Новые работы 2003—2006
Шрифт:
Обсуждение «спускаемых» сверху слов шло – и даже до хрипоты, но только до конца 20-х. Потом оно действительно полностью прекратилось – вплоть до конца советского времени. Эти слова принимались к сведению, ими непременно инкрустировались статьи и выступления, даже на совершенно от них далекую тему. И они иррадиировали, наводя тоску или страх. Так, достаточно было произнести «утечка информации», как у людей со слабыми нервами возникало тревожное ощущение угрозы.
Важный, если не важнейший их признак – частотность. Это – слова, которые должны были в течение дня встречаться гражданину СССР в публичных текстах – в газетах и по радио – многократно, [459] заполнять собою всю сферу общественной коммуникации. Второй – обязательность употребления, хотя бы в минимальной степени, при публичных выступлениях. И, пожалуй, орудийность: этими словами можно было защищаться и нападать: это был именно ключ или, скорее, отмычка.
459
Ср.: «Сегодня, например, я шестой раз слышу по радио такие слова: “Трудовыми успехами встречают знаменательную
Некоторые из них, попав в этот список в 20-е годы, остались в нем до конца советской власти. Часть списка обновлялась в каждый новый политический период, добавлялись слова и словосочетания, педалированные в очередном основополагающем документе.
Предложим подчеркнуто примерные списки – по десятилетиям.
20-е годы: Авангард, агитация, активный, борьба (слово сохранилось в публичном словаре на протяжении всего советского времени), враг (классовый) [460] – враги – враждебное окружение, изживать (слово сохранилось), командные высоты (то же самое), контрреволюционный – контрреволюционер, линия (политико-административная; слово сохранилось в публичном словаре на протяжении всего советского времени), масса, нагрузка (партийная, комсомольская, по профсоюзной линии), не наш (человек), революционная законность, строительство, трудящийся – труд, установка («есть установка» – слово сохранилось в публичном словаре на протяжении всего советского времени), чистка.
460
Опросы деревенских жителей в начале 20-х годов показали, что ни один из них не понимал, что такое «классовый враг» (Шафир Я. Газета в деревне. М., 1923. Цит. по Винокур, с. 123).
Список ключевых слов, повторим, обновлялся, но он не был динамичен: каждого «завода» хватало надолго (такая стабильность входила в специфику тоталитаризма).
Так, с начала 30-х годов и позже список теряет такие синтагмы, как революционная законность; пополняется, среди прочих, такими ключевыми словами:
бдительность, во всеоружии, враг народа (здесь и везде мы фиксируем не появление слова, а превращение его в ключевое: это словосочетание появилось еще в декрете о кадетской партии, применялось с конца 20-х к Троцкому, но стало ключевым словом позже), вредитель – вредительство, вылазка (враждебная), дать отпор, доверие (партии, народа; соответственно – потерять доверие), [461] засорение, засоренный, [462] кадры, колебания, ликвидация, ошибка, перестраиваться, поднять на новую высоту, [463] черты нового, чуждый.
461
Ср.: безграничное доверие (полная порча слова – превращение его в свою противоположность). «Работники культуры и искусства, которые не перестроятся и не смогут удовлетворить выросших потребностей народа, могут быстро потерять доверие народа» (Жданов А. А. Доклад о журналах “Звезда” и “Ленинград”», 1946 – пример из Словаря АН – т. 3, 1954 – на слово «доверие»). Ср. частушку лета 1953 года:…БерияВышел из доверияилиЛаврентий Палыч Берияне оправдал доверия…
462
Ср. обычное для театральных рецензий середины 30-х годов «засорение репертуара» или, напр.: «Тов. Бонч-Бруевичу, не проявившему необходимой бдительности и допустившему засоренность аппарата музея, поставить на вид» (Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о ликвидации Центрального музея художественной литературы, критики и публицистики от 26 июня 1934 г. // Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) – ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике 1917–1953 гг. М., 1999. С. 214). «Считаю, что Самохвалов, безусловно, несет политическую ответственность за засорение аппарата враждебными элементами, за потворство политически-вредной линии…» (Докладная записка начальника Главлита РСФСР Н. Садчикова заведующему отделом печати издательств ЦК ВКП(б) Никитину от 11 февраля 1938 г.); «Органы Главлита были засорены троцкистско-бухаринскими и буржуазно-националистическими шпионами и вредителями…» (Записка его же Предсовнаркома В. М. Молотову от 9 июня 1938 г.) // История советской политической цензуры. М.: РОСПЭН, 1997. С. 308, 309).
463
«Ваше письмо подняло на новую высоту мою ненависть к обывательщине вообще и к обывателям из моих коллег, которые на мои неоднократные предложения поставить Вас в известность о работе Василия, твердили: “В лучшем случае – бесполезно, а в худшем – опасно!”» (письмо В. В. Мартышина, учителя истории в школе, где учился Василий Сталин, – Сталину, после 5 июля 1938 г. // Иосиф Сталин в объятиях семьи: Из личного архива. [М., 1993]. C. 57).
Выступая в 1932 году с докладом «Об основных проблемах генетики» на конференции в Одессе, генетик Н. Дубинин использует большой набор ключевых слов:
«Мы должны проявить максимальную бдительность в этой проблеме и должны суметь во всеоружии конкретной критики отправить в “помещение для нечистот” всю накипь идеализма и метафизики, которые расцветают на почве кризиса генетики и затащат науку в тупик, если мы не сумеем дать отпор». [464]
464
Дубинин Н. П. Вечное движение. М., 1973. С. 132; цит. по: Сойфер В. Н. Тень Ленина его усыновила…: Документальный детектив об одном Ленинском лауреате и советских генетиках. М., 2006. С. 119.
