Новые легенды
Шрифт:
Любо-дорого посмотреть, как жили Оштен и Еловая, и от их счастья всем была польза-выгода.
Шло время и у них появилось две дочери-проточки. Старшую нарекли Белицей, а младшую – Курджиной. Из-под шапки облаков седой Оштен растроганно посматривал на красавиц-дочерей.
И вот однажды на беду горные духи поведали подземному богу Тха о крепкой любви Еловой и Оштена. Разгневался, рассвирепел Тха:
– Как посмела она полюбить седого, горбатого кряжа, презрев
От злости Тха так завопил и затопал ногами, что мать-сыра-земля застонала, закачалась под речкой, вздыбилась угорами да пала пропастями. Заметалась в страхе бедная Еловая, а любимые дочери с испугу бросились в разные стороны и потерялись из виду. От великого горя река стала мутной. На виду у несчастного Оштена всё высахала она, превращаясь в небольшой ручей. Потом истекла в небольшую падь раздоли да умерла.
И по сей день стоит мёртвым озером, и ни рыба, ни птаха, не нарушат её безмолвного покоя. Вымер вокруг пригожий лес, заросли-замуравили все тропки. Редкий кустарник, пожухлые травы растут нынче там, да свищет, ища пристанища, бродяга-ветер.
От бессильной злобы на бездушного Тха и неутешного горя содрогнулся мощный камень Оштен, заострился пиками и, нахлобучив на них лохматую шапку облаков, стал угрюмым да неприветливым. И поныне подстерегает он каждого путника то ущельем-ловушкой, то камнепадом, то лавиной снегов да лютым холодом.
А дочери его… Младшая – Курджина, бурлящая, похожая на говорливую мать, Еловую, ища спасения, ринулась, с великим шумом продираясь меж скал, ища встречи с сестрою Белицей. Старшая же – в отчаянии метнулась в глухой край и, став рекою Белой, важно и величаво, под стать родителю, понесла свои воды в объятия моря Азовского.
Так и стекают ныне две речки-сестрицы из одного места да в разные стороны.
Легенда о каменном сердце доброго великана (о горе Гуд в Адыгее, станица Даховская)
Республика Адыгея – это не только многообразие природы, красота ее гор и равнин, завораживающая прелесть заснеженных вершин, божественный запах цветущих фруктовых садов, зеленое покрывало лесов, но и приветливость, доброжелательность народа, проживающего в этой уютной Республике, на территории которой много аулов, хуторов, поселков, станиц.
Сегодня поведаю вам легенду, сложенную в одной такой станице – Даховской, которую прозвали «жемчужиной Адыгеи», потому как она располагается в чашеобразной котловине, обрамленной скалами и горами, покрытыми ледниками даже летом…
Станица
Ходил великан по свету – добро сеял всюду. Дошел и до Северо-Западного Кавказа. А ветры рвут, бросаются на эту землю. «Встану здесь! – промолвил великан, – заслоню сей край от ураганов-непогод. Пускай живут в тишине на ней люди добрые». А чтобы ветры не справились с ним, взвалил на плечи тяжелую гору. Долго стоял он, не пуская свирепые ветры на Кавказ. И было тогда в Адыгее множество птиц и зверей, и росли буйные леса, над душистыми лугами кружили весёлой россыпью бабочки.
Но зимой низко ходило солнце.
И однажды, люди те, кого закрыл великан от ветров, собрались и пришли недовольные к нему: «Ты заслонил нам солнце, великан Иныжъ. Мы больше не боимся ветров, нам нужно солнце, без него трудно жить на земле!»
Ничего не ответил тем людям великан. Только вздыхал тяжко.
А когда вернулись люди, Иныжъа уже не было, а на том месте, где стоял он, посреди горы, возвышалось его окаменевшее сердце. С тех пор вновь гуляют над Кавказом дикие ветра. А гору эту называют Гудом, потому что стонет, гудит, бьётся сердце великана, всё ещё веря в то, что когда-нибудь не будет на земле людской неблагодарности…
Легенда о «Костре любви»
Когда-то в старину, давным-давно, случилось то, о чём вам поведает эта легенда…
Мир вокруг него стягивался, заворачивался вовнутрь и при этом бесконечно, стремительно расширялся: деревья улетали в переулки, растворяясь в небе, и незаметно вновь возвращались на свои места и вновь начинали свой полёт.
Он чувствовал, что каждый вздох может быть последним и его вот-вот разорвёт. Пожалуй, это было состояние «счастья», хотя само слово отсутствовало в его речи.
А случилось это, когда Исламей увидел Любушку, с тугой русой косой, с зелёными, беспричинно смеющимися глазами, независимой улыбкой, как вызов мужской части населения. Она лихо скакала на коне, что не каждый джигит мог её догнать.
При виде её юноша испытывал и гордость, и умиление, и восторг одновременно. Он любовался ею удивлённо.
Перехватив взгляд джигита, Любушка поняла, что он нуждается в её защите.
Конец ознакомительного фрагмента.