Новогодний реванш

Элизабет Морган

— У меня работа. В десять. Нужно добраться до дома, привести себя в порядок, что-нибудь поесть, выпить кофеина и отправиться на работу.

— Понял. Тебе нужно вернуться на Лонг-Айленд. Который час?

— Семь пятнадцать, последний раз, когда я проверяла, — сказала я, и он застонал, глядя в потолок над кроватью.

— Только не говори мне, что ты жаворонок.

— Это плохо? — спросила я. Меня почти раздражало то, насколько отвратительными были его слова.

— Первый минус тебе, — сказал он. — Утро создано самим Сатаной.

—

Разве ты не какой-нибудь крутой адвокат? — Моя бровь приподнялась, но я всё ещё улыбалась, больше не раздражаясь. Что-то в том, что влиятельный человек ведёт себя как подросток, который не хочет просыпаться, вызывает умиление.

— В меру своих возможностей я стараюсь планировать расписание на более позднее время. В дни суда мне приходится вставать рано, но тогда помогает адреналин. В случайную пятницу? Не-а. Высыпаюсь. Всегда.

— Понятно. Ну, некоторые из нас под управлением корпоративной Америки и должны вставать рано, особенно когда нам нужно успеть на ЖДЛА или вызвать Uber до дома. — Затем, почувствовав себя смелее, я повторила его предыдущее действие: провела пальцами по длинным волосам на макушке, которые теперь были в беспорядке, и зачесала их назад. — Как бы мне ни хотелось остаться здесь на некоторое время, мне пора идти.

Что заставило меня сказать это? — подумала я, игнорируя голос в моей голове, который кричал: ОПАСНО!

— ЖДЛА? — Я исказила своё лицо в замешательстве.

— Железная дорога Лонг-Айленда? — То есть, мой обширный поиск в Гугл показал, что он из Бронкса, и акцент, который появляется время от времени, подтверждает это, но, может быть, он никогда не уезжал из города? А просто переехал на Манхэттен и остался там? В этом нет особого смысла, но…

Он засмеялся.

Его смех был волшебным, глубоким, богатым и пряным, как глинтвейн, который согревал всё моё тело.

— Я знаю, что такое ЖДЛА, детка. Зачем тебе успевать на него?

— Ну, если я не смогу, мне нужно вызвать Uber, а Uber от Манхэттена до Лонг-Айленда в часы пика стоит сумасшедших денег, — сказала я, а потом усомнилась в своих словах, потому что я, может быть, и мстительная сука, но я не золотоискательница. — Мне это подходит, клянусь. Я просто ненавижу тратить деньги…

— Я отвезу тебя домой, naranja, — сказал он, приподняв голову, чтобы снова прижаться своими губами к моим. Он сделал это так, как будто не хотел, как будто это была случайность или импульс, который он не мог отрицать.

— Naranja? — сказала я, почти обидевшись. — Разве это не означает оранжевый? — Он улыбнулся. — Я больше люблю розовый. — Я перевела взгляд на свою сумку, платье и туфли — все три были идеального розового цвета. — Если ты не заметил. Оранжевый больше подходит осени. А я — весна.

Снова этот смех.

Оглядываясь назад, могу

сказать, что этот смех не похож на то, как Ричард смеялся надо мной, когда я говорила подобные вещи. Как будто я была предметом своей собственной шутки, как будто он смеялся надо мной. Я никогда не понимала, что он делал это, пока не услышала смех Дэмиена. Его смех был похож на то, что он нашёл развлечение в моих словах, потому что ему нравилось их слышать.

— Это поговорка, Эбигейл. — Ещё один импульсивный поцелуй, ещё один ожог у меня внутри от того, что я чувствовала. — Ты можешь подождать здесь десять-пятнадцать минут? Дать мне собраться в офис? Я отведу тебя поесть, напою кофеином, а потом отвезу домой, прежде чем отправлюсь в офис.

— О, Дэмиен, ты не должен этого делать. Это так далеко от твоего пути… — Он прервал меня с суровым лицом, рука переместилась к моему подбородку, чтобы держать меня большим и указательным пальцами, пока я не посмотрела ему в глаза, когда он заговорил.

— Ни один мужчина не отправляет женщину домой на такси после такой ночи, как была у нас. Он кормит её, поит кофеином и провожает до её двери. Он даёт ей понять, что провёл чертовски потрясающее время, и гарантирует, что увидит её в следующий раз. — Я только моргнула. — Итак, ты можешь подождать десять или пятнадцать минут?

Я лежала обнажённая на мужчине, который был сложен как бог, был умным, весёлым и добрым, который мог трахать меня, пока мой голос не охрипнет, и он был ключом к моему окончательному плану мести.

Конечно, я могла подождать десять или пятнадцать минут.

Но я опустила весь этот обмен, когда рассказывала об этой ночи Ками и Кэт, когда мы ехали в Квинс, чтобы забрать материалы для сегодняшнего дополнения к проекту: «Расплата с мудаком» после работы.

И я также опустила то, что ещё произошло этим утром.

Этим утром он вошёл в гостиную, поправляя дорогие запонки на рубашке, которая сидела слишком чертовски хорошо, сверкающие парадные туфли стучали по тёмному твёрдому дереву, а волосы были ещё влажными, но зачёсанными назад.

Готов ко дню.

Я была в платье, которое надела накануне вечером, и как идиотка держала в руках каблуки, когда он притянул меня к себе, притянул уверенно и крепко, прежде чем поцеловать.

Мои колени ослабли.

Он отодвинул меня и оглядел с ног до головы.

— Что на тебе надето?

— Я точно не упаковала сумку, здоровяк, — сказала я, улыбаясь ему. Без обуви он возвышался надо мной.

— Нет, но в следующий раз упакуешь. Пойдём, возьмём тебе штаны и футболку, — сказал он, увлекая меня обратно в свою комнату. — Прошлой ночью шёл снег, помнишь? Слишком холодно для этого, тем более что ты не надела пальто.

— Дэмиен, ничего из того, что у тебя есть, не подойдёт мне, если только у тебя нет ящика с одеждой от женщин из прошлого, — сказала я, и слова прозвучали кисло во рту.