Новые приключения Незнайки: Снова на Луне
Шрифт:
Когда все приготовились, следивший за циферблатом часов Стекляшкин махнул рукой. Огонёк сказала: «Вперед!» – робот шагнул в расщелину и камнем полетел вниз. Входя в плотные слои атмосферы, он дернул за шнурок, и над его головой забились и хлопнули один за другим, раскрывшись, три ослепительно белых купола. Полет замедлился, и «Дружок» стал зорко смотреть вниз. Ниточка железной дороги осталась далеко в стороне, он парил над лесом, спускаясь все ниже и ниже приблизительно по той же самой траектории, которую описали сутками раньше Незнайка и Пончик.
Глава вторая
Под
Весь день и всю последующую ночь четверо квалифицированных слесарей под руководством главного инженера, а также изобретателей Незнайки и Пончика конструировали опытную модель велосипеда.
Начали с того, что кривобокий рисунок перенесли на миллиметровку, произведя необходимые математические расчёты, а затем сделали точный чертёж каждой отдельной детали. Опредёленные трудности вызвала задняя втулка, потому что ни тот ни другой изобретатель понятия не имели о её устройстве. Но опытные слесари, умевшие делать если не велосипеды, то очень хорошие автомобили, сами догадались, как устроена втулка заднего колеса, – чтобы можно было педали крутить и не крутить, а также тормозить, надавливая в обратную сторону.
Единственное, чего никак не могли понять эти высочайшего класса специалисты, так это того, почему велосипед имеет всего только два колеса, а не хотя бы три. «Ну не может, – говорили они, – коротышка сидеть на двух ножках стула! Видели вы когда-нибудь автомобиль на двух колесах?..»
Доверявший интуиции своего хозяина, главный инженер догадывался, что всё не так просто и в устройстве этой необычной машины есть какой-то фокус. Чтобы не расхолаживать рабочих, он сказал, что этот двухколесный образец делается специально для цирковых артистов, которые будут ездить на велосипеде по натянутому канату.
– Ну если по канату… – понимающе закивали слесари.
К утру привезли последнюю недостающую деталь – лёгкие литые шины из пористой резины. Завод резиновых покрышек также принадлежал г-ну Пудлу, поэтому шины необходимого размера отлили в считанные часы. (Впоследствии, разумеется, предполагалось выпускать нормальные надувные.)
Дрожащими от нетерпения руками главный инженер сам натянул резину на ободья, вставил колеса в переднюю и заднюю вилки, отрегулировал натяжение цепи, затянул гайки, поставил велосипед на колеса и ударил ладонью по звенящему пружинами седлу.
– Ну вот, – сказал он. – Готово.
Незнайка и Пончик переглянулись. Теперь кто-то из них должен был продемонстрировать ходовые качества собственного изобретения.
Но пока они топтались в нерешительности, главный инженер не выдержал и сам влез на велосипед. Он поставил ноги на педали и в ту же секунду со звоном завалился на бок.
Сбившиеся в сторонке слесари недоверчиво загудели. Незнайка понял, что медлить больше нельзя.
– Ладно, – сказал он. – Сейчас покажу, учитесь.
Он поднял велосипед, взялся за руль, подкрутил педаль в удобное для ноги положение и поднял глаза.
Физиономии слесарей выражали сомнение, главный инженер потирал ушибленный локоть. «Ну, давай!» – беззвучно показал губами Пончик и энергично завертел перед собой кулаками.
Незнайка поставил левую ногу на педаль, осторожно оттолкнулся правой – раз, другой, третий… Велосипед покатился, плавно набирая скорость. Ощущая уже его устойчивость, Незнайка под всеобщий возглас «Ах!» перебросил через заднее колесо и раму правую ногу, уверенно оседлал машину и закрутил педали. Под взрыв аплодисментов велосипед легко покатился по просторному цеху, описывая круг за кругом. Это была полная победа.
Глава третья
Г-н Пудл берёт подписки о неразглашении. Пончик проявляет деловую хватку, Пудл – широту капиталистической души
Явившийся ранним утром в экспериментальный цех г-н Пудл застал там необычайное оживление. Кататься на велосипеде умели уже все принимавшие участие в создании опытного образца, и это оказалось настолько легко и приятно, что всем хотелось кататься снова и снова. Даже появившуюся в цехе уборщицу заставили прокатиться, поддерживая велосипед с двух сторон за седло.
– Хозяин, это фантастика! – закричал, торопясь навстречу Пудлу, главный инженер. – Он не падает! Он катится сам, почти без усилий!
Г-н Пудл оседлал машину и проехал несколько кругов.
После этого он стал необычайно серьезным и, не сходя с места, позвонил своему юристу, велев ему срочно прибыть в офис.
– Кто-нибудь ещё был здесь? – строго спросил он.
Получив отрицательный ответ, он попросил всех, включая уборщицу, проследовать за ним в кабинет.
Как только примчался юрист, Пудл торжественно объявил:
– Прежде всего, господа, позвольте поздравить всех вас с успешным испытанием опытного образца нашей новой, сверхперспективной продукции «велосипед».
Он вышел из-за стола и крепко пожал каждому, в том числе и уборщице, руку. При этом уборщица так расчувствовалась, что прослезилась.
– С завтрашнего… – продолжил Пудл, – нет, уже с сегодняшнего дня наше предприятие приступает к подготовке массового выброса на рынок этого замечательного товара. Но при этом, – голос его сделался многозначительным, – при этом, как вы сами понимаете, наш конкурент не дремлет. Он тоже не дурак нажиться на дешёвом ходовом товаре массового спроса. А потому изделие «велосипед» будет собираться нами в строжайшем секрете. И только после того как первая партия поступит в продажу, мы все сможем вздохнуть спокойно и чесать языки налево и направо. Будьте готовы к тому, что кто-нибудь начнет выспрашивать у вас про велосипед, даже предлагать деньги, большие деньги… Вы меня понимаете?
– Да, хозяин, понимаем, хозяин, – загудели слесари, а уборщица испуганно схватилась за грудь. – Понимаем, хозяин, не сомневайтесь…
– Я не сомневаюсь. Однако для верности закрепим наш уговор собственноручными подписями. Надеюсь, никто против этого не возражает?
Никто не возражал, и юрист взял с каждого подписку о неразглашении. Конечно, Пудл мог удовольствоваться простым честным словом загипнотизированных коротышек, но кто знал, не рухнет ли этот режим столь же внезапно, как и возник – тогда, прямо за «круглым столом» большого бредлама. И чего тогда будет стоить честное слово обыкновенного, разгипнотизированного коротышки?