Новые приключения Алексея Сотникова
Шрифт:
Скопин-Шуйский с ухмылкой спросил:
— Род? Ты язычница?
Мария отрицательно мотнула головой:
— Нет, я славянская приверженка единобожия.
Скопин-Шуйский ответил:
— Ну что же… Аленушка, подруга Сотникова, из ваших. Я верю в единого Бога. И неважно, как его называют.
Мария сказала:
— Русские Боги дают нам силу…
Скопин-Шуйский согласился:
— Да, я вижу. Вы очень сильны!
Но разговоры разводить некогда. Войско уже у стен города, пора приступать к осаде. Сейчас заработает
Развесные мешочки с порохом, предложенные Сотниковым, позволяли вести огонь с высокой скорострельностью. И не давали противнику перерыва, постоянно держа город под обстрелом.
Падали ядра, сыпалась картечь. Вроцлав запылал словно в преисподней. Рушились дома, гибли люди.
Российская артиллерия вела массированный огонь почти сутки. И ляхи решились на вылазку. Первой пошла кавалерия, за ней потянулась пехота. Стрелки Скопина-Шуйского встретили противника как обычно: меткими залпами из новейших кремневых ружей. Выбили массу коней и солдат. А когда кавалерия неприятеля прорвалась ближе к позициям, по ней ударили огнеметы.
Михаил Васильевич руководил битвой из укрытия. Командующий внимательно смотрел за ходом сражения в подзорную трубу. Судя по всему, ляхи поняли, что им не выдержать такого массированного обстрела, потому попытались прорваться. Но ведь их ждут! Стрельцы палят беспрерывно. Одни заряжают ружья, другие ведут огонь и выбивают ляхов десятками и сотнями.
Вот и сам Барбаросса двинулся с рыцарями и панцирной пехотой в бой Панцирная пехота тоже теперь уязвима для убойных выстрелов из новейших мушкетов. Падают немецкие наемники и прочие бойцы.
Мария в нетерпении произносит:
— Может, пора атаковать противника?
Скопин-Шуйский спокойно отвечает:
— Пока нет. Вот когда ляхи побегут, мы будем преследовать их.
— Тогда ждать осталось недолго!
Скопину-Шуйскому захотелось драться, показать свою удаль новой подруге. Однако пока опасно главнокомандующему ввязываться в бой.
Ляхи упрямы и бросают в бой все новые и новые резервы. Но огонь русских стрельцов слишком плотный и меткий, да еще пушки и огнеметы бьют. Ляхам только и остается заваливать трупами подступы к российским позициям.
Скопин-Шуйский философски заметил:
— Выдержка — залог победы!
И все же он дрожал от нетерпения. Так ему хотелось в бой!
Вот, наконец, натиск неприятеля иссяк. Ляхи с наемниками, потеряв множество бойцов, устремились назад к воротом.
Скопин-Шуйский произнес короткую молитву и скомандовал:
— А теперь пора!
Российская армия с ревом и криком ринулась на врага. Сначала кавалерия, а за ней и пехота.
Михаил Васильевич вскочил на коня, размахивая громадным мечом. Силы у Скопина-Шуйского словно у молодого буйвола. Готов крушить все на своем пути этот гигант ростом более двух метров и огромными плечами.
Скопин-Шуйский, рубя убегающих ляхов, влетел в центральные ворота
— Кто враг Руси — умри!
И валит неприятелей в стиле Ильи Муромца.
Герцог Барбаросса все еще жив и руководит сражением. Скопин-Шуйский прорывается к нему. Оба гиганта сталкиваются лицом к лицу. Скрещивают их мечи, густо сыплются искры от соприкосновения. Оба бойцы тяжелые, сильные, для своего веса — быстрые. Оба искусные.
Пока Скопин-Шуйский и Барбаросса дерутся, остальные воины не вмешиваются в поединок, сражаются друг с другом. Их сабли блестят от крови, а лица перекошены от ярости.
Барбаросса — опытный боец. Он старается обхитрить большого воеводу. Но тот не поддается уловкам. Сражается словно исполин клинка, однако немца зацепить пока не может.
Мария спросила находившегося рядом с ней командира сотни:
— Может, поможем Михаилу?
Командир возразил:
— Это их бой! Мы по неписанным правилам не должны вмешиваться!
Мария выдохнула:
— Что за правила такие?
— Не переживай, воевода справится сам.
Скопин-Шуйский продолжал бой с герцогом. Противник силен, но все же слишком перегружен доспехами. Да и менее вынослив, чем Михаил. Видя, что Барбаросса чуть сдает, Скопин-Шуйский добавил прыти. Стал рубить злее и яростнее.
Подловив момент, Михаил Васильевич рубанул по кисти герцога. Хотя удар и смягчила стальная перчатка, но Барбаросса все-таки выронил меч. Следующий удар пришелся по рогатому шлему. И был нанесен с такой силой, что у Барбароссы изо рта и ноздрей хлынула кровь. Противник оказался повержен и свалился с лошади.
Михаил Васильевич отдохнул немного и снова пошел в ряды неприятеля. Меч при деле, поляки разбегаются: боятся гиганта.
Русские подбираются к дворцу наместника короля в этом городе. Глава города и близлежащих поселений пан Дворжак сам в бой вступить боится: могут убить. Вместе с сыном-подростком наблюдают за ходом сражения из окна.
Дворжак предлагает:
— Собирайся, сынок, подземным ходом уйдем. Город, похоже, не удержать.
Сын печально ответил:
— И кому мы после такого позора и бегства будем нужны?!
Наместник короля развел руками:
— А что еще делать?
Сын неуверенно предложил:
— Может, умереть достойно с мечами?
Дворжак отрицательно замотал головой:
— Глупо умирать, когда я еще не стар, а ты так юн! Лучше уйдем и продолжим борьбу.
Сын обреченно кивнул:
— Тогда прихватим все драгоценности, они нам пригодятся.
Отец с сыном стали спешно собираться.
А Скопин-Шуйский и его армия продолжали крушить защитников города. Все слабее становилось сопротивление. Первые воины уже перескакивали стену вокруг королевского дворца и рубились с охраной.