Новоросс. Секретные гаубицы Петра Великого

Радов Константин М.

— То и другое вместе. Мы сможем содержать в здешних краях значительное войско или достроить новый порт лишь при одном условии: ежели сами турки нам помогут.

— Ты о контрибуции? Не почитаю сие возможным. Неплюев…

— Нет. О другом. Прости, что перебил. Так вот, Неплюев пишет, что открытие для русских купцов Очакова или Кафы турки еще согласны обсуждать, хотя и требуют взамен несоразмерных уступок; но о Трапезунте даже слышать не хотят. Уж не поминаю проливы: плавание сквозь них дозволено только подданным султана.

— И чем Толстой поможет? Он тоже вел негоциации о вольном мореплавании, да не преуспел. Сие никому не под силу.

— Если

редут не взять лобовой атакой, почему не попробовать обойти? Разве у султана нет подданных, готовых задешево продать свое имя? Или среди рагузинцев найдем, они вроде приравнены к туркам по размеру пошлин? Я готов платить нескольким бездельникам за представительство. А капиталы будут мои. Точнее, наши: хотел бы видеть компаньонами тебя, Савву Лукича, Петра Андреича. У Неплюева денег нет — значит, иначе заинтересуем. Демидовых в долю — обязательно! Акинфий получил дозволение на отпуск железа в Персию; пускай теперь о Турции похлопочет!

— Что оружием из русского железа станут наших же солдат убивать, тебя не смущает?

— Ошибочная логика, дорогой адмирал. Турки могут сами наделать железа, сколько им требуется; могут купить немецкое, шведское, испанское… Да хоть бы и наше — через англичан! Преимущество прямых поставок в дешевизне. Влезши к ним со своим металлом, мы подорвем и задушим низкими ценами их собственные промыслы; подумай-ка, в случае новой войны и прекращения торговли что произойдет?

— Да! Пожалуй, ты прав! Только у торговли на Востоке свои особенности: не зная оных, окажешься без товара, без денег и в тюрьме. И никакой суд не поможет!

— Мне ведомо, что такое бакшиш. О желательности иметь под рукой людей, способных отрезать голову недобросовестному партнеру, тоже догадываюсь. В этом ничего хитрого нет. Просто моим приказчикам на первое время понадобится помощь, дабы разобраться в местных обстоятельствах. Таковая торговля прибыточна будет и нам, и казне, которая получит свою выгоду через пошлины, откуп или участие. Армия и флот обретут добавочное финансирование помимо Петербурга, освободив платежные силы государства от тяжкого бремени…

Дальнейший разговор пошел в практическом плане: убеждать собеседника более не требовалось. Он явно увлекся идеей снимать две шкурки с одного барашка, ибо известная доля ассигнований на флот находила упокоение в карманах адмирала и его подчиненных. Зная о том достоверно с прошлого года, я не считал себя обязанным вступить в бой с казнокрадством. Во-первых, сия война имеет смысл только в своем ведомстве и в пределах служебной досягаемости. Иначе ни на какое другое дело не останется времени и сил. Во-вторых, Змаевич хищничал умеренно, а сражался весьма неплохо: потери, в общем, окупались. Ну, и в конце концов, полезно иметь ниточку к человеку, за которую в крайней нужде можешь подергать.

К Неплюеву под видом курьера отправился Марко Бастиани, вернувшийся в мою службу с вольных хлебов. Вернувшийся очень кстати: русский негоциант на Босфоре был бы подозрителен туркам. А итальянцу там легко затеряться среди множества соплеменников. Вскоре в Азов и Таванск потянулись фелюки за товаром. Дело двинулось. Торговля расширялась, не встречая соперничества. Казенные промыслы лихорадочно наращивали объемы: я дозволил наниматься в работу гарнизонным и ландмилицким солдатам, временно уволенным от службы по образцу прусских фрайвахтеров.

Весна ознаменовалась коренным переворотом всей европейской

политики. Началось с малого: юный король Франции оказал слишком большую честь шедеврам своих поваров и тяжко занемог от переполнения желудка. Двор пришел в ужас: безвременная смерть монарха и пресечение старшей ветви династии повергли бы государство в пучину бедствий. Первый министр, герцог де Бурбон-Конде, потребовал, чтобы Людовик немедля после выздоровления озаботился продолжением рода. С окончания последней войны король был помолвлен с испанской инфантой Марианной Викторией, но для исполнения детородной повинности нареченная невеста не годилась, будучи лишь семи лет отроду. Бедняжку отослали из Парижа к родителям без малейшего пардону. Вся Испания содрогнулась от чудовищного оскорбления. Не прошло и двух месяцев, как министр Филиппа Пятого барон Рипперда заключил в Вене трактат, устранивший все противоречия с Империей. Сия дружба явным образом заострена была против Франции, а равно против Британии, у коей новоявленные союзники сбирались отнять Гибралтар и Менорку. Торговые статьи привели меня, как акционера Императорской индийской компании, в полный восторг: доступ в испанские порты, в том числе заморские — это прекрасно! Наметившийся раскол Европы на два враждебных альянса выглядел не менее вдохновляюще. По моим долговременным наблюдениям, интересам России наиболее отвечает такое положение, когда все главнейшие державы генерально меж собой в ссоре.

Дипломатия вновь приобрела решительный авантаж перед Марсовым искусством. Румянцев получил указ ехать вторым пленипотенциарием на переговоры с турками; хотя в этой комиссии я ему начальником уже не был, тезоименец не погнушался спросить моего совета:

— Не считаешь ли, что сей конгресс лучше разорвать? Уже известно, что прелиминарные условия оставляют старые границы в неизменности. Что же мы с тобою, зря воевали?!

— Знаешь, Александр Иванович… Ни слова не возьму назад из того, что говорил о Меншикове перед Темрюцким походом — но теперь вижу и другую сторону правды. Вот смотри: в царствование Петра Великого был хоть один мирный год? Полностью мирный?!

— В том нет его вины.

— Разве я занимаюсь разысканием виновных? Или подвергаю сомнению мудрость государя, особенно в выборе целей? Моря для нас жизненно важны. Но десятилетия беспрерывных войн истощили народное богатство и утомили всех, от генерал-губернатора до последнего мужика. Судя по тому, что пишут из Петербурга — государство разорено до последней крайности. Надобна передышка.

— Ты готов согласиться со Светлейшим?! Вот уж не ожидал!

— Если князь возгласит, что дважды два — четыре, стоит ли его опровергать? Кстати, при всех своих чудовищных пороках, он никогда не был глупцом. И теперь понимает: если пойдет против всенародного желания мира, ему не усидеть. Насколько могу судить, в Константинополе речь пойдет о персидских владениях?

— В первую очередь. Визирь, по словам Неплюева, предлагает раздел между Россией и Портой…

— Ну вот, а ты говоришь — зря воевали… Полтора года назад он требовал всей Персии, да еще Таванска с Каменным Затоном впридачу! Имея, честно говоря, основания для нахальства: у султана огромные денежные запасы, у нас — столь же огромный дефицит! Финансы просто в руинах.

— Все понимаю. Что мы не готовы были — Румянцев вздохнул, — ну, это как всегда. Что затяжная война сейчас не ко времени — тоже. А все равно жаль, что Керчь с Очаковым не наши.