Новые горизонты
Шрифт:
— То да. По старинке привыкли у нас мастера работать — не торопясь, с обдумкой. Но есть у меня на примете и те, кто может с вашей техникой совладать.
— Ну, вот вам и дело в руки. Я, со своей стороны, и покажу, и обскажу всё, что потребуется, тем более на лесопилке уже есть ребята, более-менее освоившиеся. А станки и паровик у наших заводских всегда под присмотром будут. Если заменить что надо — заменят быстро, работе остановиться не дадут. Так как, по рукам?
— А-а-а, была не была! По рукам.
Мы крепко пожали друг другу руки, а Панкрат Алексеевич сверху ещё и свою ладонь положил, окончательно скрепляя союз.
— Что ж, господа партнёры, за это не грех и выпить. Григорий, вино давай.
Фу-у...
Глава 5
Василий бросил взгляд на опушку леса и замер. Непроизвольно посмотрел туда и я. Опа... возле кустов, метрах в десяти от нас, стоял низенький, лохматый человечишко и направлял огромное кремнёвое ружьё в нашу сторону. Сам он при этом выглядел смешно, но ружьишко в его руках настраивало на серьёзный лад. Да и остальные люди, выходящие на поляну, тоже не добавляли моменту беспечности. От такой картинки хотелось броситься кувырком за ближайшее дерево, выхватить оружие и открыть пальбу. Левая рука сама собой упёрлась в бок, поближе к рукоятке скрытого на пояснице револьвера, а глаза принялись внимательно следить за действиями незваных гостей.
Семь человек, из них пятеро с древним огнестрелом, а ещё один с топором. Причём сразу видно, все отпетые уголовнички и нас рассматривают как свою законную добычу. Не вписывается в этот коллективчик лишь седьмой — безоружный дедуля-азиат. Судя по одежде, тунгус из местных, и явно не простой. Да-а, с этакими персонажами мы с казачком никак не ожидали тут встретиться. Только слегка на кулачках размялись и за сабли взялись, и вот те на — явление "романтиков с большой дороги". Удачненько они нас подловили, небось сидели недалече и, сабельный звон заслышав, решили проверить, кто там балуется. А рожи-то у всех какие колоритные. Некоторых не приведи господи на ночь увидеть — бессонница замучает. Особенно вон того, рыжего, почти двухметрового мордоворота со шрамом во всё лицо.
— Прощеньица просим за вторжение, господа хорошие, но уж больно нам коняшки ваши надобны, — первым заговорил лохматый.
Стараясь не делать резких движений, я с показной ленцой воткнул саблю в землю прямо перед собой и, усмехнувшись, ответил:
— Не продаются.
Освободившейся рукой взялся за подбородок и стал его поглаживать, ладонь была готова в любой момент юркнуть в кобуру под мышкой. Василий свой револьвер в подсумке у костра оставил, зато оба моих при мне, а двух стволов на эту гопкомпанию даже многовато. Лихорадочно работающие мозги уже просчитали варианты развития событий. Отдавать лошадей нельзя ни в коем случае: не факт, что нас потом отпустят, да и урон авторитету, однако. Думаю, мирно нам не разойтись. Чёрт! Везёт же в этой жизни на стычки с разбойничками.
— А если мы очень попросим? — лохматый покачал ружьём.
— Я гляжу, варнаки вы, поэтому, как честный гражданин, ни продать вам коней, ни отпустить вас с миром теперь не могу. Бросайте-ка вы ружья и пистоли свои на землю, повинившимся гарантирую жизнь.
Лохматый удивлённо переглянулся с рыжим и хотел что-то сказать, но его опередил другой заросший детинушка:
— Да чё с ними вошкаться? Стрельнуть их, и вся недолга.
Стоп... а вот эту рожу я знаю. Это ж ямщик-говорун, угрожавший мне от имени своего хозяина. Пересеклись всё же наши дороженьки. Видать, судьба. Несколько месяцев я его, гада, в Красноярске караулю, а он за городом по лесам прячется. Хотя, может, и не прячется, может, лишь недавно здесь объявился. Подожди-ка, три дня назад купца на тракте ограбили и золотишка, говорят, порядком взяли. Уж не эти ли ухари? Хм, тогда, выходит, сундук, что они волокут, набит неправедно нажитым добром. В таком случае нас точно постараются убрать, как свидетелей.
О, похоже, и ямщик меня тоже признал, прям засветился весь от счастья, в мою сторону глядючи:
— Ва-а-аше благородие, неужто встренулись? Радость-то какая!
— И чему ж ты радуешься, чудо-юдо? Ведь время пришло с чертями общаться, в рай-то тебе дорога заказана.
Говорун нахмурился и потряс пистолем:
— Это мы сейчас поглядим, кто с кем пообщается.
Вполне вероятно, в таком стиле мы бы ещё долго остротами перебрасывались, но дальнейшие дебаты прервал азиат — бухнулся на колени, протянул ко мне руки и начал причитать, мешая русские и нерусские слова: "Не трогай меня, смерть... отслужу... всё сделаю... не трогай, смерть", и так без остановки. Все оторопели, а я только и смог сказать:
— Лежи смирно, и будешь жить.
Дедуля меня понял правильно: заткнулся, лёг лицом вниз, вытянув ко мне руки, и замер. Рыжему это очень не понравилось. Подойдя к лежащему, он пнул его в бок:
— Эй, вставай давай. Вставай, кому говорю!
Никакой реакции. Лохматый криво усмехнулся:
— Чёй-то спёкся колдунишко. Не к добру это.
Колдун? А ведь точно, шаман местный, их тут часто колдунами кличут. Понятно теперь, почему одежда у него такая пёстрая. Может, он к этой шайке вообще отношения не имеет? Ладно, заканчиваем представление.
— Повторяю последний раз: кто не бросит оружие, умрёт.
— Не пужай, пуганы мы, — опять усмехнулся лохматый. — На каторге и не таких страшных видывали.
А рыжий явно что-то заподозрил и попытался повернуть ствол в мою сторону. Пора. Уход с линии огня кремнёвого монстра, время стало нехотя замедляться, шаг в сторону, револьверы в руках, ещё шаг, два толчка в ладони, полуприсед, ещё два толчка. Падаю на бок, перекат, встаю на колено и отрабатываю по остальным целям, как в тире. Василий успел сделать рывок в сторону разбойничков, потом прыгнул, переходя в кувырок и пропуская сноп картечи над собой, как я учил. Вскочил, замахнувшись саблей, и замер, недоумённо взирая на падающих.
Я не задерживаясь перекатываюсь вперёд и разворачиваюсь, контролируя пространство за спиной, затем поворот кругом... Никого! Осматриваю поле боя в поисках подранков, но, кроме азиата и знакомого ямщика, никаких признаков жизни не наблюдаю. Всё... Амба, крышка, моё золотишко!
Тишина, наступившая после выстрелов, прерывается глухим подвыванием подстреленного говоруна. Как-никак обещал я ему нелёгкую смерть, а обещания надо выполнять. Василий продолжает в недоумении бросать настороженные взгляды то на лежащих, то на револьверы в моих руках. А я чего? А я ничего. Достаю из кармана горсть патронов и начинаю перезарядку — может так статься, что на пальбу к нам ещё кто-нибудь из недоброжелателей пожалует. Тут только мой казачок пришёл в себя и метнулся к костру за своим огнестрелом. Я скорректировал его действия:
— Кусты проверь и вокруг пройдись.
Перезарядив оружие, спрятал один револьвер, но достал нож — мне ещё пренеприятнейший разговор предстоит с одним гадом. Осмотрел в очередной раз поляну и вздохнул: бурно лето заканчивается, даже слишком. Взор остановился на старике-тунгусе. А с этим необходимо что-то решать. Причём здесь и сейчас.
Всего на несколько секунд отвлёкся, задумавшись над тем, как поступить с местным коренным жителем, а обстановка меж тем успела измениться: сзади раздался выстрел, и пришлось мне вновь, пригнувшись, разворачиваться. Та-ак... Василию всё же довелось пострелять. Проследил за его взглядом... твою дивизию, говорливому ямщику погеройствовать приспичило!