Новогодний свинг

Предложение от Лёшки вместе отпраздновать Новый год поступило как нельзя кстати. Игнат находился в процессе развода с женой, с которой прожил пятнадцать неплохих по большому счёту лет и которая родила ему двух девчонок. Хотя почему, собственно, ему?! Почему женщинам так нравится думать, что, рожая детей, они делают мужчине какой-то особенный подарок? Мужчине нужна женщина. И только она. И если женщина начинает ограничивать «доступ к телу» сначала тремя разами в неделю, затем двумя, а там и одним через раз, то наличие детей никак не сможет уберечь её от походов мужа налево, а то и от развода. Неплохими же он считал проведённые рядом с ней годы исключительно потому, что у других бывало и хуже. У них хотя бы не было изнуряющих скандалов. Разве только вспышки раздражения у супруги в определённые дни месяца, но к ним он научился относиться философски, в конце концов от жены тут мало что зависело, гормоны бесились, самочувствие ухудшалось, ей тоже было несладко. Налево же он сходил всего пару раз, когда период её охлаждения к сексу особенно затягивался. Кандидаток для непродолжительных плотских утех (не в плане длительности самого акта, а исключительно в плане дальнейших обязательств) всегда было в достатке. Девушки западали на его спортивную фигуру и холодный взгляд. Чем их заводило последнее, было для него загадкой, но факт оставался фактом. Возможно, каждая в глубине души мечтала сделать его теплее? Как в своё время жена? Ей периодически это удавалось, но с годами она словно бы устала прилагать к этому усилия. Сейчас же они с ней и вовсе разъехались. Потому что разводиться и проживать на одной территории было верхом маразма. Он оставил ей и девчонкам (одной было четырнадцать, другой двенадцать) квартиру, а сам пока жил в загородном доме, построенном им когда-то для пожилых родителей, теперь же пригодившемся самому.

Компания собиралась, по словам Лёшки, человек так из десяти, «каждой твари по паре», как пообещал он. При этом грамматическая форма слова «твари» подразумевала в данном сочетании не именительный падеж множественного числа, а дательный падеж единственного. «Тварей» он набирал из своих друзей-приятелей, а вот подбором пар для них – его подруга (Алексей из принципа ни разу не женился, считая всех баб дурами и к сорока годам ещё больше утвердившись в своём мнении).

Игнат купил «свой продуктово-алкогольный взнос» и к назначенному времени подъехал к Лёшкиному дому. Отмечать праздник тот позвал всех к себе на дачу. До этого момента Игнат там ни разу не был, а потому воспользовался навигатором, чтобы не заплутать. Часть гостей уже была на месте. Мужская. То бишь те самые твари, которых имел в виду Лёшка. Из пятерых двое были Игнату знакомы, пересекались на Лёшкиных днюхах. Трое оказались из давнишнего школьного прошлого хозяина вечеринки. Обручальных колец Игнат ни на ком не заметил, впрочем, это ничего не значило, он и сам не носил его уже лет пять, когда отношения в семье покатились под горку. Отличительной чертой всех собравшихся было явно положительное отношение к физическим нагрузкам для поддержания тонуса в мышцах и явно отрицательное к пиву – пивные брюшка пока ни у одного не нарисовались. «Что ж, – отметил про себя Игнат, – пятерых вполне привлекательных самцов Лёшке собрать удалось. Вопрос, будут ли настолько же привлекательны самочки».

Поздоровавшись и познакомившись с теми, кого видел впервые, Игнат спросил у хозяина:

– Где твоя?

– Поехала за девочками. Скоро подвезёт.

– Звучит так, как будто она отправилась за ними в ближайший бордель, – хохотнул Игнат, в душе несколько напрягшись: с Лёшки станется и так «пошутить».

– Не бойся, все девочки – вполне приличные замужние дамочки, всего лишь желающие расслабиться, как и вы, мы с Веркой приготовили несколько новогодних сюрпризов, – тоже со смешком ответил Лёшка.

– Каких сюрпризов? – насторожился Игнат.

– Да чё ты такой напряжённый?! – удивился Лёшка. – Прикольно будет, обещаю. Иди лучше парням с шашлыком помоги.

Площадка с мангалом располагалась с другой стороны дома, и шума подъехавшей машины они не услышали. Только громкий, чуть визгливый голос Лёшкиной подруги.

– Ну что, мужики, пошли посмотрим, кого нам Лёха приготовил? – предложил один из ответственных за шашлык.

– Вы идите, я за мясом пригляжу, – отпустил их Игнат.

– Да мы же мигом, ничего с ним не случится, – потянули они его с собой.

Через стеклянную заднюю дверь они вошли в дом, здесь же, собственно, располагалась и гостиная с большой елью в углу, украшенной какими-то разноцветными конвертиками, видимо с новогодними пожеланиями, и длинным столом, на котором уже стояли приготовленные приборы, фужеры и стопки.

Здесь Игоря ждал удар. Одной из пяти «дамочек» оказалась его жена, почти бывшая, но удар от этого почему-то не ощущался менее болезненным. Она, заметив его, тоже переменилась в лице. Но всего на несколько мгновений. Быстро взяла себя в руки и продолжила о чём-то оживлённо щебетать с хозяйкой и остальными гостями.

– Как она сюда попала?! Ты издеваешься?! – прижал Игнат Лёшку к стенке.

– Кто? – искренне удивился Лёшка.

Игнат сообразил, что его приятель никогда не видел Вику, хотя легче от этого не становилось.

– Вы же почти развелись, какая тебе теперь разница? – выслушав причину негодования, спокойно отреагировал Лёшка. – Если только вам выпадет вместе выполнять задания… – хитро подмигнул он.

– Какие задания? – опять насторожился Игнат.

– Я же предупреждал о сюрпризах, – невинно пожал плечами приятель. – Ты только не вздумай испортить нам праздник. Откаты теперь не принимаются! И, надеюсь, ты не забыл, что у нас взрослая вечеринка? Специально все пришли без жён и мужей, твоя бывшая, клянусь, это чистая случайность!

Игнат вернулся к мангалу. И вовремя: забытое всеми мясо едва не подгорело. Вскоре к нему присоединились и другие мужики, женщины остались в доме накрывать на стол. Лёшка, на правах хозяина, обнёс всех подносом с горячительными напитками для поднятия боевого настроя. Игнат успел заметить, что после знакомства с женской частью праздничного веселья, облачённой в декольтированные вечерние платья (оказалось, что это было обязательным условием, типа маскарадного костюма), «настрой» у мужиков и так уже «поднялся». Пожалуй, только он продолжал выглядеть «прилично» из-за обуявшего его раздражения.

Игнат опрокинул в себя содержимое сразу трёх коньячных бокалов и почувствовал, как приятное тепло стекает по горлу вниз и согревает захолонувшее было сердце. В конце концов, что он так разволновался? Как муж и жена они не живут уже полгода, три месяца – вообще на разных территориях, после праздников получат на руки документы, что больше они друг другу никто. Она даже возвращает себе девичью фамилию. Финансово содержать девчонок он, само собой, будет, как ни крути, он им всё же отец, но в остальном – они два свободных от обязательств человека и имеют полное право расслабиться не только в новогоднюю ночь, но и по жизни. Убедив себя подобным образом, Игнат влил в себя четвёртую порцию. Даже прикольно будет пофлиртовать с кем-нибудь на глазах той, от кого всего полгода назад пытался скрывать свои интрижки. Эта мысль принесла возбуждение, сравнявшее его внешний вид с остальными.

– Так, – объявил Лёшка, – рассаживаемся согласно купленным билетам. Верунчик, тащи шляпу.

Вера принесла цилиндр а-ля Пушкин и предложила ближней к ней даме запустить в него руку и вытащить бумажку с именем. Дама, очаровательная брюнетка с томным взором больших чёрных глаз и слегка чрезмерно пухлыми губами (Игнат предположил, что в них не всё на 100 процентов натурально), соблазнительными формами, когда линия бёдер привлекает внимание своей плавностью, попка – округлой упругостью, а грудь (грудь большевата, на его вкус, опять подумал Игнат), поддерживаемая ярко-красным, в тон длинному платью, кружевным бюстгальтером, выглядывающим при определённых поворотах тела из глубокого декольте, намекает на свою приятную тяжесть, изящно взмахнула ухоженной ручкой с таким же ярко-красным маникюром на длинных ногтях и, пошуршав для таинственности бумажками, вытащила и громко (голос у неё был довольно низкий, сочный, «брюнетистый») зачитала написанное:

– Роман.

Игнат посмотрел на реакцию мужика. Вроде бы тот остался доволен такой соседкой.

– Предупреждаю, – опять объявил Лёшка, – этот выбор действует только за столом. Для остальных заданий жеребьёвка каждый раз будет проводиться заново.

Следующей тянула бумажку Вика. Игнат опять почувствовал раздражение от ситуации. Только бы не он! При этом взглядом невольно скользнул по лицам мужиков, стараясь понять, какую «оценку» дают они его бывшей. Мужики поедали её глазами. Игнат попробовал абстрагироваться и тоже взглянуть на неё как бы со стороны. Вика была рыжеватой шатенкой, волосы пышные, до плеч, лежали волнами (они вились от природы), лоб высокий, нос красивой лепки, чуть-чуть курносый, с изящными тонкими ноздрями, рот небольшой, губы не полные и не узкие, в самый раз (он вдруг вспомнил, как целовал их, они всегда были влажные и на вкус как будто лесная земляника с лёгкой горчинкой), глаза… глаза карие, но словно бы тоже с рыжиной, как и волосы (когда-то он умело зажигал в них огни…), ресницы очень длинные и пушистые (делающие её взгляд по-девичьи беззащитным), ушная раковина, за которую Вика машинально заправила мешающий ей локон, аккуратная и нежная, шея в меру длинная (он любил спускаться по ней губами до ключицы, а потом ниже – к заманчивой ложбинке между её упругих грудок, которые, конечно, увеличились в размерах после выкармливания двоих детей, но остались маняще-красивыми). Игнат мысленно присвистнул – на Вике не было лифчика. Смело… С учётом, что общество, в которое она направлялась, было ей практически незнакомо. Зелёное, цвета июльской травы, облегающее платье в пол с откровенным разрезом с правого боку до верхней части соблазнительного бедра имело очень низкое декольте в мягких складках и открывало нескромным взорам (а скромных вокруг и не было) половинки полушарий, вызывающие в мужских организмах трепет, а если бы она чуть наклонилась, то были бы видны и тёмно-розовые ореолы сосков, равно как и сами горошины (Игнат опять некстати вспомнил, как они твердели, когда её охватывало желание). Талия, изгиб бёдер, изящная ножка в разрезе платья с упругой голенью и тонкой лодыжкой (он обхватывал их, укладывая ножки жены себе на плечи в одной из поз), аккуратная ступня, за которую тонкими ремешками держались туфельки на шпильках…

Конец ознакомительного фрагмента.