Новогоднее

Скоро Новый год. Как же мы все ждем этот праздник! Особенно, когда тебе 7 лет. А потому что мы знаем, чего мы ждем. Волшебства. С каждым годом мы надеемся, что именно в эту новогоднюю ночь произойдет что-то такое ожидаемое, желанное, в то же время, неожиданное, такое, что аж дух захватывает! Почему люди так верят в волшебство, в то, что какой-нибудь добрый чародей реализует их мечту, сделает так, чтобы ты подпрыгнул от восхищения и удовольствия, а сердце забилось часто-часто и от этого тебе стало так хорошо, как никогда в жизни!?

Вот и очередной Новый год настает, уже сегодня! Генка ждал его с детским нетерпением и был в предвкушении чуда. Вся семья готовилась к празднованию. Отец уже поставил елку. Это была даже не елка, а пихта, пушистая, серебристая и густая. От нее исходил такой аромат леса, что, ели закрыть глаза, казалось, ты сам находишься в заснеженном сказочном лесу. Конечно же, наряжали ее всей семьей. Прежде всего, отец принес из подвала огромный старинный чемодан с игрушками. Открывая его и вдыхая запах старинных игрушек, от счастья кружилась голова. А уж разбирать все игрушки, по которым ты скучал целый год, было верхом счастья! Наряжали елку неспеша. Каждый хотел быть причастен к этому таинству и норовил повесить свою любимую игрушку. Их было много, елка большая, и процесс ее украшения длился практически целый день. Сначала, конечно же, нужно было окутать ее гирляндой, предварительно проверив на целостность и функционирование лампочек. Раньше все лампочки были соединены последовательно. Что это такое? Объясняю. Если перегорала одна из них, переставали гореть все остальные. Тогда, доставалась резервная, и отец пытался найти перегоревшую, последовательно меняя каждую из гирлянды. Муторное занятие. Зато, убедившись, что все лампочки целы, горят своим цветом, гирлянда начала окутывать елку с отцовской помощью. Это, конечно же, была его прерогатива. Ну, так уж повелось. Дальше, в ход шла «тяжелая артиллерия» из больших игрушек – в основном, это были расписные разноцветные шары, сосульки, Снегурочки и снеговики. Их вешала, в основном, мама с Жекой (это старший брат, 16 лет от роду). Им можно было доверять. Ну, потому что люди они были взрослые, и вероятность разбить игрушки имела малую вероятность. Кстати, в те времена почти все игрушки были стеклянными и не было ни одного года, когда бы это казус не происходил хотя бы раз. И уже, когда очередь доходила до наименее ценных игрушек, типа небольших фигурок, с креплениями-крокодильчиками, либо, мягких – разнообразных птичек и зверей, наступала Генкина очередь. До чего же приятно было крепить их на ветки, а особенно, когда родители одобряли их место на елке! Последними на елке занимали место конфеты. Но самым главным для Генки – было расположение под елкой Дома. Это был не совсем дом, а дом с улицей. Поговаривали, что эту картонную раскладушку привез кто-то когда-то из Германии. Вполне возможно, поскольку в СССР таких еще не было. Да и все, что было на ней изображено, очень походило на сказку. Скорее всего, на Снежную королеву. Ну, посудите сами. Сквозь окна дома была видна семья, сидящая за праздничным столом: отец с матерью, бабушка и внук с внучкой. Все они были одеты не по-нашему, в белые рубашечки, какие-то чепчики и шортики. Улица была жутко красивой. С заснеженными фонарями. Дорога тоже была в снегу. И, самое главное, по ней мчалась оленья упряжка, в санях сидели какие-то люди. А вот к саням зацепились двое детишек на санках с орущими от счастья физиономиями. Внутрь этого домика обязательно нужно было поместить лампочку. В противном случае, персонажи не оживали. Рядом с домом обязательно располагался Дед Мороз со Снегурочкой. Оба мягкие, блестящие. Из папье-маше. И, любимым Генкиным занятием было – залезть с головой под елку и смотреть на эту картонную сказку, вдыхать сумасшедший еловый аромат. Завершал этот натюрморт на елке льющийся и мерцающий «дождик»!

