Новые приключения парижанина
Шрифт:
Внезапно Аколи подпрыгнул на немыслимую высоту, как будто на батуте, и со всего маху ринулся на Тотора.
Под таким весом захрустят любые кости.
Тотор был готов к чему угодно, но такого акробатического трюка не ожидал.
Меринос испуганно вскрикнул.
Тотор стоял неподвижно как вкопанный. Он только чуть-чуть подался назад и, когда на него обрушилась черная громадина, ловко схватил негра за лодыжки, резко крутнул, и великан, потеряв равновесие, рухнул плашмя на землю.
Не долго думая, Тотор вскочил негру на плечи, одной рукой вцепился в горло, а другой ударил по голове, точно молотом по наковальне.
Брызнула кровь.
Колдун-коттоло издал призывный клич. И взбешенная орда набросилась на Тотора.
Меринос понял, что игра проиграна, но дешево свою жизнь отдавать не собирался. Он отомстит за друга.
Американец прицелился и спустил курок. Выстрел прозвучал как гром средь ясного неба. Никогда раньше не приходилось дикарям слышать грохот огнестрельного оружия.
Меринос все стрелял, почти не целясь, не разбирая, попадает ли в голову или в грудь. Гора мертвых тел росла на глазах.
Негры обезумели от страха и не знали, что делать. Они отступали, а их лица, искаженные от ужаса, молили о пощаде; из глоток вырывались стоны, хрипы и невнятные восклицания.
Тем временем Тотор вспомнил о своем поясе и быстро связал Аколи по рукам и ногам.
Вождю коттоло оставалось лишь скрежетать зубами от бессильной ярости.
— Кончай строить мерзкие рожи! — прикрикнул Тотор. — А не то черепушку раскрою!
Однако расстановка сил вновь изменилась. Телохранители Аколи оправились от шока. Вождю грозила смертельная опасность, и они вспомнили, что такое верность. Дикари дикарями, но у них тоже было свое представление о чести…
Двенадцать тугих луков взметнулись над двенадцатью головами, и двенадцать острых стрел-жал нацелились на Тотора.
— Меринос! Быстро прячься за мою спину! У меня надежный щит!
Щитом был не кто иной, как связанный и совершенно беспомощный Аколи, которого хитрый Тотор поставил прямо перед собой, снова получив таким образом передышку.
Но игра еще не была сыграна. До победы ох как далеко.
Колдун-коттоло опять пронзительно завопил, и, повинуясь его приказу, толпа стеной встала за спинами телохранителей.
Воистину это отважные люди. Не отступили, не испугались огня! Они были готовы умереть все до последнего!
— Не стреляй! — приказал Тотор Мериносу. — Это лишь озлобит их.
— Но тогда нам конец!
— Сам вижу. Ну что ж, старина! Нам ничего другого не остается, как умереть. Но умереть красиво!
Коттоло не торопились. Они окружили белых и медленно смыкали кольцо. Вскоре они обрушатся на несчастных и задушат, затопчут их!
— Прощай, Меринос! — прошептал Тотор. — Прощай, папаша Фрике! Ты оказался удачливее своего сына.
Коттоло медленно подходили все ближе, выставив вперед острые копья. И, странное дело, в этот роковой, быть может, последний момент в его жизни в голову Тотору лезли совсем неуместные мысли: если бы этих людей выучить, из них получились бы неплохие вояки.
И тут он решился.
— Меринос! Вперед, и будь что будет!
Подхватив Аколи и орудуя им как тараном, Тотор рассеял первую линию наступавших. Однако силы были неравны, и круг вновь сомкнулся.
Тем хуже! Друзья прощались с жизнью.
Что тут началось! У людоедов сверкали глаза в предвкушении скорой и легкой добычи. Они выли, урчали, визжали…
Но внезапно все смолкло.
За спинами несчастных жертв встала огненная стена.
Дикари окаменели и как завороженные смотрели туда, где с неба падали звезды: одна, другая, третья.
И снова в небе завивался огненный серпантин, и опять расцвел звездный букет…
Тотор и Меринос онемели от удивления.
Над их головами возник пурпурно-золотой ореол. Они напоминали теперь идолов, богов с огненными нимбами.
Все живое замерло. Широко раскрыв глаза, разинув рты от изумления, коттоло в немом оцепенении взирали на столь явное проявление милости богов по отношению к этим чужакам. Да, на стороне белых была какая-то неведомая сила, великая и ужасная!
Раздался новый взрыв, что-то затрещало, загрохотало, словно какой-то невидимый кузнец застучал молотом по наковальне, и вот уже целая сотня огненных змей взметнулась в небо, образовав над головами белых пылающий свод. Что-то свистело, завывало, ухало, бахало, будто все духи — подземные, подводные, земные и небесные — разом явили свое могущество. А затем раздался вопль колдуна.
— Хиаши! Хиаши! — взывал он к богу — покровителю племени.
Коттоло, вопя и стеная, пали на колени и простерлись ниц, побежденные, уничтоженные, раздавленные.
В это время на площади показались Хорош-Гусь и Йеба. Они усиленно моргали, громко чихали и кашляли, руки у обоих по локоть были покрыты каким-то рыжеватым налетом, но оба улыбались во весь рот, ибо явно были довольны результатом своих трудов.
— Эй, патрон! Что скажешь? Неплохо сработано?
Но обессилевший после ужасной схватки Тотор ничего не слышал; он вообще, казалось, не понимал, что происходит.
ГЛАВА 5
Как 14 июля [47] . — Да здравствует король! — Хорош-Гусь оратор. — Съедят! — Клюет!
— Э-э! — опомнился наконец Тотор. — Да это ты, Жамбоно! Поразительно! Восхитительно!.. И потом, знаешь, негритянский король для меня тяжеловат. Надо же! Кто нас выручил!
— Я, Хорош-Гусь.
— Как же так? Ты, значит, не предатель?
— Ладно, патрон. Не надо слов! Я всего лишь спас вам жизнь. Какие, право, пустяки! Правда, сначала пришлось позаботиться о том, кого собирались съесть…
47
14 июля восставший народ Парижа взял королевскую тюрьму Бастилию. Этот день считается началом Великой Французской буржуазной революции 1789–1794 годов и отмечается во Франции как национальный праздник.