Новые безделки: Сборник к 60-летию В. Э. Вацуро
Шрифт:
Смонтированный из «обломков» образ тем не менее не распадается, метафора углубляет его, зеркально соотнося с галереей новых смыслов.
Есть у Боброва любопытный текст, в котором предмет описания сознательно множится по принципу зеркального отражения. Этот принцип объявлен в самом названии стихотворения — «Зерцало деяний подвигоположника» (II, 83–84). Замысел стихотворения откровенно барочен: перед нами амфилада смысловых «зеркал» — жизнь есть зерцало деяний, они суть зерцало правды и мудрости, а все вместе являет собой образ вечности. Эти «зеркала» включены, в свою очередь, в еще одну систему отражений — зеркало вод. Текст демонстрирует, как бесконечно могут множиться
как река Буг впадает в бездну вод, так река жизни впадает в вечность;
капля воды отражает небесный свод, как гладь реки отражает небеса, так жизнь отражает вечность:
Коль жизнь являет вид прелестный, Где вечности таится тень, Как в мелкой капле свод небесный: То рано-ль, поздно ли наш день Живой струей помчится в вечность. [*]как жизнь отражает вечность, так благородные деяния отражают небесную мудрость:
Дай видеть в днях твоих блаженных Небес намеренье, предмет, И ощущать в делах бесценных Цель мудрости и правды свет.*
Ср. у Пушкина:
Я возмужал [среди] печальных бурь, И дней моих поток, так долго мутный, [Теперь утих] [дремотою минутной] И отразил небесную лазурь.Финальная строфа вносит еще один ракурс:
зеркалом всех наших деяний и является жизнь, следовательно, оставить в своей жизни след есть не что иное, как увидеть себя в зеркале жизни:
Признательны сердца желают, Да Гении над днями бдят, Да дни ко благу процветают И в твердь не прежде улетят, Как в их насмотримся зерцало.184
В файле — полужирный — прим. верст.
В результате всех смысловых пересечений между опорными словами-символами стихотворения устанавливаются отношения близкие к синонимическим: жизнь = вечность = река = время = наши деяния = мы сами… Перед нами цепочка из нанизанных друг на друга аналогий и — одна большая метафора. Соответственно каждое из этих значений в определенной мере «отражает» смысл остальных. Это открывает путь к дальнейшим бесчисленным смысловым манипуляциям от: жизнь есть отражение времени, мы суть отражение вечности — до, казалось бы, совершенно произвольного — река есть отражение наших деяний. Однако именно эта идея, эксплицитно не выраженная, но необратимо, силой инерции подталкиваемая к проявлению, послужила толчком к написанию стихотворения. Ключ дает введенное в текст название реки. «Зерцало деяний подвигоположника» входит в цикл, посвященный Бобровым его «другу Акасту» (поэтическое имя П. Ф. Геринга, с которым Бобров служил в Николаеве в 1790-х гг.) [185] . Николаев, как известно, расположен в дельте Буга, неподалеку же, на реке Ингул (приток Буга), стояло поместье Герингов, где часто гостил Бобров. Буг, с описания которого начинается стихотворение, указывает место, где протекала жизнь («дни блаженны») и служба («дела бесценны») приятеля Боброва, и в этом смысле является метафорическим «зерцалом его деяний». Жанр дружеского послания позволяет придать стихотворению игровой характер, сделать из него ребус — именно поэтому Бобров строит его таким образом, чтобы смысл названия (о каком же из «зеркал» идет речь) оставался открытым.
185
В дальнейшем Петр Федорович Геринг, флота генерал-цейхмейстер, был членом адмиралтейств-коллегии (1802–1810), где в эти же годы служил и Бобров. В год смерти Боброва в «Вестнике Европы» рядом с некрологом было помещено обращение за подписью «С. С.» с просьбой о добровольном «вспомоществовании» для оставшейся без средств семьи Боброва. «Деньги, — говорилось в письме, — можно доставлять в С. Петербург к Его Превосходительству Петру Федоровичу Герингу, покровителю творца Тавриды и благодетелю оставленного им семейства» (Вестник Европы. 1810, № 11. Июнь. С. 245).
Однако, как ни искусственно
186
Голенищев-Кутузов И. Н. Барокко и его теоретики. XVIII век в мировом литературном развитии. М., 1969. С. 107.
Здесь так же, как и в предыдущем стихотворении, возникает эффект «многозеркалья»: «воды» служат зеркалом для «свода небес» (семантика отражения дублируется внутренней рифмой вод — свод); зеркало вод, отражающее цветы или цвета (краски) неба, отождествляется с эхом. Зеркало и эхо для Боброва явления одного порядка: первое удваивает или умножает предмет, второе — звук, поэтому так легко они могут заменять друг друга:
Как нежно тамо Филомела Под тению раин высоких Ночную восклицает песнь? — Чу! — как немтующийся гул Колена песни повторяя, Волшебной трели подражает! — Вот! — то воздушное зерцало, Что преломя лучи звенящи, Хотя не верно, но приятно Утеса смежным их собщает!Принцип метафорической организации мира, открывающегося перед Бобровым в виде «анфилады зеркал», представляется ему прообразом Гармонии. Идея гармонического единства явлений образно формулируется им как «эха полнозвучный склад». Этот принцип Бобров сознательно распространяет и на фонологическую сторону стиха, следуя, по его же выражению, «тайной гармонии<…> благоразумного подбора буквенных звуков» (IV, 9). Созвучие слов нередко становится основой возникающей метафоры:
Сквозь кущи из косматых туч… И чрез разрыв гортани горной… Се ружий ржуща роща мчится… Пернат перун — перо сие… Сердечны струны! — стройте, стройте Свой гармонический язык…Не случайно именно этот «гармонический язык» Бобров использует в описании своей возлюбленной. Запечатленный в ней образ небесного совершенства, т. е. высшей гармонии, открывается поэту как зеркальное отражение этого совершенства:
С подругою небесны кровы Еще б небеснее казались; — С ней вдруг я два бы неба видел; Едино в ней, — другое вне…На звуковом уровне этот эффект передается по принципу эха — «неверного, но приятного» (т. е. неполного) звукового повтора: в ней — вне (ср. аналогичное свод — вод).
В разноликом мире устанавливается таким образом незримая внутренняя связь, открытие которой, как и открытие «сходства» в метафоре, есть дело «остроумия и воображения» поэта. «Открыть всю сродность чрез перо», в представлении Боброва, — одна из главных задач его поэзии.
Сведение нескольких групп значений в один смысловой фокус приводит к явлению, особенно характерному для метафорики Боброва: слова одного семантического ряда «пропитываются» семантикой другого. В результате признаки обоих рядов, теряя свою принадлежность, смешиваются таким образом, что перегруппировка приводит к возникновению нового качества. Образуются нерасчленимые смысловые соединения, порождающие особую художественную органику текста. К ним относятся метафорические дуплеты типа «лета волнисты», «лучи звенящи», «зеркало трелей» и т. п. К этой же категории принадлежит более сложная по происхождению метафора «млечный вертоград»: