются?
– Тяжелая ежедневная работа, без выходных, жесткая дисциплина. Крайне жестокие наставники, склонные к садизму, уверенные, что толерантность – это болезнь. Правда, начиная с красного пояса, раз в пять дней вечернее увольнение с ночевкой, но утром никаких поблажек на тренировках. Облажался – следующее увольнение пропускаешь.
– Круто. А на какие шиши гулять? Или у курсантов в местных борделях кредит?
– Щаз… кредит… норовят последнюю копейку отсосать, – Шэф криво ухмыльнулся, – короче, все по принципу: «Деньги есть – Иван Иваныч, денег нет – косая…!», – он сделал паузу, видимо, припоминая, – в мое время, опять же начиная с красного пояса, платили что-то вроде стипендии – десять хумов за десятидневку – по хуму в день.
– И сколько это?
– Сколько… ни до фига… посидеть в кабаке с приличной девушкой – двадцать хумов, если не больше…
– А за каким тогда уходить на ночь раз в пять дней, если денег все равно нет?
– Ну-у… не только же в бордель люди ходят, у некоторых любовь! Просто увидеть издалека… подержаться за ручку… а если повезет – то и потрахаться, конечно! Эх, молодость… – В голосе Шэфа чувствовалась самая настоящая ностальгия.
…эк его разбирает… никогда бы не подумал…
…да Шэф просто романтик, блин!..
– И у тебя было? – удивился Денис.
– А я что, не человек? – встречно удивился Шэф. – Ладно, возвращаемся к нашим баранам, в смысле – Пчелам, курсантам и Ордену в целом. – Командор задвинул высунувшиеся было воспоминания юности обратно. – Самое главное для поддержания дисциплины, – он хмыкнул, – и высокого морально-политического облика курсантов – это непререкаемый моральный авторитет Великого Магистра. Все знают, что, если у ш’Иртана завелся лишний хум, в столовой появится лишний пучок салата, а не новое платье у его любовницы. Если на территории Ордена запрещено пребывание женщин, то проституток не будет нигде, включая покои Великого Магистра. Рыба гниет с головы. Вам – в России это хорошо известно!
«Вам»? – подумал Денис, – а почему не «Нам»? Что-то такое Шэф поначалу плел, что он русский… или советский?.. точно не помню, но что-то плел – это точно… или не точно… Врет? так примитивно? не похоже, тогда что?..»
– Ну что? – верховный главнокомандующий откровенно веселился. – Какие выводы? Когда я врал? – Денис увел глаза в сторону, а Шэф продолжил: – Дэн, я никогда не говорил, что я русский, или россиянин, как сейчас модно выражаться, я только говорил, что я – с Земли…
Дэн тут же встрял: