Новые приключения парижанина
Шрифт:
— Я разбился, — всхлипывал негр. — У меня по меньшей мере сломано две конечности.
— Какие?
— Точно не знаю…
— Погоди-ка, я посмотрю. Хотя слово «посмотрю» в данной ситуации не совсем подходящее. Йеба, отойди в угол, чтобы я мог свободно двигаться. Пощупаем, что стряслось с этим нытиком.
Тотор опустился на колени. Земля была влажной и скользкой. Осторожно, как заправский хирург, он ощупал тело Хорош-Гуся. Негр плакал как дитя.
— Да ты врун! Ни черта у тебя не сломано! Ушибы есть, не спорю, но не переломы. Кости целы! Поднимайся-ка, симулянт! Вставай, вставай, да поживее!
Непререкаемый авторитет Тотора совершал чудеса. Хорош-Гусь не мог противиться приказу патрона. Кряхтя и охая, он тем не менее встал и радостно произнес:
— И правда! Ничего не сломано.
— Это все, что ты можешь сказать Йебе? Она не в лучшем состоянии…
— Йеба! Дорогая моя! Красавица моя!
— Дай лапу! И вы, мадам, дайте мне вашу ручку! Вот мы и обменялись рукопожатиями. Взбодритесь! Так что же с вами приключилось? Нет, нет! — перебил он сам себя. — Прежде всего Меринос! Его немедленно надо переправить сюда.
Тотор поднял голову и закричал что было мочи:
— Меринос! Меринос! Эй! Как ты там? Не отвечает… Меринос! Меринос! Не случилось ли чего?.. Господи! Ну почему всегда что-нибудь да не так?
Он крикнул еще раз:
— Меринос! Это я, Тотор! Откликнись!
Ни звука в ответ.
У Тотора сердце ушло в пятки. Это удар ниже пояса!
Подниматься! Нечего и думать! Они в высохшем колодце, стены сделаны из прочного камня… Что могло случиться с его другом? Он оставил Мериноса в безопасности и строго-настрого наказал не двигаться. Не мог же он улетучиться! А если бы упал, то им на голову…
Быть может, обморок?
В таком случае он рискует разбить себе голову о каменные стены!
Вдруг раздался крик Хорош-Гуся:
— Смотри, Тотор! Вон там, в воздухе…
Тотор поднял голову и остолбенел.
Сквозь стену пробивался свет. Еле заметный, как будто откуда-то издалека, из глубины метра в два. Не дневной, а какой-то желтоватый…
Тотор мигом вскарабкался на плечи Хорош-Гусю, нащупал выступ и через секунду был уже в своеобразной нише… Но нет! Это оказалась настоящая галерея.
Послышался чей-то раздраженный голос. В ответ кто-то бранился и изрыгал проклятия.
Свет почти погас, но тут Тотор ясно различил чей-то силуэт.
Двое невидимок снова заспорили… раздался выстрел!..
Тотор кинулся на звук…
— Тотор! — услышал он. — Ты явился как раз вовремя. Подбери факел, а я займусь этим негодяем. Он хотел продырявить мне башку! Как бы не так! Успокойся, успокойся, грязный бош!
На земле, в узеньком коридоре, где едва разошлись бы двое, валялся догорающий факел.
Тотор подхватил его, поднял вверх, старательно раздул.
И что же он увидел?
Меринос вцепился в глотку лейтенанту фон Штерманну, человеку из Камеруна, предателю, сообщнику работорговцев, сеиду султана Си-Норосси! В руке у лейтенанта поблескивал револьвер, но Меринос крепко сжимал запястье врага, так что воспользоваться оружием тот никак не мог. Однако силы уже оставляли американца…
Тотор кинулся на подмогу. Два метких удара — и фон Штерманн повалился на землю… Тотор вырвал револьвер и приставил к виску немца:
— Имей в виду: вздумаешь шутить — пристрелю!
В ответ лейтенант лишь пробормотал что-то бессвязное. Он смирился с поражением.
— Делай со мной что хочешь, проклятый француз, бандитское отродье!
Тотор велел немцу встать, подтолкнул к выходу и, высунувшись, подозвал Хорош-Гуся:
— Тебе ценная бандероль! Я посвечу, а ты полюбуйся. Видишь?
— Да! Да! Это Бисмарк! [75]
— Принимай! Да не забудь связать как следует.
Тотор схватил фон Штерманна за ноги, и тот повис вниз головой.
75
Бисмарк Отто (1815–1898) — государственный деятель и дипломат сначала Прусского королевства, а потом — объединенной Германской империи; много лет стоял во главе королевского, а потом имперского правительства, был ярым монархистом, идеологом и главной действующей фигурой объединения Германии; прославился как искусный политик, умный, но в то же время жесткий и решительный государственный деятель.
— Эй! Где ты там, чернокожий?
— Я здесь…
— Подхвати-ка этого типчика!
Хорош-Гусь и глазом не моргнул. Минуту спустя он накрепко связал немца поясом, так что тот и пошевелиться не мог.
— А! Мой дорогой Меринос! — Тотор обнял друга и расцеловал в обе щеки. — Хитрец! Не изволите ли спуститься в салон? Предстоит разговор…
Пришлось прыгать с двухметровой высоты. Но в сравнении с прочим это упражнение показалось им сущим пустячком.
— О, мадам Йеба! Простите великодушно, не отдавил ли я вам вашу прелестную ножку?
— Нет, нет! Я так рада!
Они снова собрались все вчетвером. Фон Штерманн — пятый. В земляной каморке было тесновато, но зато светло. А свет — это жизнь.
Меринос торопливо рассказал, что с ним приключилось.
Как только ушел Тотор, он услышал в темноте какой-то шорох. Прислушался… Нет, ему не почудилось. Потом вдруг посветлело. Свет сочился как будто из-за стены. Через щель в камне Меринос увидел человека, с трудом спускавшегося по узкому коридору с факелом в руке.
Медлить было нельзя. Рискуя сломать себе шею, Меринос прополз через лаз и оказался позади неизвестного. Коридор был так тесен, что тот не мог даже обернуться. Человек заторопился, решив, очевидно, что бредит и эхо его собственных шагов отдается в ушах так громко.
Меринос не отставал, и, как только в коридоре стало немного попросторнее, схватил незнакомца за шею и прижал к стене. Тут он узнал фон Штерманна.
— Понимаешь, Тотор, бандит явно куда-то направлялся… хотел бежать из крепости. Я его не пустил… Мы долго боролись. Не знаю, как ему удалось выхватить револьвер. Я заметил только, как что-то сверкнуло, ну и пришлось мертвой хваткой вцепиться ему в руку. Он дернулся, уронил факел… С ним надо было кончать. Держал я его крепко, но убивать не хотел. В этот момент ты и появился. Не знаю, для чего, но эта каналья нам пригодится. Я доволен, что подцепил его.