Новые неприкасаемые

Дилэни Джозеф

– Проводились ли вами или вашими помощниками исследования, устанавливающие зависимость между присутствием фермента в крови и классическими разновидностями умственных заболеваний?

– Да, сэр.

– Каковы же эти корреляции, если они имеются?

– У шизофреников с параноидным поведением фермент вырабатывается в организме почти в ста процентах случаев. Для других типов умственных заболеваний, включая прочие шизоидные реакции, о соотношение примерно такое же, как в основной популяции.

– Доктор Элбан, была ли у вас возможность обследовать Джасти-Судано, обвиняемого по данному делу?

– Да, сэр. Я обследовал

его 19 октября сего года в госпитале ВМФ в Бетезде.

– И каковы результаты?

– Организм мистера Судано вырабатывает данный фермент. Реакция на тест положительная.

– Каков был возраст мистера Судано на момент обследования?

– Судя по моим записям, двадцать шесть лет.

– Теперь, доктор Элбан, я нарисую для вас гипотетическую ситуацию и дополню ее фактами, которые вы должны рассматривать как истинные. После этого я спрошу, пришли вы или нет к мнению о том, могло или не могло соответствовать требованиям закона поведение лица, к которому относятся перечисленные факты, как это указано в обвинительном акте по данному делу. Формулируя свое мнение, вы должны принимать во внимание результаты тестирования мистера Судано. Элбан внимательно смотрел на адвоката.

– Прошу вас предположить, мистер Элбан, что следующие факты истинны: гипотетическая личность, о которой идет речь, белый мужчина двадцати шести лет, постоянно проживающий в Южной Филадельфии.

Прошу также предположить, что он выпускник средней школы с коэффициентом интеллекта 160, но несмотря на это не стал поступать в колледж, а окончил техническое училище по специальности «техник систем связи».

Предположите также, что данная личность откровенно выражала свои несколько радикальные политические взгляды. Примите также к сведению, что в день, когда было совершено рассматриваемое данным судом преступление, этот индивидуум, работая у своего нанимателя семь месяцев, подделал наряд на работу и воспользовался им для проникновения в Белый дом, якобы для ремонта находящейся на чердаке антенны-тарелки.

Предположите также, что он взял с собой арбалет собственной конструкции, на изготовление которого у него ушло несколько месяцев, и что он скрывался на чердаке более трех часов, и за это время вынул стекло из оконной рамы.

Предположите далее, что после появления на лужайке перед Белым домом президента страны он выстрелил в него из своего оружия, причем стрела попала в президента и ранила его.

Предположите далее, что, еще не зная в тот момент, жив президент или мертв, он немедленно отыскал представителей прессы, и, хотя его в тот момент ни в чем не подозревали, сделал спонтанное и подробное признание в прямом телеэфире.

Предположите далее, что во время этого признания он откровенно и эмоционально изложил свои политические взгляды, объявив себя патриотом калибра Натана Хэйла и преемником раненого президента, причем заявил, что его должны привести к присяге в течение часа.

И предположите наконец, что этот человек ранее не страдал психическими расстройствами, но обнаружил положительную реакцию на присутствие в организме фермента, о котором вы упоминали.

Основываясь на этих предполагаемых фактах, пришли ли вы к мнению о том, был ли этот человек способен осознать и оценить преступность своих действий, и если да, то был ли он на тот момент в состоянии привести свое поведение в соответствие с требованиями закона?

– Да,

у меня есть мнение.

– Прошу вас, выскажите его.

– Я считаю, что этот индивидуум не мог ни осознать преступность своего поведения, ни сопротивляться порыву, который в результате привел к действиям, нарушающим закон.

С напускной небрежностью Гамильтон отвернулся от свидетеля Я повернулся к прокурору.

– Передаю свидетеля вам, — изрек он.

* * *

Зима, медленно сойдя со сцены, уступила место бурной весне, когда страну впервые по-настоящему ошеломила значимость «дела Судано». По мере приближения к лету его истинный смысл становился все более очевидным, заставляя простых людей выходить на улицы и выплескивать в протестах свое непрерывно нарастающее отчаяние. Осень принесла временное затишье, а зимние холода загнали боль за стены домов, где она, продолжая набухать тяжким нарывом, оставалась невидимой.

Клифтон Чедвик вздрогнул и зябко повел плечами, поднимая повыше воротник пальто из верблюжьей шерсти. Пока он шел от машины к крыльцу, густой снег успел облепить шею и плечи, и теперь, сбившись мокрыми комками вокруг воротника рубашки, таял и стекал за шиворот. Чедвик переложил сумку с продуктами из правой руки в левую, вставил ключ в замок и с облегчением переступил порог квартиры.

Послышался треск. Над его головой брызнули осколки фарфора. Чедвик уронил сумку, пинком захлопнул дверь и пригнулся, уворачиваясь от летящей в него стеклянной вазы с водой.

– Эбби… что слу?..

Трах! Вода залила ему плечи. В стену, возле самого уха, вонзился осколок стекла.

Чедвик бросился вперед, чтобы утихомирить свою сожительницу, вооруженную теперь не фарфоровой миской, а массивными ножницами. В несколько прыжков Чедвик пересек комнату. Что за бес вселился в женщину?

– Эбби! Эбби! Положи ножницы! Ты словно с ума сошла. Что случилось?

Женщина отступала, стискивая в правой руке свое оружие и не произнося ни слова. Глаза ее покраснели, словно от недавних рыданий. Причина для слез явно была нешуточной, а он, кажется, помешал ей собирать вещи — на кровати лежал раскрытый чемодан.

– Отойди от меня, ничтожество! — взвизгнула подруга, взмахнув ножницами. — Только подойди — убью!

Приближаться Чедвик не стал, но, посчитав за добрый знак хотя бы то, что она заговорила, снова спросил:

– Эбби, в чем я виноват?

– А ты не знаешь, Большой Человек? Мистер Умник, разваливший всю систему! Разве не ты под ручку вывел Джастина Судано из зала суда?

– Да о чем ты толкуешь, Эбби? Какое это имеет отношение к нам? Когда я уходил сегодня утром, ты лежала в этой самой постели и улыбалась. Разве ты не была счастлива?

– Еще этим утром у меня была работа, куда я ходила с улыбкой на устах, была карьера в Агентстве национальной безопасности. А теперь, благодаря тебе и твоей шайке, я безработная. И, наверное, навсегда.

– Почему? Как?

– Ты еще не догадался? Меня уволили из-за твоего теста, слизняк! Нас всех отправили на тестирование, и я пролетела. Теперь я статистический псих, а это означает, что ненадежна, и мне нельзя доверять секреты. Меня вышвырнули сразу после ленча. Пока я освобождала свой стол, охранники торчали у меня за спиной, а потом вывели меня на улицу…