Новое королевство
Шрифт:
— Участь этих детей предрешена. Их вина больше вины всех остальных и заключается в том, что они просто появились на свет. — Дубэ почувствовала, что на нее снова наваливается отчаяние.
— Это не твоя вина, ведь Гильдия — скопище безумцев.
— Может быть, но однажды один человек сказал мне, что судьбы убивших в детстве предопределены: в жизни у них только одна дорога.
— Полагаешь, что и моя участь предрешена? Ты на самом деле думаешь, что я должен обязательно выполнить то, о чем на смертном одре просила меня моя мать?
Дубэ некоторое
— Я только говорю, что ты ни в чем не виноват. Это ненависть твоей матери, а не твоя.
— Точно, — добавил он. — Не моя.
— На берегу ручья, во время нашего путешествия, ты сказал, что чему-то, возможно, пришел конец.
Леарко снова посмотрел на девушку.
— Наверняка ты сказал это, чтобы утешить меня, — тихо произнесла Дубэ. — Может, не стоит больше в это верить.
Принц улыбнулся и нежно погладил ее щеку. Казалось, что он успокоился.
— Теперь мы сняли с себя наконец тяжесть своих грехов и они должны покинуть нас.
Дубэ улыбнулась в ответ.
Леарко встал.
— Полагаю, что тебе завтра рано вставать. Нам лучше уйти.
Они в полной темноте молча шли по саду. Светало: заря постепенно раскрашивала небо в ярко-фиолетовый цвет.
Когда они подошли ко входу в замок, принц повернулся к девушке и произнес:
— Саннэ, кем бы ты ни была, есть в тебе что-то загадочное.
Дубэ попыталась сохранять спокойствие, но от этого откровенного признания все похолодело у нее внутри.
— В любом случае твое прошлое принадлежит только тебе, и я не позволю себе отнять его у тебя, — тихо добавил принц. Затем он наклонился и прошептал ей на ухо: — Можно мне иногда приходить к тебе?
Дрожь пробежала по спине разбойницы. Когда принц выпрямился, она очень внимательно на него посмотрела, а потом кивнула.
11
СРЕДИ КНИГ
Теана проснулась еще до восхода солнца. Первое время ее будила Дубэ; после того как девушка-маг весь день проводила на кухне, она чувствовала себя совсем измученной. Вечерами, перед сном, она усилием воли заставляла себя молиться своему богу. В конце концов ей удалось привыкнуть к такому распорядку. А Дубэ, возвращаясь после своих ночных вылазок, иногда будила ее.
— Но ты же совсем не спала? — спрашивала Теана свою напарницу, когда та засобиралась на кухню.
— Я давно привыкла мало спать, — отвечала ей Дубэ.
Сомнение закрадывалось в душу Теаны: слишком уж она была бледной и чахла прямо на глазах.
— Если тебе плохо, ты должна сказать мне об этом.
— Обязательно, — слышала девушка-маг в ответ. В этих словах сквозило безразличие.
Такая же картина повторилась и в то утро. Теана встала в положенное время и уже одевалась, когда увидела проскользнувшую в комнату разбойницу. Девушка выглядела хуже обычного.
— Тебе не следует возвращаться так поздно.
Дубэ посмотрела на нее с изумлением:
— Ты же знаешь, что у меня нет другого выхода, я должна искать.
Теана машинально перевела
— Мне нужно провести еще один ритуал, — произнесла Теана, глядя на дощатый пол их комнаты. Она подняла одну из досок, под ней в небольшом углублении были спрятаны все необходимые для магических действий предметы. Дубэ никак не реагировала на происходящее. Теана взяла ее за руку и почувствовала, что та сгорает от некоего внутреннего пламени: руки девушки неистово тряслись. Теана отчетливо осознавала, что это вовсе не следствие злобного проклятия.
— Скажи мне правду, — прошептала она Дубэ.
Разбойница отдернула руку.
— Объясни мне, для чего я здесь? С тех пор как мы попали сюда, ты каждую ночь уходишь бродить по дворцу, ты занята делом, а я наблюдаю, как ты разрушаешь себя.
— Но ты не сможешь заниматься поисками. И потом, мы с самого начала договорились — у каждого своя работа.
— Я помню, — перебила ее Теана. — И не жалуюсь. Но если ты скрываешь правду о своем самочувствии, то я не смогу тебе вовремя помочь, понимаешь?
Девушка-маг попыталась посмотреть на Дубэ как можно искреннее. Вот уже почти два месяца, как они действовали рука об руку, и Теана начала понимать свою странную спутницу: она чувствовала, когда та что-то скрывала, о чем-то умалчивала или страдала от боли. Теперь она ясно представляла себе, что же на самом деле притягивало к ней Лонерина, да и ее саму. Бездна, окружавшая Дубэ, слишком манила к себе, а такие люди, как Теана и Лонерин, не могли не откликнуться на этот зов о помощи.
— Тебе хуже?
— Временами.
— Тебе кажется, что печать стала меньше мучить тебя?
Дубэ резко вскочила.
— Прекрати! — вскрикнула она, отходя к противоположной стене комнаты.
— Я здесь как раз для того, чтобы помочь тебе.
— Мне не нравится, как ты на меня смотришь!
Теана встала:
— Дубэ, я все понимаю…
— Нет, ты ничего не понимаешь. А на тебя смотрели когда-нибудь с жалостью? Это просто невыносимо! И Лонерин смотрел на меня такими же глазами, как будто должен был спасти меня любой ценой, как будто это должна быть его личная победа над судьбой. А мне не нужен никакой спаситель.
— Нет ничего плохого в том, чтобы быть слабым. Каждый нуждается в чьей-то поддержке.
— Разве? И ты хорошо знаешь это, не так ли? Ты каждый вечер вспоминаешь своего дурацкого бога только для того, чтобы преодолеть в себе страх смерти.
Дубэ, должно быть, поняла всю чудовищность сказанных ею слов. Но Теана ни единым жестом не выказала своей обиды. Она лишь с горечью подумала о том, как уродливо искажена суть ее религии в представлениях всех, кого она знает.
— Довольно. Ответь мне на мой вопрос: я хочу знать, как ты себя чувствуешь? — промолвила она наконец.