Новые приключения Шерлока Холмса (антология)
Шрифт:
Так или иначе, пришло время обнародовать некоторые плоды моих собственных изысканий. Работа далека от завершения, но я опасаюсь, что со мной или с моими бумагами может что-нибудь случиться, и решил, что имеет смысл кое-что напечатать. Может быть, появление этой книги позволит мне выйти на связь с другими людьми, имеющими доступ к каким-то еще холмсовским архивам. Кто знает?
В настоящем томе я собрал воедино сведения о некоторых расследованиях Шерлока Холмса и представил двадцать шесть его дел, неведомых широкой публике. Их описали мои коллеги-исследователи, помогавшие мне в этом предприятии. Я же, со своей стороны, взял на себя труд показать, каким образом эти дела вписываются в холмсовскую профессиональную биографию и как они соотносятся с уже известными нам расследованиями. В приложении (оно помещено в конце книги) я привожу полную хронологию жизни Холмса и его известных дел, включив туда и ссылки на некоторые из неканонических отчетов о его расследованиях — в тех случаях, когда я считаю, что авторы предприняли
Приступим же к нашим изысканиям и для начала обратимся к раннему периоду деятельности Шерлока Холмса.
Часть первая
Ранние годы
О ранних годах жизни и профессиональной деятельности Холмса известно до обидного мало. Тем драгоценнее эти скудные свидетельства. Даже странно, что человек столь знаменитый сумел сохранить подробности своей жизни в такой тайне: приходится заключить, что делал он это намеренно. Сам Холмс мало интересовался мелочами собственной биографии, так что вряд ли он стал бы трудиться сознательно заметать следы. Вероятно, это делали за него другие, дабы защитить его. Тут сразу же приходит на ум его старший брат Майкрофт Холмс, обладавший значительным влиянием в правительственных кругах: он легко мог бы нажать на нужные рычаги, чтобы опустить завесу тайны там, где это необходимо.
Таким образом, мы вынуждены полагаться на то, что нам сообщает сам Ватсон. Например, в «Его прощальном поклоне», действие которого происходит в августе 1914 года, Ватсон описывает Холмса так: «Ему можно было дать лет шестьдесят — очень высокий, сухопарый…» [9] Это единственный случай, когда доктор упоминает о его возрасте. Но нам следует относиться к этим сведениям с осторожностью, ведь здесь он описывает шпиона Олтемонта, американского ирландца. Может быть, играя его роль, Холмс нарочно состарил себя или постарался выглядеть моложе? Если же мы примем сведения о его возрасте за чистую монету (к тому же в каноне больше нет никаких намеков на дату рождения великого сыщика), то придется сделать вывод, что Холмс появился на свет в 1853 или 1854 году, самое позднее — в 1855-м. Я предпочитаю более раннюю датировку, ибо в «Тайне Боскомской долины» Холмс называет себя человеком средних лет: иными словами, в это время ему сорок с небольшим. События в рассказе разворачиваются в 1889 или 1890 году. Тогда получается, что Холмс родился еще до 1850 года, однако «человек средних лет» — термин неопределенный, поэтому имеет смысл поместить дату его рождения в первую половину 1850-х, как можно ближе к началу десятилетия. Холмс вышел в отставку в конце 1903 года: из этой даты мы тоже могли бы кое-что почерпнуть. Вдруг он отошел от дел как раз в день своего пятидесятилетнего юбилея? Согласитесь, вполне подходящая веха.
9
Перевод Н. Дехтеревой.
Холмс происходит от череды деревенских сквайров, но в его жилах течет и кровь французского художника Клода Верне, чье семейство он также числил в своих предках, по его собственному заявлению [10] . Мы не знаем, где Холмс родился, но его неприязнь к сельской местности дает основания предположить, что вырос он где-то в дальнем захолустье. Как мы увидим, в молодости он явно провел какое-то время в Ирландии. Прибавим к этому тот факт, что он всячески уклонялся от рассказов о своем детстве: вероятно, оно не отличалось безоблачностью. В итоге перед нами предстает образ нелюдимого паренька, с юных лет неизменно нацеленного на изучение логики и дедукции. Холмс почти наверняка получил образование в частной школе, а уже потом продолжил его в университете.
10
См. «Случай с переводчиком».