Однако, в этом году родители решили доверить Генке вешать игрушки самому. (Конечно же после того, как он им проел из-за этого всю плешь). Ладно, вешай уже все сам, только аккуратно, ничего не разбей и не свались с табуретки.

А что же происходило в это время на кухне? Ооооо! Какой аромат! Судя по запаху, это, гусь с яблоками! И с гречкой. На балконе застывает (наверное, уже застыл) наивкуснейший сложный холодец. Здесь же в тазике стоит в оливье. Кстати, с варенным мясом, сметаной пополам с майонезом. Это гораздо вкуснее, чем сейчас. Что там еще на столе? Ну, конечно! Селедка под кольцами лука, покрапленная постным маслом и уксусом. Вот это - лобио, а здесь колбасная нарезка, белые маринованные грибочки, соленые грузди, здесь – слабосоленая форель (а может кета?). И банки- баночки! Так-c. Шпроты, сайра, красная икра, ну, и обязательно, черная икра. Настоящая. Вкусная и доступная, как минимум, на праздники. Да, вот еще. Бабуля, как всегда, испекла рыбный пирог. Он большой и ужасно вкусный. Весь верх его протыкан викой, чтоб пропекся, а сверху он помазан топленым маслом с помощью гусиного крыла. Поэтому, пирог у бабушки всегда красивый и румяный. В прошлый раз, кстати, были шаньги. Постные – тоненькие и хрустящие, и дрожжевые – толстенькие и пышные. Ну, и оранжевым пятном – мандарины и апельсины. Ах, как все вкусно! А чем же, все-таки, родители и бабушка занимаются на кухне? Вот он что! Ну, как я мог забыть! Они лепят пельмени! Генка тоже иногда помогает, но пока у него еще получается не так красиво. Бабуля лепит их, как автомат – штуки по три за секунду. Мама медленно, но очень старается. Отец – не спеша, но очень красиво. Его пельмени всегда выделяются своим изяществом. Бабушка охает, вздыхает и косится на отца с матерью – уж больно долго они лепят, окаянные. Лучше б уж Генка лепил. Пусть не так красиво, зато побыстрее. Нет проблем! Генаха, иди лепить! Отец с удовольствием встает со своего рабочего места и идет смотреть телевизор. Гена старается оправдать бабулино доверие и пыхтит, полностью сосредоточившись на лепке, оттачивая мастерство. Наконец, процесс окончен. И как только бабушка умудряется сравнять количество муки и фарша, так, чтобы не оставалось ни крошки ни того, ни другого? Впрочем, всегда обязательно лепится один единственный счастливый пельмень. Пустой! Да, да, пустой. И, кому он попадет, тому и будет счастье. Отличить его невозможно. Класть монетку – не гигиенично и опасно для здоровья, так что, давным-давно решено сделать этот пельмень пустым, то есть, без мяса. В конце всегда происходит подсчет налепленных аппетитных сочных комочков с мясом. Подсчет – Генкина обязанность. Итак, считаем. Десять на двенадцать (это на одной доске). Итого, сто двадцать…. И, в конце концов, общее количество составляет 635 пельменей! Ура! Считается, что налепить меньше пятисот – оставить семью голодной. Причем, если что-то и остается от них после праздничного застолья, так это, как говорит бабушка, Генке с Жекой на пожарить на завтрак.

До Нового года еще полно времени и семья расползается кто куда: бабушка, как всегда, что-то колдует на кухне, отец безуспешно борется со сном у телевизора, уронив газету на колени. Мама читает книгу, Жека, как всегда, делает уроки. Какие могут быть урок в каникулы!?

– Гена, давай-ка ты тоже поспи! – мать укрывает Генку теплым пледом. – До Нового года еще три часа. А на Новый год мы тебя разбудим.

