Новые Миры Айзека Азимова. Том 4
Шрифт:
Его труп они не обнаружили, но обнаружили сигнальный дымок, курившийся в разреженном воздухе и разметываемый порывами ветра. Спасатели сбросили канат с кошкой, и Джимми вскарабкался по нему, все еще в скафандре, ужасно выглядевший, но несомненно живой.
Постскриптум к этой истории включает мой визит к Роббонсу в больницу на прошлой неделе. Выздоравливал он очень медленно. Врачи говорили — шок, они говорили — истощение, но глаза Джимми говорили куда больше.
Я сказал:
— Вот что, Джимми: ты не разговаривал
— Мне нечего сказать, — прошептал он.
— Как так — нечего? — возразил я. — Ты прожил две недели на вершине Эвереста в буран. Один ты бы не выкарабкался. Даже со всем, чем мы тебя снабдили. Кто тебе помогал, Джимми, сынок?
Думается, он сообразил, что от меня не отделаться. Или же ему самому хотелось излить душу. Он сказал:
— Они разумные существа, босс. Они сгущали для меня воздух. И изготовили маленькую термоустановку для обогрева. И сигнализировали дымом, когда увидели, что самолет возвращается.
— Ах так! — Мне не хотелось нажимать на него. — Значит, все, как мы предполагали. Они адаптировались к жизни на Эвересте. И не могут спуститься на нижние склоны.
— Да, не могут. А мы не можем подняться по склонам к ним. Даже если бы погода позволяла, так они не позволят.
— Но вроде бы они — добрые создания, так с какой стати им мешать нам? Тебе же они помогли!
— Они ничего против нас не имеют. Они со мной разговаривали… Ну, понимаете, телепатически.
— Так в чем дело? — Я нахмурился.
— Они не хотят, чтобы мы им мешали. Они следят за нами, босс. Это их обязанность. Мы открыли атомную энергию. Мы вот-вот создадим ракетные корабли. И они тревожатся за нас. А наблюдать за нами могут только с Эвереста!
Я нахмурился еще больше. Джимми покрылся испариной, руки у него тряслись.
— Легче, легче, сынок, — сказал я. — Что это за зазнайки? Как их только земля носит!
— А кто, по-вашему, настолько адаптирован к разреженному воздуху и минусовым температурам, что на всей земле они способны жить только в условиях Эвереста? В том-то и вся заковырка. Земля их и не носит. Они — марсиане. Вот так.
А теперь разрешите мне объяснить, почему я так часто возвращаюсь к «Эвересту». Естественно, я ни на секунду не верил, будто на Эвересте проживают марсиане или что покорение этой вершины осталось ждать так уж долго. Просто мне казалось, что у людей хватит порядочности не залезать туда прежде, чем рассказ появится в печати.
Как бы не так! Двадцать девятого мая 1953 года менее чем через два месяца после того, как я написал и продал «Эверест», Эдмунд Хиллари и Тенцин Норгей вступили на высочайшую точку Эвереста и не увидели там ни марсиан, ни снежного человека.
Разумеется, «Юниверс» мог бы пожертвовать тридцатью долларами и не публиковать рассказ; либо я мог его выкупить. Но и они и я равно воздержались, так что «Эверест» появился в номере «Юниверс» за декабрь 1953 года.
С тех пор меня многократно приглашали принять участие в обсуждении будущего, которое ожидает человека, и я вынужден ссылаться на «Эверест» для иллюстрации, какой я замечательный футуролог. Как-никак я предсказал, что Эверест никогда не будет взят… пять месяцев спустя после того, как он был взят.
Теперь вошло в моду издавать сборники научно-фантастических рассказов, которые до этого нигде не публиковались, и я не слишком это одобряю — часть рассказов и часть читателей уходят от журналов. А я не хочу этого, так как считаю, что журналы совершенно необходимы научной фантастике.
Или во мне просто говорит ностальгия? Порождается ли это чувство воспоминаниями о том, чем были для меня научно-фантастические журналы в моем детстве, и о том, как благодаря им я стал писателем?
Отчасти, наверное, да, но отчасти я действительно убежден: журналы играют жизненно важную роль. Где может начать молодой писатель? Журналы, выходящие шесть или двенадцать раз в год, все время нуждаются в рассказах. Выход сборника в свет можно откладывать, пока не наберется достаточно рассказов, устраивающих составителя. Журнал, подгоняемый железными сроками, иногда вынужден брать рассказ ниже обычных требований, и начинающий молодой писатель, пока он, возможно, еще ничем особо не блещет, получает шанс. Собственно, так начинал я сам.
Разумеется, это значит, что иногда читателю в журнале попадется дилетантский рассказ, но дилетант, его написавший, получает достаточный толчок, чтобы продолжать работать и стать (маловероятно, но возможно) прекрасным писателем.
Однако когда сборники не публиковавшихся ранее произведений только-только появились, они обладали обаянием новизны. Мне не верилось, что они утвердятся, и я не чувствовал, когда писал для них, что способствую надвигающейся катастрофе. Собственно говоря, поскольку гонорары в антологиях были выше обычных журнальных, я был даже доволен, что пишу для них.
Первой из этой компании явились «Новые рассказы о пространстве и времени», составленные Реймондом Д. Хили («Генри Холт», 1951), и для нею я написал «Во имя благого дела» — рассказ, который со временем вошел в мой сборник «Наступление ночи и другие рассказы».
Несколько лет спустя Август Дерлет составлял антологию новых рассказов, и для нее я написал «Паузу».
Пауза
The Pause
Пауза