Новые Миры Роберта Шекли. Том 2
Шрифт:
6. События в Сент-Омере
Многие очевидцы запомнили тот злосчастный день в Сент-Омере, когда в поселок прискакали графские всадники, чтобы забрать либо налоги, либо заложников. Сначала солдаты, бряцая мечами и доспехами, направились к мэру и молча выслушали его объяснения, которые и так уже знали: что из-за зимней засухи и бесконечных сражений, загубивших поля и посевы, серебра для графской казны нет.
Всадники, естественно, ожидали именно такого ответа, ибо мэр давал его уже третий год подряд. Люди графа были проинструктированы, что делать в таком случае. Они пошли от двери к двери, скликая жителей, собрали всех селян от мала до велика, отсчитали две дюжины
— Сюда, да поживее, свиньи!
Солдаты загнали заложников в дворцовый подвал, где их уже поджидали тюремщики с дубинками.
Место, отведенное для двух дюжин селян, представляло собой ряд камер в самой нижней и задней части подземелья замка. Очевидцы рассказывали нам, что крысы, бегавшие по полу в тех камерах, были ростом с терьеров. Кое-кто утверждал, что в графских казематах специально вывели новую породу, отбирая крыс по свирепости. Камеры, холодные, сырые и вредные для здоровья при любой погоде, были вырублены из больших известняковых блоков, которые добывали в близлежащей Сан-Квентинской каменоломне у подножия Центрального Мастиффа. Их даже не скрепляли никаким раствором. Собственный вес блоков — почти десять тонн каждый — более чем надежно удерживал в темнице истощенных узников.
Вскоре после сего происшествия на дороге, ведущей к замку, показался верхом на коне человек из народа. Это был Мартин Прюдом — молодой человек двадцати шести лет, юрист и недавний выпускник парижской Сорбонны. Он вернулся, чтобы представлять своих земляков-крестьян в их тяжбе с графом. Мартин был калекой. Несчастье приключилось с ним на последнем году учебы в Париже. Он выехал вместе с друзьями на пикник в Тюильри. Неожиданно грянула гроза. Все спрятались под деревьями. И так уж распорядилась судьба, что молния попала именно в дерево Мартина.
Он потерял сознание. Сначала на теле его не обнаружили никаких ран. Но когда Мартин пришел в себя, то оказалось, что левая рука и правая нога у него обездвижены. Несколько университетских врачей из профессиональной вежливости осмотрели его, однако ни один не нашел никаких повреждений. Оставалось уповать лишь на то, что Господь исцелит болящего, хотя никаких оснований предполагать, что Он займется этим, не существовало.
Мартин Прюдом был привлекательным молодым человеком. Открытое, честное лицо его с высоким чистым лбом обрамляли черные кудри. До увечья росту в нем было шесть футов, но после несчастного случая он ходил, согнувшись почти вдвое, волоча за собой покалеченную ногу.
Стражи объявили о его приезде графу, и тот приказал им привести Мартина к себе в кабинет.
О графе Поле де Сент-Омере ходило множество разных слухов. Он был одним из представителей той дьявольской породы, что наводнила Францию в лихолетье почти беспрерывных войн. В то время на троне с лилиями сидел король Луи-Фердинанд, и держался он там лишь по милости своих могущественных вассалов. Те же, в свою очередь, жили как хотели. Феодальные традиции еще преобладали над принципом абсолютизма, поэтому Луи-Фердинанду приходилось дозволять все, чего он был не в силах запретить. Именно при нем аристократам Северной Франции было даровано право предать огню и мечу поместья Южной Франции, дабы исполнить волю папы Римского, приказавшего истребить проклятых катаров. Рыцари охотно откликнулись на призыв, и войны между севером и югом велись с невиданной жестокостью.
Результатом стало уничтожение наследной феодальной знати Прованса. Даже речь с лангедокским акцентом расценивалась
Поль де Сент-Омер не был самым жестоким среди представителей своей породы, но был одним из самых неумолимых. Прославленный воин, он крестом и мечом подписался под крестовым походом на Иерусалим, потом сражался с турками на греческих островах. Он жил ради битвы, и ничто не удручало его больше нынешней вынужденной жизни в собственных владениях, пока король Луи-Фердинанд играл в дипломатические игры с Италией и Испанией, пытаясь сколотить союз, который помог бы ему выдворить англичан из Аквитании. Таким образом, во Франции воцарился кратковременный мир, и аристократы типа Сент-Омера, лишенные своей ежедневной дозы кровопролития, единственно способной утолить их ненасытные души, злились и изнывали от скуки. Турниры и состязания немного помогали, но такие празднества требовали немалых затрат и устраивались нечасто, лишь по большим церковным праздникам. А в остальное время делать было нечего.
Говорили, что у графа в имении есть собственное ристалище, где он сражается с приглашенными бойцами. Говорили также, что он владеет какими-то дьявольскими приемами, вывезенными с Востока. Одетый в одни лишь короткие штаны, без меча и даже без кинжала, Сент-Омер мог выйти против самого могучего противника и сделать из пего отбивную. Так коварно наносил он удары ногами и руками, что никто не в силах был ему противостоять. Ходили слухи, что приемы показал ему родственник Марко Поло, который привез с собой туземца из Китая, чтобы тот обучил рыцарей борьбе без оружия, популярной на Востоке. Китаец помер, не успев передать свое мастерство молодому поколению франков. Но Сент-Омер научился, и научился отлично.
Мартин Прюдом смог убедиться в этом собственными глазами. Его провели на задний двор дворца. Там располагалась большая огороженная площадка. Вокруг нее ярусами возвышались трибуны, где, ожидая начала представления, сидели знатные вельможи со своими супругами.
Граф стоял возле ринга вдвоем с высоким мускулистым великаном, обнаженным по пояс. Сложение у великана было атлетическим: прекрасно развитая грудная клетка, стальные бицепсы и героический торс. Лицо обрамляла короткая, аккуратно подстриженная бородка. Одежда на нем была ветхая и не очень чистая. Мартин узнал великана. Это был Жак, кузнец из ближней деревушки Пти-Монтобан.
— А теперь слушай меня внимательно, — говорил граф Поль. — Я еще раз объясню, что от тебя требуется. Мы с тобой будем сражаться здесь, на ринге.
— Умоляю вас, ваша милость, уволить меня от этого поединка! — ответил Жак. Несмотря на могучее тело, у кузнеца был жалкий вид. Он дрожал от страха, и не без причины, поскольку слухи о графских поединках ходили самые неприятные. Местные жители называли графа дьяволом, причем у них были на то веские основания. Сент-Омер обладал репутацией человека бесчеловечного. А его бойцовское искусство славилось по всей Европе.
— Черт подери, приятель! — сказал граф. — Ты в здешних краях чемпион. Говорят, ты выиграл местные соревнования в Пти-Монтобане, устроенные в честь святого Дени. Почему бы тебе не сыграть раунд-другой со мной на пару?
— Мыслимое ли это дело, ваша милость! Я простолюдин, вы аристократ. Меня повесят, стоит мне тронуть вас хоть пальцем.
— Я же тебе объяснил! Я вызываю тебя на соревнование. С таким же успехом мы могли бы состязаться в стрельбе из лука или другом виде спорта. Мы будем соревноваться в борьбе, ты и я, без оружия, голыми руками и ногами. Если ты победишь, получишь пять серебряных ливров. Ты ведь и за год столько не заработаешь, подковывая лошадей, верно?