Новогодний реванш
Шрифт:
— Сними пальто, — говорю я, медленно расстёгивая пиджак.
Мои глаза фиксируются на её глазах, зрачки широкие и возбуждённые, но я вижу, как её грудь поднимается и опускается в глубоких, контролируемых вдохах.
А потом её руки переходят на плечи, кончики пальцев так нежно толкают безразмерное пальто назад, пока оно не падает на пол.
Я облизываю губы, ощущая вкус кокоса, какао и Эбигейл.
— Платье, — говорю я, не уверенный в том, что она сделает.
Но, чёрт возьми, если она не перемещает руки за спину, нащупывая молнию и спуская её вниз, вне поля зрения, пока она не остановится. На
Я перестаю слушать голос, когда розовые ногти перебираются на её плечи, сдвигая бретельки в сторону. Платье падает на пол, и мои глаза следят за ним, наблюдая, как её ноги деликатно двигаются, чтобы отбросить его за спину.
Затем мои глаза снова поднимаются вверх, впервые уловив её воочию.
Мечты. Они созданы из этой женщины.
Пышные, полные изгибы, которые были покрыты розовым, теперь едва сдерживаются тонким кружевом самого светло-розового цвета, который почти совпадает с её персиково-розовой кожей. Бюстгальтер без бретелек обхватывает её грудь и приподнимает её, переходя в небольшую талию и мягкий живот. Крошечный лоскуток того же розового кружева высоко поднимается на нетронутых бёдрах, спускаясь к черным каблукам.
Она могла бы быть на развороте журнала.
Я бы дрочил каждую ночь на эти изображения.
И тут она делает то, чего я не ожидаю.
Одна нежная рука двигается поперёк, обхватывает бедро и остаётся там.
Сначала я думал, что она собирается спустить трусики, или у неё зуд, или… что-то ещё.
Но когда она остаётся на месте, я нахмуриваю брови, переводя взгляд с её великолепного тела на лицо.
Эти маленькие белые зубки впились в её губу.
Нервно.
Нет, не нервно.
Смущённо.
Ни за что, блять.
Абсолютно нет.
— Убери руку, детка, — говорю я, делая один шаг вперёд, между нами всё ещё несколько футов. Рука опускается, и я снимаю пиджак с костюма, бросая его в угол, прежде чем приступить к запонкам. Они со звоном падают на пол, а мои глаза остаются на Эбигейл. — Ты не делаешь этого здесь. Не со мной. Если я добьюсь своего, то никогда. Но не здесь, — говорю я, начиная расстёгивать пуговицы на рубашке.
— Что?
— Прикрывать себя. Ты согласилась, что ты моя. Это тело — моё. Мне это тело чертовски нравится. Я не буду иметь дело с тем, что ты прячешь его от меня. — Её глаза расширяются, и мне тоже нравится этот взгляд. Удивление, искреннее и всепоглощающее.
— Дэмиен, я просто… У меня животик.
— Мне всё равно. — Я чётко произношу каждое слово, давая понять, что подразумеваю под ними. — Мне всё равно, что ты думаешь, хотя я планирую изменить это мышление. Мне всё равно, что тебе сказали и кто это сказал. Если я услышу это от тебя, я разозлюсь. — Её голова наклоняется в сторону, локоны падают на плечо, и она смотрит на меня "будь серьёзен" взглядом.
— Дэмиен, я не та девушка, которой нужно делать комплименты, чтобы я тебя трахнула. — Её руки опустились на бёдра, её дерзкий настрой снова проглядывает, и, чёрт, эта часть мне тоже нравится.
— Я знаю это. — На её лице отражается
Нервно, да, но и интрига.
Я улыбаюсь.
— Не сегодня, rubia. Но в другую ночь… — Я позволил своему голосу прерваться, позволив возможности повиснуть между нами. — Независимо от этого, ты не прячешься от меня. — Брюки падают на пол, и я снимаю обувь, пока не закрываю расстояние между нами.
Когда я был всего в футе от неё, когда я чувствовал её нервное, предвкушающее дыхание на своей коже, я положил руку ей на живот. Её глаза расширяются в панике, и я касаюсь мягкой кожи, но я просто качаю головой в жесте "нет", а затем медленно поднимаюсь вверх.
— Моя, — говорю я, двигаясь вверх по её узкой талии, где я могу чувствовать каждый её вздох, вверх между грудей. Эта рука двигается, средний палец проникает под верхнюю часть кружевных чашечек и тянет вниз, пока её грудь не освобождается. Моя рука обхватывает её, большой палец ласкает твёрдый сосок, когда она делает быстрый вдох. — Моя, — говорю я, затем повторяю процесс другой рукой. — Моя, — повторяю я. Я смотрю в её широкие голубые глаза и улыбаюсь, прежде чем обхватить её рукой за талию и притянуть к себе.
— Если мы сделаем это, оно будет моим. Это тело — моё. Если ты попытаешься скрыть его от меня, я не буду счастлив, — говорю я ей в губы, касаясь кожи.
Она не отвечает, просто смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Ты понимаешь, Эбигейл?
— Да, Дэмиен, — говорит она с придыханием, и я улыбаюсь.
— Хорошая девочка, — шепчу я, наблюдая, как расширяются её зрачки при этих словах, и когда я целую её, на моих губах играет улыбка. Поцелуй не сладкий. Он не наполнен улыбкой. Он состоит из зубов, языков, тяжёлого дыхания и розовых ногтей, впивающихся в мои плечи, прежде чем я отодвигаю её назад, прижимаю к изножью кровати и толкаю вниз. Она сидит там, откинувшись на локти, и охренеть, как эта женщина выглядит как у себя дома в моём пространстве. Она улыбается соблазнительной улыбкой, словно любая унция стеснения вылетела в окно, и мне это тоже нравится.
Медленно, наблюдая за ней, я делаю один, два шага назад, чтобы полюбоваться ею, и я не упускаю того, как она использует это расстояние, чтобы позволить своим глазам блуждать по мне, особенно когда я сдвигаю свои боксеры вниз, толкая их, пока они не падают на пол. Затем её маленький язычок высовывается, облизывая её полные губы, пока она пристально смотрит.
Она — сахар и пряности, и мне не терпится узнать, такова ли она на вкус.
Стоя на коленях у изножья кровати, я провожу пальцем по центру кружева, чувствуя, что ткань уже влажная, и прислушиваясь к слабому свисту воздуха, который выходит из её легких при этом движении.