– Точно разбудите? Не забудете? – Генка переживает. Проспать праздник он бы не хотел. К тому же, он уверен, что под елкой его будет ждать подарок. Пока его нет. Он украдкой косится на место под елкой. Но в Новый год точно что-то да будет! Дед Мороз, конечно, уже подарки не носит, это все выдумки прошлого, но отец с матерью что-то купят. Интересно только, что?

– Разбужу, разбужу, не переживай! Спи.

Гена закрывает глаза и старается представить, что он найдет под елкой, когда проснется. Жаль, Дед Мороз только в сказках. А так бы как угадал мое желание! Он бы точно его исполнил. А родители ругаются. Значит, ЭТОТ подарок можно не ждать. Что же будет под елкой?...

________________________________________________________________________________

– Ты смотри, он в меня уже не верит! – голос где-то вдалеке.

– А про меня и вовсе не вспоминает, - уже более отчетливый, но уже женский.

Гена потихоньку открывает глаза. Свет в комнате выключен, горит только гирлянда на елке, да еще светится под ней домик. Волшебно. А кто же это разговаривает? Наверное, послышалось.

– Да, дети стали неблагодарные и недоверчивые, - что-то зашевелилось на елке. Это был Щелкунчик. – Мы их радуем, веселим, а они хоть бы нас протерли раз в год! Так пыльными и вешают! Безобразие!

– Да уж, раньше меня всегда вешали рядом с орешком, а сейчас – с морковкой! Ну, где это видано, чтобы белки ели морковку! – это уже рыжая белка.

– И, что характерно, он перестал в меня верить, - пробасил Дед Мороз и, в сердцах, хлопнул посохом по ватному полу.

– А что я ему сделала плохого? А, дедушка? Ведь в прошлом году мы с таким трудом с тобой достали ему железный конструктор! А он даже и ухом не повел! – возмущалась Снегурочка.

– Эх, молодежь! – вздохнул Дед Мороз.

Генка лежал, не шелохнувшись, и не верил своим глазам! Игрушки разговаривали! И не только разговаривали, а еще и обсуждали его самого! Мурашки пробежали по его телу.

– Помнится, в прошлом году он разбил шишку. А какая ж она была красивая, зеленая, вся переливалась! И висела прямо у нас перед окном, – это уже была бабуля из домика в зеленом чепчике.

– И почему я должна висеть со свиньей? – пробурчала клубничка. – У нее постоянно такое выражение, что она меня хочет слопать!

– Больно надо! – завизжала свинья. – Мы, свиньи, клубнику не едим!

– Ну, конечно! Не едите! Вы не едите, а жрете все подряд! – прокричал желудь, висевший неподалеку. – Я тоже против того, чтобы висеть со свиньей!

– Да не ругайтесь вы! – прикрикнул на них Щелкунчик. – Я вот вишу рядом с орехом, и ничего! Он же меня не боится!

– Еще как боюсь! Так боюсь, что даже слово сказать не могу, - съежился на ветке орех.

– А я, а я! – на елке началось такое движение, что Гена испугался, что она сейчас упадет вместе со всеми игрушками. Вот и будет тогда у нас Новый год! Без елки. И он, как бы нечаянно, пошевелился.

– Тише вы! – это вступил стойкий оловянный солдатик. – Вы же его разбудите! – Я вот мечтаю только о том, чтобы висеть рябом с моей возлюбленной – прекрасной балериной!

– Все мы хотим висеть с нашим родными и друзьями! Ах, мы несчастные! – зароптали игрушки.

Ведь самолет должен висеть наверху, под облаками, а черепашке так страшно летать под звездой. Никогда еще не висели заяц с лисой, а прекрасные шары в глубине! И, не известно, сколько бы еще это продолжалось, если бы часы не пробили одиннадцать. Игрушки смолкли.

Гена встал и аккуратно принялся перевешивать все игрушки. Ровно через пять минут он уже любовался своей работой. Ему даже показалось, что игрушки заблестели, а кое-кто даже улыбался. Ему стало так хорошо и уютно, что он снова завернулся в плед и заснул.