Именно в университете проявились его способности разгадывателя загадок. В каноне есть два текста, проливающие свет на университетские годы Холмса. В «Глории Скотт», как замечает сам Холмс, описано первое расследование, в котором он участвовал. Он упоминает об этой истории и в «Обряде дома Месгрейвов», вспоминая, что дело «Глории Скотт» и связанные с ним события «впервые натолкнули меня на мысль о профессии, ставшей потом делом всей моей жизни» [11] . Немаловажно датировать это расследование, однако здесь мы впервые сталкиваемся с обыкновением Ватсона скрывать и маскировать факты. Можно предложить лишь приблизительную датировку: по-видимому, Холмс поступил в университет в возрасте восемнадцати-девятнадцати лет, то есть между 1868 и 1872 годом. Он говорит, что занимался этим делом, уже проведя два года в университете, следовательно, это произошло между 1870 и 1874 годами. В «Истории жилички под вуалью» Ватсон сообщает нам, что Холмс активно
11
Перевод Д. Лившиц.
Однако в ходе расследования этого дела сам Холмс упоминает о событиях, происходивших на борту судна «Глория Скотт» «тридцать лет тому назад» [12] , в 1855 году. Стало быть, история относится к 1885 году. Но это явная ошибка, так как Холмс познакомился с Ватсоном в 1881-м и к тому времени практиковал четыре года. Очевидно, хронология здесь намеренно сдвинута — возможно, из-за того, что Холмс что-то неверно записал (такое никогда нельзя исключать: он довольно небрежно хранил, будь то в памяти или в архиве, те сведения, которые считал несущественными), а возможно, Ватсон сам неточно зафиксировал подробности дела. Не следует забывать, что возможен и третий вариант: Ватсон сознательно пытался скрыть от нас точную датировку учебы Холмса в университете.
12
Здесь и далее цитируется в переводе Г. Любимовой.
Собственные же мои изыскания выявили два эпизода, относящиеся к университетскому периоду Холмса и не попавшие в канон. Они показывают, что университетские годы Холмса не обходились без любопытных происшествий. Неудивительно, что подробности выяснить трудновато: он учился не в одном, а в двух университетах. Выражаю признательность Питеру Тремейну и Дереку Уилсону, которые помогли составить связные рассказы из тех обрывочных свидетельств, которые нам оставил Ватсон. Я сознательно разместил эти истории в порядке, обратном реальной хронологии отраженных в них событий, следуя той очередности, в которой их обнаружил Ватсон: о первом деле он узнал вскоре после мнимой смерти Холмса, а о втором — уже после его возвращения.
Итак, впервые — записи о самых ранних делах Шерлока Холмса.
Дерек Уилсон
Утомительная история с голландским «Рождеством»
(рассказ, перевод А. Капанадзе)
Признаться, меня немало потрясла смерть Шерлока Холмса, моего драгоценного друга. Эта утрата, от которой, несомненно, страдал не только я, но и вся страна, подорвала бы мое здоровье еще сильнее, если бы не насущная необходимость заниматься моей неуклонно расширяющейся врачебной практикой и если бы не забота моей любящей жены. Долгое время для меня почти невыносимо было посещать по различным деловым оказиям те места, где разворачивались триумфальные дела Холмса или где мы с ним плечом к плечу противостояли опаснейшим злодеям или мелким негодяям. Что касается Бейкер-стрит, то я даже не приближался к ней и всегда просил кэбменов выбирать объездной маршрут, когда они везли меня через эту часть Лондона.
Однако, как нередко подмечалось, время лечит, и мне, подобно всем сраженным горем, довелось испытать это на себе: сначала воспоминания чересчур мучительны, почти невыносимы, а потом в них даже черпаешь некое утешение. Я все чаще ловил себя на том, что листаю свои записные книжки и опубликованные рассказы о тех холмсовских делах, которые мне выпала честь занести на бумагу. Среди материалов о моем друге, которые я накопил у себя в закромах, весьма значительную часть составляют разного рода заманчивые обрывки — намеки на ранние годы его жизни, смутные упоминания расследований, о которых я ничего не знаю. В последующие месяцы я посвящал все больше досуга попыткам выстроить содержимое этого собрания в каком-то логическом порядке, стремясь хотя бы беглым взглядом охватить насыщенную жизнь Холмса. Я не упускал случая расспрашивать тех, кто знал моего друга, о подробностях, которые могли ускользнуть от моего внимания. Именно таким образом в поле моего зрения попало дело, которое я назвал «Утомительная история с голландским „Рождеством“».
Весной 1893 года Хангерфорды пригласили нас с женой провести несколько дней в Оксфорде. Эдриан Хангерфорд — один из преподавателей тамошнего Гринвилл-колледжа; как и его Августа, он состоит в дальнем родстве с моей Мэри. Сама Мэри упорно твердила, что меня непременно порадует знакомство с ее кузеном и кузиной, однако я без особого энтузиазма сопровождал ее в этой короткой поездке от Паддингтонского вокзала до древнейшей цитадели учености в Англии. Как обычно, мне пришлось признать правоту моей милой спутницы жизни: Хангерфорды оказались умной, спокойной, непринужденной четой средних лет и приняли нас с искренним радушием.