Новороссия. Реквием по любви
Шрифт:
– Нет, - хмыкнул гражданский.
– Но предполагаю, что это непросто с непривычки, дыхалки не у всех хватит. Ответьте теперь вы, что вам известно о снайперах?
– Особенного ничего не известно. Так, в общих чертах, - потупилась Дарина.
– Значит, придётся устранить этот пробел.
– Так вы меня берёте?!
– вскинулась она в надежде.
– Я отвезу вас на место, а там уже инструктор решать будет. Так что ещё не известно.
– Ясно… - сникла Дарина.
– Не переживайте. Придумаем что-нибудь, - улыбнулся гражданский.
– А что именно?
–
– Это я так. К слову. Не волнуйтесь, - успокоил её незнакомец.
– Однако ехать надо прямо сейчас, я как раз туда направляюсь.
– Сейчас?
– растерялась Дарина.
– Есть препятствия?
– Никаких, - решительно ответила она.
В сознании вихрем пронеслись мысли, а всё ли сделано в квартире перед уходом. Дверь чуть живая, вместо окна - дыра, но если что, тётя Зина присмотрит…
– Тогда едем. Подождите меня в приёмной.
Когда посетительница вышла, военком спросил:
– Ну и нахрена тебе это надо?
– Это не мне надо, а ей. А я всего лишь помогу. Дальше её судьба в её руках. Что бывает со снайперами, попавшими в плен, ей объяснят, как и то, что людей этой профессии ненавидят не только враги, но и не любят свои. Ты не хуже меня знаешь, почему.
– Разумеется, знаю, - кивнул полковник.
– Трудно любить тех, из-за кого противник лупит из всех мало-мальски крупных калибров. Снайперу что? Отстрелялся и ушёл с позиции. А обстрел идёт по тем, кто эти позиции занимает.
– Ладно, пора мне. Увидимся, когда подберёшь очередных подходящих кандидатов в обучение к Баюну. Не думаю, что он эту фифу возьмёт, но предложить надо. Девчонок ещё не было.
Мужчины обменялись рукопожатием.
Выйдя из кабинета, гражданский сказал:
– Едем.
Дарина поднялась со стула с ощущением, что сейчас сделает шаг в пропасть и возврата уже не будет. Мелькнула мысль, что странное это ощущение, ведь сама же пришла, а всё равно какие-то сомнения остались, как оказалось.
У входа народу заметно прибавилось: мужики и парни начали возвращаться после обстрела.
Возле не старой ещё иномарки незнакомец обернулся к шедшей следом девушке.
– Как вас зовут, я уже знаю. Моё имя Алексей. Садитесь вперёд.
По пустым дорогам он вёл машину, разгоняясь порой более ста километров в час, притормаживая лишь в необходимых случаях.
Из динамиков слышался бодрый голос ведущего. Свою болтовню он перемежал вставками музыкальных композиций, а те менялись рекламой. Как будто ничего не случилось, будто и войны нет. Но сердце твердило, это самообман. Боль потери родных не отпускала ни на минуту, а проносящиеся мимо дома беззвучно кричали окнами, словно тревожно распахнутыми ртами:
«Беда! Беда…»
Чуть отъехав за город, Алексей остановил машину, заглушил двигатель. Вытащил из бардачка чёрную, плотной вязки спортивную шапочку.
– Наденьте так, чтоб не видеть, - сказал он, протянув шапочку девушке.
– Вы меня совсем за дуру держите?
– напряжённо отозвалась Дарина, чувствуя, что дело начинает принимать непредвиденный оборот.
– Завезёте сейчас куда-нибудь…
Она сделала попытку выскочить из салона, но дверь
– Да не дёргайтесь вы так, Дарина Матвеевна. Успокойтесь. Никуда я вас не собираюсь завозить, - ровно ответил Алексей.
– Это простая мера предосторожности. Вполне возможно, инструктор не возьмёт вас. Тогда будем вынуждены вернуться. В этом случае вам тоже придётся надеть шапочку. Никто посторонний не должен знать, где находится это место. Я убедил вас?
– Не очень… - всё ещё напряжённо сказала Дарина.
– Вот мой последний веский аргумент.
Он достал из-под куртки из наплечной кобуры пистолет, снял с предохранителя, передёрнул, рукояткой вперёд протянул девушке.
Во время этой короткой сцены Дарина изрядно струсила, вжавшись спиной в дверцу, со страхом глядя на спутника.
– Возьмите. Только аккуратно. Если вдруг начну распускать руки, можете выстрелить в меня. А пока, пожалуйста, отведите оружие в сторону. Дорога сложная, неровен час тряхнёт, а вы меня с перепугу продырявите ни за что.
– Я не возьму… Стрелять в человека?..
От лёгкой иронии Алексея не осталось и следа. Он пристально посмотрел на спутницу и отчётливо спросил:
– Что-то я не пойму, вы снайпером хотите стать или кем?
– Снайпером… - неуверенно ответила Дарина.
– А стрелять куда будете? По фанерным мишеням? По бутылкам пустым? Или в людей?
Девушка подавленно молчала.
– Привыкайте к этой мысли. Или, может, вернёмся, пока не поздно?
– Давайте, - решительно вымолвила Дарина и протянула руку к пистолету.
Когда оружие удобно легло в ладонь, почувствовала его непривычную тяжесть.
Другой рукой натянула на голову шапочку, расправила так, чтобы та не давала видеть.
– С вашей шикарной косой непросто вам будет, - хмыкнул спутник.
– Ничего, справлюсь. Я зимой тоже не без головного убора хожу. Просто эта шапочка маленькая.
Она откинулась на сиденье.
Наступило успокоение и вместе с тем появилось непривычное и волнительное чувство уверенности, защищённости, словно передавшееся от пистолета. Эта уверенность была очень приятной. Дарина и предположить не могла, что такое возможно всего лишь от прикосновения к боевому оружию.
Тем временем мужчина завёл и тронул машину.
Теперь Дарине, не имеющей возможности видеть, показались отчётливее гул двигателя, хруст гравия под шинами, да ещё тряска чувствовалась как будто сильнее.
***
В памяти всплыли воспоминания знакомства с Радимом.
Это случилось прошлым летом, в июне. Год и три дня прошло уже с тех пор, время пронеслось как один миг, а столько всего случилось, на целую жизнь хватит.
Она шла с работы. Погода была хорошая, настроение отличное. Привычно замечала заинтересованные взгляды мужчин и парней, обгонявших её или шедших навстречу. Водители чуть притормаживали, кто-то даже предлагал подвезти. Такое внимание льстило, но она ни с кем не заговаривала, а шла себе, не торопясь никуда, сохраняя на лице гордую недоступность, тайком удовлетворённо рассматривая своё отражение в витринах.