Новые двенадцать месяцев
Шрифт:
– Это уже девятнадцатый случай за сегодня. Первый раз встречаюсь с такой болезнью. Из Москвы должен приехать известный профессор, но это будет дня через три, сами понимаете – праздники. Я сделала вашему парню укол, он замедлит действие обморожения, но процесс всё равно идёт очень быстро. Отделение переполнено, да и вряд ли ему там помогут. Остаётся надеяться только на чудо.
Скорая уехала. Иван держался молодцом, а вот Настя не выдержала и расплакалась. Приближалась новогодняя ночь, но о застолье никто не думал. Наконец девушка решилась и стала одеваться.
–
– Я знаю, что надо делать! – закусив губу, процедила Настя. – Знаю, как спасти Ивана и всех остальных! Мне нужно идти на капище.
– Господи! – всплеснула руками Лариса Сергеевна. – Я же говорила, что это древние божества! Бабки у церкви не зря болтали…
– Похоже, что так, –- Настя уже обувала уги. – Этой стерве Маре нужно моё тело, иначе она не успокоится… Я буду требовать, чтобы она оставила людей в покое, и чтобы Иван снова стал здоров…
– Она на это и рассчитывает. Это же сама зима! – мачеха перекрестилась. – С ней надо по-другому! С приходом весны её власть кончается, и она уходит в свой мир. Надо просить у неё взамен что-то весеннее… Что там весной-то бывает?.. Подснежники? Вот их и проси. Это её прогонит. И ещё…
Лариса Сергеевна сняла с шеи тонкий шнурок с золотым крестиком и протянула падчерице:
– …Пусть ты и не крещённая, но Иисус Христос всех нас бережёт и тебя спасёт… А может… может всё таки не пойдёшь? Ночь уж почти на дворе… Как-нибудь без тебя всё обойдётся…
Настя ничего не ответила, просто схватила крестик и вышла за дверь…
… Даже издалека капище выглядело сказочно. Оно сияло множеством ярких огоньков. Деревья вокруг стояли в сугробах, ветви украшали белые полоски пушистого снега. Тишину нарушало мелодичное пение мужских голосов. Почему-то Настя не чувствовала страха. Она подошла ближе и увидела, как члены съёмочной группы, все двенадцать мужчин, стоящие по кругу и наряженные в белые рубахи, приподняв руки вверх, слаженно выводят протяжную песню, слов которой было не разобрать.
Настя прошла по дощечкам, перекинутым через неглубокий ров, и оказалась в кругу поющих. Они не шелохнулись, а их ледяные глаза слабо блестели в мерцании свечей. Свечи были везде: маленькие, большие, в подсвечниках и без, разной формы и расцветок. Они стояли на земле, на жертвенном камне, в снегу и даже на ветках деревьев.
Вдруг мужской хор оборвался, и на вершину каменного изваяния вспорхнул большой ворон с умными, внимательными глазами.
– Я пришла! – крикнула Настя в темноту леса. – Где же ты, Мара?!
Каменное лицо идола зашевелилось, прокашлялось и ответило красивым грудным голосом:
– Вообще-то, обращаться ко мне нужно уважительно и с поклоном, называть госпожой и хозяйкой!
– За что же тебя уважать? За то, что заморозила скот домашний, людей покалечила и младенцев умертвила?
– Выпороть бы тебя розгами за дерзость, – нахмурилось изваяние, – или морозцем обдать хорошенько, но ты сейчас под защитой другого бога… Скотину я заледенила в качестве жертвоприношения. Так издревле было… Двух младенцев я от мучений избавила, ибо зрели в них болезни неизлечимые. А остальных людей… я же не на совсем их, а так, чтобы тебя заманить. Через пару дней обледенение с них сойдёт, если ты мне покоришься… Иначе жертв будет больше…
– Зачем тебе моё тело? – перебила её Настя.
– Хочу в вашем мире остаток зимы провести, – со вздохом призналась Мара. – В моём измерении так тоскливо, а у вас… и весело, и интересно. Я в интернете видела! Иногда получается туда проникать… Ну так что, меняемся? Я беру на время твою оболочку, а взамен – все будут опять здоровы. И, конечно, Ванечка твой любимый.
– Нет! Всех замороженных ты и так вылечишь, – твёрдо сказала девушка. – А вместо моего тела ты дашь кое-что другое.
Лицо каменного истукана повеселело.
– Согласна! Прямо сейчас исполню! Хочешь на банковский счёт тебе миллион долларов скину? Я в интернете столько новых возможностей открыла!.. Или тебе лучше золотыми слитками? Смотри внимательно на этот жертвенник… сейчас появятся…
– Я подснежники хочу, – неуверенно сказала Настя.
– Чего? – богиня даже поперхнулась. – Зачем тебе?..
– Прямо сейчас хочу, иначе сделка отменяется, – громче произнесла девушка.
На лице идола проявилось выражение отчаяния и горя. Казалось, что богиня сейчас заплачет… и она, действительно, заплакала. Тонкие прозрачные струйки побежали по каменным щекам, превращаясь в сосульки. Они падали с хрустальным звоном прямо на жертвенник. От соприкосновения с камнем, льдинки разбивались и разлетались в стороны искрами, а на их месте появлялись голубые цветы на ярко-зелёных стеблях.
Настя охнула от удивления и осторожно потрогала пальцем один из цветов. Он был настоящим.
– Что же ты наделала, – раздался горький вздох над её головой. – Я же поклялась кровью, что уйду в Навь, как только появятся первые весенние цветы… Зачем ты так со мной?.. Утром мне придётся исчезнуть, но через год я вернусь и отомщу за обман…
Ворон захлопал крыльями и хищно защёлкал клювом.
– Послушай, – Настя нервно схватила цветы в охапку и прижала к груди, – я, правда, не знала… жаль, что так вышло, но ведь впереди ещё целая ночь… самая прекрасная ночь в году. Я разрешу тебе до утра поселиться в моём теле.
– Правда?.. – послышался голос сквозь всхлипы. – Ты дашь согласие? По доброй воле?
– Ну… да, – пожала плечами Настя. – Не могу же я оставить в Новый год заплаканную женщину одну в лесу… пусть даже и богиню… Только я буду за тобой присматривать.
***
По заледеневшей трассе, ведущей в город, нёсся автомобиль. Дорога была совершенно пустынной, с обеих сторон чёрной стеной тянулся лесной массив. Машина промчалась мимо указателя «посёлок Рождественский», когда в свете фар мелькнула человеческая фигура. Водитель нецензурно выругался, понимая, что не успеет затормозить, но транспортное средство, каким-то волшебным образом, остановилось в нескольких сантиметрах от пешехода.