Новые мифы мегаполиса (Антология)
Шрифт:
— У меня еще один вопрос. Почему, как вы думаете, вы убили Алисию Желудь, а не подчистили память и ей? Ведь это помогло бы сохранить информацию в тайне, может быть, гораздо надежнее?
Алистан нахмурился.
— Вы правы. Единственное объяснение… эта информация каким-то образом была связана со всей ее жизнью. В моем случае — минус два часа, актуальная хронологическая коррекция, очень просто. Но если речь идет о многократном вмешательстве, да еще в давние слои памяти… Она сошла бы с ума либо превратилась в растение. Наверное, я решил, что убить будет проще… и гуманнее.
Он быстро опустил глаза. Женщина на фотографии улыбалась, держа поводок.
— Ничего, что я такой циничный, а, Игрис? В конце концов, теперь-то я сяду в тюрьму до конца моих дней, и мстительный дух этой бедняги должен быть удовлетворен. Конечно, логичнее мне было бы прикончить заодно и себя. Но мне противна сама мысль о самоубийстве, извините.
— Вы применяли… Вы работали с ней, как механик?
— Откуда мне знать? Скорее всего да.
— Нет способа установить точно?
— Нет.
Алистан все еще смотрел на фотографию.
— Вы встречались с этой… с Каргой? — тихо спросил Игрис. — С глазу на глаз?
— Да.
— И вы не боялись? Если она маг — ей доступно Слово погибели номер пять, а также, возможно, и прочие номера?
Алистан взглянул с интересом.
— Не совсем так. У вас и у циркового гимнаста принципиально одинаково устроено тело. Вы можете сделать стойку на пальцах левой руки?
— Не могу, — признал Игрис.
— Так же и с магами. Старушка умеет манипулировать ничего не подозревающими обывателями. Она играла людьми в куклы — на свой особый живодерский манер. Со мной ни один ее финт не пройдет.
— Я читал материалы дела…
— Все тридцать томов?
— Нет. Только то, что мне под расписку выдал Певец. Я не понял: почему так сложно доказать магическое вмешательство?
— Потому что умная бабка использовала отраженную магию. У нее на дворе были вкопаны деревянные статуи, эдакие столбы с неприятными лицами. По всем первичным протоколам исполнителями злой воли выходили они. Столбы-манипуляторы, представляете? Надо было ехать на болото, добывать истуканов, отслеживать эфирные образы бабкиных приказов, составлять новые протоколы и доказывать, что старуха была кукловодом, а истуканы — орудием…
Алистан помолчал. Мечтательно улыбнулся.
— Это очень интересное дело. Войдет во все учебники. Из него сделают серию «Под надежным крылом». Но Игрис, какое это скверное, гадкое дело…
Он вдруг сник, будто внутри у него ослабла пружина.
— Наше с вами дело не лучше… Хотя и проще. Я спокойно вздохну, оказавшись на нарах. Честное слово.
— Ваша контора не сдастся без боя, — неожиданно для себя поделился Игрис. — Они постараются вас вытащить.
— После того, как я признался?
— Вас объявят невменяемым. Или… может ли существовать такой манипулятор, говоря условно, супер-Карга, который заставил бы вас убить женщину — и откорректировать себе память?
На этот раз Алистан молчал очень долго.
— Нет, — сказал наконец. — Это полная ерунда, Игрис. Поверьте профессионалу.
Он вскочил в поезд за несколько секунд до отправления — в вагон второго класса, и потом долго шел, иногда свободно, иногда протискиваясь, к своему месту. Поезд набирал ход, проплывая по мостам над медленными автомобильными потоками, мимо городских парков и отдаленных спальных районов; Игрис наконец-то добрался до мягкого кресла у окна, уселся и только тогда перезвонил Елене.
— Привет! Как дела?
Она сразу уловила напряжение в его голосе.
— Хорошо… Что у тебя?
— У меня командировка. Еду куда-то в глушь, когда вернусь, не знаю.
— Ну ничего себе, — тихо и как-то очень жалобно сказала Елена. — Отложить нельзя?
— Я уже в поезде.
— А…
Мягко покачивался вагон. Толстый мужчина в кресле напротив читал газету.
— Мне звонила Агата, — все так же тихо сказала жена. — Прямо сегодня с утра.
— Чего хотела? — Игрис сам поразился, до чего равнодушно прозвучал вопрос.
— У них продукты кончились. В смысле, у нас. Холодильник пустой.
— Так пусть купят!
— Игрис, ты с ними говорил? В смысле…
— Я не успел, — пробормотал он сквозь зубы. — Ты где сейчас? Дома?
— На работе…
— Хоть кота-то они покормят?
— Надеюсь… Слушай, что там за история с магом-убийцей? Ты-то к этому отношения не имеешь?
Поезд вырвался за городскую черту и прибавил ходу.
Ночью ему снилась избушка среди болот и покосившиеся деревянные столбы с человеческими лицами: один с лицом Алистана, другой с мордашкой Агаты, третий, самый большой, с мертвым скучным лицом Алисии Желудь. Игрис просыпался и засыпал опять, сон продолжался с незначительными вариациями, в шесть часов он поднялся и принял душ. Гостиничная вода пахла ржавчиной.
В восемь Игрис был уже в поселковой школе — до начала занятий оставалось три дня, в пустых коридорах стоял запах масляной краски.
— Вы следователь?!
Его ждали. Еще вчера здесь стало известно, что случилось, и от взбудораженной школы кругами расходились вести по всему поселку.
— За что?! Нет, ну вы подумайте! Добрее, спокойнее человека, чем госпожа Алисия, я в жизни не встречала! Это такой ответственный, такой вежливый человек, такая хорошая женщина… была! Надеюсь, мага-убийцу посадят на всю жизнь в такую тюрьму, откуда никакой магией не вырваться!
Десять женщин разных лет кивали, соглашаясь со словами директрисы — привычно громогласной пожилой дамы. На подоконниках в учительской рядами стояли кактусы, колючие и понурые, как вызванные для воспитательной беседы ученики.
— Я сочувствую вашему горю, — сказал Игрис. — Мне надо поговорить с кем-нибудь, кто хорошо знал… госпожу Алисию. Остались у нее родственники?
Нет, родственников в поселке не осталось. Алисия Желудь приехала сюда двадцать лет назад вместе с отцом, человеком нелюдимым и очень пожилым. Он умер, не прожив в поселке и полугода. Бедная Алисия осталась одна, замуж так и не вышла. Ее семья — школьники, учителя; все ее любили, она отдавала себя работе и считала учеников своими детьми…