Цитируя этот пассаж в 2006 году, В. Н. Сойфер пишет:
«Сейчас, спустя три четверти века после описываемых событий, мы можем констатировать, что никаких кризисов в тот период генетика на самом деле не переживала ‹…›. Решительность фразеологии, почерпнутая от Сталина, готовность “дать отпор”, “вытащить” генетику “из нечистот”, перевод рассуждений о строго научных вопросах в плоскость политическую составили кардинальную часть выступления Дубинина. ‹…› Слова о “тупике”, “болезненных родах”, “максимальной бдительности”, “всеоружии” ласкали слух большевистских и особенно чекистских начальников. Собственно, только
465
Сойфер В. Н. Указ. соч. С. 119.
В 40-е годы вошли и утвердились на газетном листе труженики тыла.
В годы оттепели (так и оставшейся неофициальным обозначением исторического времени) вошли в официальный обиход – и остались в широком употреблении до середины 60-х – несколько синтагм:
нарушение ленинских норм
восстановление ленинских норм
незаконные репрессии
коллегиальное руководство
культ личности [466]
466
Процесс вхождения этого словосочетания (а также слов и синтагм революционная законность, репрессии, реабилитация и некоторых других) в официальный обиход прослежен в книге Д. М. Фельдмана «Терминология власти: Советские политические термины в историко-культурном контексте» (М., 2006).
преодоление последствий культа личности
реабилитация
Слова менее широкого, но непременного для любого документа «общественно-политического» содержания употребления: обобщать, огульно, охаять, очернить, под видом. [467]
Обратим особое внимание на это «под видом». «Под видом», «отвлечь внимание», «посеять недоверие», «имевшие целью» – советский язык фиксирует постоянные поиски специального злого умысла, усилия разоблачения скрытой цели там, где можно было бы предположить только мнение, отличное от официального.
467
«…Нельзя замалчивать имевшие место на собраниях ряда партийных организаций отдельные антипартийные выступления, в которых под видом осуждения культа личности ставилась под сомнение правильность политики партии и решений ХХ съезда…» (Письмо ЦК КПСС ко всем партийным организациям «Об итогах обсуждения решений ХХ съезда КПСС и ходе выполнения решений съезда». 16 июля 1956. Строго секретно // Доклад Н. С. Хрущева о культе личности Сталина на ХХ съезде КПСС: Документы. М., 2002. C. 380).
С середины 60-х годов – с начала «брежневского» времени – стало входить в официальный обиход слово «нелегкий» – эвфемизм, практически заменивший слово «трудный» и иные, более сильные определения при описании или упоминании любых тягот в разные периоды советского времени: «Однако судьба этих пьес на театральных подмостках была нелегкой…» [468] – это о пьесах Булгакова, которые в 1928–1929 годах были сняты со сцены.
Усиленное внедрение таких эвфемизмов шло в 70-е годы. Характерно внедрение в эти же годы – под влиянием так называемой разрядки международной напряженности – смягченного слова недруги.
468
Лакшин В. О прозе Михаила Булгакова и о нем самом // Булгаков М. Избранная проза. М., 1966. С. 28.
Любопытной чертой позднесоветского языка являлась следующая. В послесталинское время стали появляться – не в списке ключевых слов, но, так сказать, в списке обязательных к употреблению своего рода «утепленные» слова официозной речи («сообща подумать», [469] «думается») и даже особые жанры газетных и радиотекстов – «разговор», [470] «раздумья».
Употребление этих слов и словосочетаний само по себе часто было инструментом защиты авторской мысли – свидетельством встроенности автора в границы авторитетной речи и тем самым – безо всякого преувеличения – его лояльности. [471]
469
«Это был глубокий, вдумчивый и откровенный разговор. ‹…› Всем, кто не был на пленуме, будет полезно узнать, о чем шла речь ‹…›, что надо решать и о чем предлагали сообща подумать участники пленума» (Воспитывать патриотов, борцов: Мысли вслух // Комсомольская жизнь, 1965, № 13. С. 2).
470
Подзаголовок упомянутой книги К. Чуковского «Разговор о русском языке»; характерно, что в последующие годы в новых изданиях слово «разговор» автор убрал с титульного листа; см. также примеч. 17.
471
В 1968 году редактор книги Д. Мельникова и Л. Черной «Преступник номер 1» И. С. Динерштейн «к имени “Гитлер” и к слову “фюрер”, которые, естественно, в монографии о Гитлере встречались на каждом шагу, прибавлял эпитет “бесноватый”. И так каждый раз. – Исаак Соломонович, – жалобно говорила я, – он уже был “бесноватый” двумя строками выше…
– Не спорьте. Пишите “бесноватый”. – В этой главе он сорок раз “бесноватый”. – Хоть сто сорок раз. Вы, видимо, не понимаете всей важности темы. Хотите загробить книгу? Пожалуйста. Но я, редактор, не желаю терпеть вашу политическую слепоту» (Черная Л. Главная книга // Звезда. 2003. № 10. С. 143).
3. Изменение значения слова
Это могло быть сужение и деформация значения – идеология, осознать (только вину или ошибку), приобретение дополнительного значения. Немало слов легко («податливо», если вспомнить суровые суждения И. Бродского) приобретали новые, специально-«советские», близкие к терминологическим значения – например, глагол «разъяснить» вдобавок к обычному «разъяснить что-либо кому-либо» получил прямое дополнение с иным уже значением: разъяснить кого-либо (он разъяснен; разъясненный) означало – вывести на чистую воду, разоблачить как скрывавшего в анкетах свое подлинное социальное происхождение или что-либо еще; [472] по-видимому, вышло из обихода примерно после 1945 года.
472
Ср.: «…И закричал болезненно:– Довольно. Я так не оставлю! Я его разъясню» (Булгаков М. Дьяволиада, 1923).