Новые парижские тайны
Шрифт:
Мы прихватили с собой усовершенствованные плитки. Неделей позже они полетят в воду, поскольку мы на опыте убедимся в преимуществе обычного костра.
Складной столик. Пишущая машинка. Буль закупила продукты, наполнила нашу бочку питьевой водой. Мы разбираем палатку и тент. Укладываем вещи в ялик. Места там в обрез, так что эта работа требует большой точности.
Отчаливаем. Скорость — десять километров в час. Так мы будем двигаться до наступления темноты, сделав лишь одну остановку, чтобы пообедать на берегу.
На Марне шлюзы следуют один за другим через каждые двенадцать километров. На шлюзование уходит от десяти
Впрочем, здесь работают отличнейшие люди! Они связываются друг с другом по телефону (исключение составляют лишь некоторые каналы). Дайте на чай два франка, и о вас известят следующий шлюз, так что к вашему появлению там все уже будет готово. Не давайте ничего, и о вас все равно известят, и тогда, если вы поднимаетесь вверх по течению, шлюз будет пропускать всех, кто идет вниз по течению, и наоборот.
Вы заметили, я не говорю «суда». Это слово не употребляется. Есть «верховики» — те, кто поднимается вверх по реке или каналу, и «низовики» — те, кто идет вниз по течению.
Есть «моторы». Есть «конюшни» — у них на борту имеются свои лошади. Есть «порожняки» — это попросту порожние суда.
И еще много других: «долгосрочники» — они нанимают возницу с лошадьми на определенный маршрут; «флейты» перевозят песок, их команда не спит на судне; «грязнухи» предназначены для перевозки самых неприглядных грузов; берришонок» и «монлюсонок», едва достигающих в ширину Двух метров, тянут ослы или мулы; тяжелые и тихоходные рудовозы», чьи трюмы загружены железом и свинцом, ползут по каналам со скоростью, не превышающей двух километров в час. Буксиры именуются «паровиками»…
И это еще не все! Нас переполняет чувство гордости — теперь мы понимаем, о чем говорят речники, когда, собравшись у шлюза, они делятся друг с другом:
— В бьефе паровик с четырьмя порожняками, позади — берришонка и бельгийский мотор, он обойдет их перед семнадцатым шлюзом.
Обойти — значит обогнать речное судно. Бьеф — это участок реки между двумя шлюзами.
Утром вы первым делом наводите на шлюзе справки о тех, кто впереди вас.
— Один мотор в метр восемьдесят (то есть загруженный до осадки 1 м 80 см), ночью он стоял у шлюза, что выше по течению. Потом паровик, сейчас он должен быть у двадцать первого…
Мы прикидываем. Скорость «мотора» — около шести километров в час. «Паровика» — пять. Но он тратит лишний час на прохождение шлюза, поскольку тянет за собой три-четыре баржи, а шлюзы на Марне не пропускают больше одного судна за раз.
Если мы не хотим попусту терять время, нам необходимо обогнать другие суда на бьефах. В ста метрах от шлюзов роковая надпись: «Обгон запрещен».
Как только судно или тянущие его лошади оказываются на этой отметке, время для обгона упущено. Вот почему на бьефах разворачивается сражение. Ставка в нем — полчаса выигранного или потерянного времени. А это немало, если учесть, что в день мы проходим до двадцати шлюзов.
Название, которое мало что говорит людям, живущим на берегу. Зато его знают все речники. А есть еще и Витри-ле-Франсуа, Сен-Жан-де-Лон, шлюз де ля Мюлатьер, Ойе-Котон и др.
Дизи — это название совсем крошечной деревушки в двух километрах от Эперне. Но больше оно известно как место, где суда, оставив позади Марну, входят в канал.
Вдалеке от деревни — одинокий шлюз. Три бакалейные лавки, в которых продают также мазут, бензин, непромокаемые плащи и норвежскую битумную краску, служат одновременно и бистро. Затем — большой участок канала, где почти всегда стоят около пятидесяти судов. Здесь лоцманы поджидают суда, направляющиеся вниз по течению: без лоцмана по Марне невозможно ни спуститься, ни подняться.
В одном месте виной тому скрытая под тонким слоем воды скала, на которую рискует напороться баржа. В другом — течение, которое несет вас прямо на опору моста. В третьем — дно реки, усеянное камнями.
Между тем одна только баржа перевозит сахара почти на миллион франков, а ведь достаточно малейшей течи — и весь он растает. На Марне такое уже было. Жители окрестных деревень приходили с кувшинами набрать подслащенной воды.
Но я хочу рассказать о Дизи, какой мы увидели ее на фоне удручающею дожди одним воскресным вечером в апреле.
Накануне мм, (оперившись солнечным лучам, выстирали свое белье и одежду, повесили ее сушиться, но тут пошел дождь. Мы оказались практически раздетыми. Было холодно. Чтобы добраться до канала в общем-то первого крупного этапа нашего Пути, мы с самого утра торопились как одержимые.
Десять вечера. Хотим зажечь фонарь. Тут выясняется, что одну его половину мы потеряли и у нас есть только красный сигнальный огонь. К тому же спички отсырели и бесполезно пытаться их зажечь.
Все размокло. Ноют усталые мышцы. Пропитана водой палатка. Впрочем, ее все равно не поставить на бечевнике. На борту — кусок хлеба, тушенка и банка с зеленой фасолью.
Как их разогреть? Решаем есть все холодным. Потом, все четверо, ложимся вперемежку на матрасах.
Спим. В каюте светлеет. Раннее утро. Дождь припустил еще сильнее. И, словно желая лишить нас остатков мужества, по верфи проходит поезд-«дековилька» [15] , машинист которого укрывается под огромным зонтом.
Никто не встает. Все молчат. Мы не знаем даже, который час. Под тентом сыро, мокро, мы погружаемся в ленивое оцепенение.
15
Поезд-«дековилька» — поезд Дековиля, по имени Пьера Дековиля (1846–1922), промышленника, основателя и владельца завода по изготовлению оборудования и механизмов для малых (узкоколейных) железных дорог.
— Эй вы там, в каюте, решили не вставать, что ли? — Это миловидная уроженка Брюсселя с судна, стоящего выше нас по течению. — Слушайте, вы же так простудитесь! Идите к нам греться.
Это видавшее виды судно загружено песком, на который сверху набросили брезент, и вам мягко ступать по нему. На лоцманском месте женщина зажигает огонь. Развешивает наше белье. Подает горячий кофе. Ром.
— И куда же это вы так собрались?
— Марсель — Бордо — Париж!
Она подзывает мужа — крошечного человечка, всем своим видом напоминающего спаниеля.