Нового счастья не будет
Шрифт:
Отец не вмешивался в похождения сына, пока не решил, что тому пора жениться. Генрих закончил строительный институт, и его ждала многообещающая карьера. Как отец с дедом, он тоже любил физику, но не хотел корпеть в лабораториях, а наглядно видеть результаты своего труда. Поэтому выбрал направление «строительство зданий и сооружений».
Родитель назвал выбор сына достойным и лишь наблюдал, как тот готовит себя к будущей профессии. У него были связи и по вузам, и в кабинетах выше. Однако ни одного звонка для протекции он не сделал, заявив, что тот должен всего добиться сам. Генрих другого и не ждал.
Зато в личную жизнь решил вмешаться, пока любвеобильный отпрыск не наделал глупостей.
Генрих стал настоящим красавцем. Высокий, широкоплечий, с подтянутой фигурой и мускулатурой на руках – результат любви к спорту. Русые волосы аккуратно подстрижены чуть длиннее, чем у обычной модельной стрижки. Серые глаза излучали приветливость и искренность, хотя до конца не знаешь, какие мысли скрываются за этими чарами. Скулы чуть выпирают, губы немного пухловаты, от улыбки на щеках появляются ямочки.
Красавец всегда был в центре внимания девушек, которые были не прочь захомутать такого жениха. Да, в СССР секса не было, но Генрих регулярно познавал его прелести.
Отец пригласил сына на мужской разговор и твердо сказал: пора жениться. Но не на девчонках с танцулек, нужно выбрать нормальную хозяйственную бабу.
– Чтобы дома был порядок, готовить умела, одежда по стрелочкам. Дети опять же были под присмотром, – объяснял отец. – И сама думала только о семье и её благополучии. А не о том, как ветер из башки выпустить, с подружками в сплетни удариться или убиться в карьеру. Женщина должна быть дома и благодарна за это. Посмотри на мать и бери пример, – он кивнул в сторону двери. – А если заскучаешь, то в любой момент можешь срулить на симпозиум. Но только сильно не частить, чтобы жена была без подозрений и со своей стороны не почувствовала слишком много свободы.
Генрих вспомнил, как часто отец пропадал на конференциях и прочих важных мероприятиях. Теперь понял, что не только в науке дело, и усмехнулся. С логикой, однако, согласился.
– Что у тебя на уме – это одно. А семья должна оставаться семьёй, твоей крепостью. Это и для карьеры полезно, поверь на слово, – наставлял отец.
Генрих оценил семью родителей с этой точки зрения. Он ни разу не помнил, чтобы дома был беспорядок, в холодильнике пусто или в нём кис старый суп. Мать не тряслась над ним – отец запретил, но всегда была рядом, могла в любой момент помочь, подстраховать, выручить. Это действительно удобно: отец спокоен, он выполняет свою миссию, ребенок под присмотром, растёт и развивается вполне гармонично.
Невесту отец нашёл сам – среди своих. В их вуз был приглашён доцент из соседнего областного центра Евгений Никитич. Сам он деревенский, семья жила в пригороде, поэтому на работу он добирался на электричке.
Как-то дочка пришла навестить папу на новом месте. Роберт Архипович отметил, что девица мила, воспитана, хозяйственна. Отец сокрушался, что давно пора замуж. Скоро 25 уж стукнет, а она всё одна-одинёшенька. Другие уже сыграли свадьбы, многие на сносях. Эта ж из библиотеки своей не вылезает. Разве найдёшь так кавалера?
– И ладно, если б кривая или
«У вас товар, у нас купец», – подумал Роберт Архипович. После знакомства с Катей ему он укрепился в мысли женить сына, пока очередная вертихвостка ребёнка в подоле не принесла с претензией, что от него.
Катерина понравилась Генриху. Девушка оказалась достаточно симпатичной, неглупой, хозяйственной. У неё были все качества жены, с которой сложится стабильная семья. К тому же он оказался первым мужчиной в её жизни. Ощущение прикосновения к раннему подснежнику, цветку, которого раньше не касался никто. Генрих по-своему изучал её как диковинный экземпляр, она всё сильнее влюблялась в него.
Со свадьбой тянуть не стали, сыграли уже через три месяца. Катерина была на седьмом небе от счастья, готова была круглые сутки лелеять молодого мужа, и каждый день удивлять новыми блюдами. Сначала это нравилось, но через несколько недель супругу захотелось немного снизить волны океана обожания и получить хоть чуточку свободы. Генрих решил, что надо переключить внимание жены, самый лучший вариант – на ребёнка.
Первую годовщину после свадьбы они встречали уже втроём – с Надей, Наденькой, Надюшей, его первой дочкой. Она больше походила на папу, хотя в маленьком личике улавливались и мамины черты. Была любознательной, но не капризной. Словом, радостью и гордостью молодых родителей.
Генрих получил копию семьи отца: он работал, жена на хозяйстве и с их первенцем. Свекровь – она всегда была на связи – помогала довести любое дело до идеала. Иногда Генрих даже терялся в своих ощущениях, где находится: ребёнком в доме отца или взрослым в своей семье. Был ли он счастлив? Наверное, да. Хотя и лишён той страсти и азарта, как в отношениях с другими девушками. А порой было откровенно скучно.
По отцовскому совету он научился организовывать себе командировки, чтобы развеяться. Однако откуда бы он ни возвращался – своего рабочего кабинета или аэропорта – он всегда знал, что дома его любят и ждут. Что именно он оставался центром вселенной для жены и дочки.
Время летело незаметно, легко отматывая недели, месяцы, годы. Генрих чувствовал себя человеком, у которого есть всё: перспективная карьера, надёжный тыл дома. Квартира – целая трёшка! – своя, первая машина.
Стабильность рухнула вмиг. Надюша была в садике, когда её мама попала под машину. Начинающий водитель на отцовских «жигулях» перепутал педали, дав по газам. Испугавшись, решил свернуть на обочину, но вылетел на тротуар, по которому шла Катерина. Она поздно его увидела, впрочем, если б обернулась раньше, то это не спасло: с другой стороны тянулся добротный чугунный забор местного музея.
Машина на скорости буквально впечатала её. Водитель тут же сдал назад, словно это могло отмотать время. Ничего, конечно, не получилось.