Шрифт:
Глава 1
— Чёй-то, Людк? Пыс пыс-то чё?
— Постскриптум. Послесловие.
(диалог из фильма Владимира Меньшова "Любовь и голуби", 1984 г.)
28 ДЕКАБРЯ
Ася
— Кит, ну давай быстрее! Чего ты там застрял? — крикнула Ася, постучав в дверь ванной, где вот уже с полчаса скрывался Никита. Она начинала терять терпение, потому что всерьёз рисковала опоздать на работу.
— Эй, ты там утонул, что ли?! — она возмущённо подёргала дверную ручку. —
— Иду, — мрачно буркнул мальчишка, и через мгновение дверь распахнулась.
Увидев Никиту, Ася в первое мгновение потеряла дар речи.
— Что это… что у тебя на голове? — наконец спросила она, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не захохотать. Никита старательно уложил свою длинную светлую чёлку Асиным гелем для волос, придав ей небрежно-взлохмаченный вид.
— Ничего особенного, просто имидж сменил, — ответил он как можно более непринуждённо, но оттого, что голос у него уже начинал ломаться, прозвучало это смешно, поскольку Никита дал “петуха” на последнем слове.
— Имидж сменил. Понятно, — кивнула Ася, быстро пряча неуместную улыбку. — Ну хорошо, а теперь — бегом завтракать!
Когда они вдвоём появились на кухне, Дима едва не поперхнулся кофе.
— Что это? — выдавил он точь-в-точь, как Ася, не отрывая взгляда от причёски Никиты. — К нам с гастролями пожаловал Джастин Бибер?
— Ха. Ха. Ха, — ровным голосом отчеканил Никита. — Это я смеюсь твоей искромётной шутке, если ты не понял.
Дима перевёл взгляд на жену и доброжелательно осведомился:
— Кто-то у нас сегодня встал не с той ноги?
Ася, недоумевая, только пожала плечами. Никита, всегда такой ласковый, жизнерадостный и добродушный мальчик, перестал быть похож на самого себя. Он сделался нервным, обидчивым, замкнутым и малообщительным. Ася списывала это на начало переходного возраста, но, откровенно говоря, немного скучала по тому, прежнему Никитке, который души не чаял в приёмных родителях и всегда делился с ними своими мыслями, планами, мечтами и секретами.
С той поры, как они перевезли Никиту в Москву из далёкого северного городка Мезень, прошло уже более трёх лет. Родные мать и отец мальчика вместе с его младшим братом трагически погибли, и Никиту отдали в детский дом. Вот тогда-то Ася, приехавшая в Мезень по работе, с ним и познакомилась.
Своих детей у них с Димой не было. Ася искренне верила в то, что усыновление — не для неё, что она никогда не сможет полюбить и принять сердцем неродного ребёнка… Однако встреча с Никитой вмиг поколебала эту уверенность: очаровательный и трогательный мальчишка пленил её сердце с первой минуты знакомства. Ася тогда сделала возможное и невозможное, чтобы собрать все необходимые справки и усыновить мальчика как можно скорее.
Нельзя сказать, что всё у них сразу же пошло радужно и легко. Был и выматывающий период притирки друг к другу, и тоска Никиты по родным краям, и привыкание к новой школе, новым друзьям, новому — столичному — ритму жизни, который даже сравнить было невозможно с жизнью в крошечном городке. Асе пришлось учиться реагировать на бестактные вопросы соседей и знакомых, терпеть их косые взгляды…
А с началом учёбы в шестом классе — с самого первого сентября, как по расписанию — Никиту будто подменили. Он замкнулся в себе, стал всё больше времени проводить в своей комнате, а его постоянные перепады настроения, когда в ответ на невинный вопрос мальчишка мог огрызнуться и сказать резкость, почти грубость, доводили Асю практически до слёз. Хотя она изо всех сил старалась не выдавать своих эмоций…
Муж советовал не принимать близко к сердцу и добродушно посмеивался:
— Парень просто взрослеет. Это нормально! Его сейчас пугает то, что с ним творится. Всё ново и непривычно — изменения, которые происходят с его голосом, телом и лицом… Ему просто нужно время, чтобы принять такого себя. Глядишь, скоро девчонок водить начнёт, — и он залихватски подмигнул жене.
Ася даже опешила от неожиданности. Подобная мысль раньше не приходила ей в голову — и сейчас совершенно ей не понравилась.
— Знаешь, — поделилась она с Димой, — мне очень стыдно, но, кажется, я буду ужасно злобной и ревнивой свекровью. А вдруг он влюбится в какую-нибудь… — Ася замешкалась, подбирая подходящее слово, — профурсетку?!
— О господи, — он выразительно закатил глаза. — Ты прямо как умная Эльза…*
Однако и Димин благодушный настрой поколебался сегодняшним утром. Даже не присев за стол, Никита схватил бутерброд с тарелки, торопливо запихнул его в рот, кое-как прожевал и, быстрыми глотками прихлёбывая чай, немилосердно обжигаясь при этом, заявил:
— Я, наверное, больше не буду заниматься карате.
Почувствовав, как напрягся муж, Ася успокаивающе положила руку ему на плечо и перевела удивлённый взгляд на мальчика.
— Почему, Кит?.. Тебе же нравилось. И ты даже делал кое-какие успехи…
— Вот именно, "кое-какие", — пожал плечами Никита и поставил пустую чашку в раковину. — Профессиональным каратистом, как Дима, мне всё равно не стать. Жизнь свою этому виду спорта я посвящать не собираюсь. Так на фига напрасно тратить время на то, что мне не нужно и не интересно?
Ася могла только догадываться, как ранили мужа эти слова, поскольку сам он продолжал хранить молчание. Собственная школа карате была его любимым детищем, которое он развивал много лет подряд. Многие его ученики блистали на международных турнирах и брали первые места. В глубине души Дима надеялся, что Никита пойдёт по его стопам, продолжит дело… и вот нате вам, пожалуйста: напрасная трата времени.
— Что же тебе интересно, позволь спросить? — скептически изогнув бровь, осведомилась Ася. Никита зыркнул на неё исподлобья и надулся.
— А смысл мне отвечать, если ты уже вопрос задаёшь таким тоном, что сразу ясно: что бы я ни сказал, ты посчитаешь это ерундой?..
Ася почувствовала себя уязвлённой и виновато улыбнулась мальчишке.
— Прости, я не хотела тебя задеть… Но мне и в самом деле любопытно, чем ты хочешь заниматься.
— Ну… — Никита с деланым равнодушием отвёл глаза. — Хотя бы… фигурным катанием.
Дима всё-таки поперхнулся кофе и закашлялся. Ася похлопала его по спине, шокированная не меньше мужа.