Новопотемкинские события
Шрифт:
– Ну, чего замолчали? – задал он вопрос обоим собакам. – Где ваш гав-гав-го-ре-мы-гав-ков?
Собакам, как видно, надоело гавкать и шуметь, а посему они лежали, ожидая кормежки, но ее не было. Поэтому собаки грустно смотрели на Антохина и не двигались, словно говоря ему: «А чего нам стараться тебе угождать, если даже похлебки, хлеба не дашь?»
Но Антохин не мог читать собачьи мысли, как и человеческие тоже. Не мог он понять, что выполняет работу, которую другой человек поприличнее
Телефонный звонок еще более раздражил его. Он громко выругался, вспомнив чью-то маму и папу, не беря телефонную трубку.
Через минуты три в дверь постучала секретарша.
– Дмитрий Дмитриевич, звонит мэр! – сообщила она. – Он просит вас взять трубку.
– Ладно, – вяло протянул Антохин, беря трубку, когда телефон снова зазвонил.
Конечно, раскатов молнии, извержения вулкана или выстрелов из всех огнестрельных орудий он не услышал, но от этого легче ему не стало: на том конце провода вопил Горемыков. Антохин успел радостно подумать, что хотя бы видеть сейчас физиономию мэра ему не придется.
– Ты чего это вытворяешь, а?!.. – вопил Горемыков.
– А что случилось?
– Что?!.. Ты зачем людей невинных хватаешь? У тебя тоже план, как у Самца?
– Позвольте мне хоть ответить, Демид Демидович, я… – попытался сразу ответить Антохин, но Горемыков его перебил, попутно вспоминая разные непечатные слова, которые автор из чувства брезгливости умолчал.
– Я тебе и звоню, чтоб услышать твою болтовню об арестах невинных людей! Чего арестовал жену директора супермаркета? – продолжал вопить Горемыков.
– Какого супермаркета? Их у нас два…
– Мне звонил директор супермаркета «Мир всего», у него жена по профессии физик—ядерщик. А ты ее арестовал!
– У нас секретная служба, – уклонился от прямого ответа Антохин, – мы всегда должны быть настороже.
– Чего?! Она только статьи писала, ясно тебе? И эти статьи якобы с какими-то секретами, если ты того не знаешь, открыто печатались в наших журналах.
– Да, в наших журналах, – согласился Антохин, – правильно.
– Ты издеваешься?!
– Нет.
– В чем дело?!
Сделав минутную паузу, Антохин сначала попросил на него не орать, а после спокойно стал рассказывать свою версию ареста жена директора:
– Итак, она занималась публикацией статей не только в наших журналах, но и в ряде западных изданий.
– Это криминал?
– Сам факт публикации не является криминалом, как и сама научная деятельность, но собственно оглашение некоторых вопросов ядерной физики возможно только в наших журналах.
– Неужели? Это только ты так считаешь?
Антохин не удержался и съязвил:
– Я понимаю, что моя скромная персона отнюдь не авторитет в
– Только без иронии и демагогии, Антохин!
– Я без…
– Ладно, – снова перебил его Горемыков, – ладно, нужно ее выпустить немедленно, понятно или нет?
– Но…
– Слышал меня?
Антохин вздохнул, посмотрел на собак и согласился, пытаясь закончить разговор, но мэр продолжал:
– Эй, ты трубку там не клади! Я не закончил ведь.
– Неужели еще что-то случилось?
– Вот именно, дорогой ты мой! – более дружелюбно произнес Горемыков. – В воинской части несколько солдат сбежало, несколько повесилось.
– М-да, а я тут…
– Ты всегда и везде при чём и при ком! – объяснил Горемыков. – Боец невидимого фронта должен всегда знать всё вокруг и всегда находить кого надо.
Непроницаемое лицо Антохина озарилось легким и временным светом улыбки:
– Спасибо на добром слове, Демид Демидович!
– Ну, с солдатами чего делать? Скоро министр приедет, а что творится!
Антохин подумал минуту, потом ответил:
– А Самец их не ищет?
– Он тоже в курсе.
– Если у него не получится, я подключусь.
Внезапно молчащие доселе собаки дружно загавкали.
– У тебя там собаки, что ли? – удивился Горемыков.
– Да.
– И собаки шпионами могут быть? – засмеялся Горемыков.
– Только без смеха, – поморщившись, ответил Антохин, – они пытаются нехорошо о вас говорить.
Долгая пауза.
– Алло, не слышно, Демид Демидович?
– Конечно, я понимаю, что чувство юмора должно быть у каждого, но…
– Подождите, – перебил мэра Антохин. – думаете, я шутил сейчас? Собаки в самом деле говорят.
– Гм, говорят?!
Ответом Горемыкову был дружный собачий лай вперемежку с короткими отрывистыми словами, что дословно выглядело следующим образом:
– Гав-горе-гав-гад-горемы-гав-гад-гав-гав!
– Слушай, ты там собак выведи из кабинета, тогда и говори со мной, – предложил Горемыков, вздыхая, – а то непонятно иной раз, кто со мной говорит.
– Спасибо, – обиделся Антохин, – уж моя речь на собачий лай как-то непохожа.
– Да, ну, пока! Желаю самому себе в следующий раз, когда позвоню тебе, не услышать козлиного блеяния или коровьего мычания.
– Ну, чего загавкали, когда вас того не просят? – заорал на собак Антохин, когда положил трубку.
Он встал, подошел к собакам, впившись в них злым взглядом и смотря в упор.
Он не знал, что подобный взгляд собаки не любят – они воспринимают их, как почти агрессию, поэтому ответ ему снова был громкий и продолжительный лай обеих собак, которые на поленились встать и лаяли стоя, показывая острые зубы.