Новые русские аферы: герои нашего времени
Шрифт:
В сентябре 1994 года «Властилина» впервые не выплатила дивидендов вкладчикам, однако только один из них (вложивший 68 млн рублей) обратился в милицию. Другие же клиенты фирмы поверили на слово Соловьевой, которая объяснила просрочку платежей «временными затруднениями». Милиция же возбудила уголовное дело только после того, как в конце октября офис ИЧП внезапно опустел… Валентина Соловьева исчезла. Милиционеры не смогли ее найти ни в ее личной квартире (Москва, Рязанское шоссе, 45), ни в той, которую она снимала в Подольске. Стало ясно, что пирамида рухнула. Валентина Соловьева объявлена в федеральный розыск.
Сотрудники подольской прокуратуры рассказали, что обыск офиса «Властилины» не дал результата — из помещений фирмы бесследно исчезли как документы, так и оргтехника. А без документов не удалось установить в каких именно банках в последнее время Валентина Соловьева держала
В начале ноября 1994 года дело «Властилины» приобрело общественное звучание. Клиенты фирмы провели массовое шествие (в нем участвовало более тысячи человек) от офиса «Властилины» к зданию администрации Подольска. Затем они провели митинг и передали городскому руководству обращение, в котором потребовали немедленно арестовать Соловьеву и вернуть им деньги. К середине ноября 1994 года в милицию обратилось более 5000 человек — клиентов фирмы.
К моменту своего исчезновения Валентина Соловьева успела собрать, по разным оценкам, от 10 до 20 трлн рублей, которые бесследно исчезли.
А взяли Соловьеву только через год, в июле 1995 года.
Хозяйка «Властилины» встретила арест по-женски кротко, поэтому прошел он тихо, можно сказать «в рабочей обстановке». Не было ни шумного захвата с автоматными очередями, ни погони, без которой не обходится ни один детектив.
Теплый летний вечер. Пятница. Впереди выходные, обласканные июльским солнцем, восторженным лаем собак, вырвавшихся на свободу из «каменного мешка» пыльного города. Все устремились за пределы Москвы. Толпы трудящихся с чувством выполненного долга после напряженной трудовой недели, прихватив с собой сумки, саквояжи, котомки и портфели, двинулись к привокзальным площадям. В этот день, 7 июля, на углу Тверской-Ямской и Лесной улиц, что рядом с известной уже нам площадью, и была арестована Валентина Соловьева.
Валентине Соловьевой было предъявлено обвинение в мошенничестве по статье 147 УК РФ, которая гласит: «Завладение личным имуществом граждан или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием называется мошенничеством. Мошенничество, причинившее значительный ущерб потерпевшему… наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет с конфискацией имущества».
Писали, что аресту предшествовала встреча с крупным деятелем правоохранительных органов в одной из принадлежавших Соловьевой квартир на Тверской-Ямской. По словам ее адвоката Марка Вознесенского, на этой встрече решался вопрос о легализации работы всем известной подольской фирмы «Властилина». А через некоторое время из здания, где располагался офис, в сопровождении нескольких лиц в штатском в элегантном костюме на высоких каблуках вышла сама Соловьева, дабы проследовать в Главное управление ОВД области. Позже в это же управление по требованию правоохранительных органов и распоряжению хозяйки «Властилины» были привезены два чемодана, в которых находился главный козырь хозяйки одной из самых скандальных российских пирамид, способный впоследствии стать ее главным алиби — документы, свидетельствующие о возобновлении выдачи «Властилиной» автомобилей своим вкладчикам.
По словам адвоката Соловьевой Марка Вознесенского, «арестовывали ее не службы МВД, а ФСБ. Причем приблизительно за неделю до этого по рекомендации следственных органов „Властилина“ приступила к выдаче автомобилей. Именно представителями МВД ей было предложено начать работу. Иными словами, предложение заключалось в следующем — покажи, на что ты способна, и мы разрешим тебе работать. Ну что ж, способности начали проявляться. Соловьева даже сняла специальный офис поближе к правоохранительным органам на проспекте Вернадского, чтобы являться по первому их требованию. Сюда она была намерена перебраться в тот момент, когда деятельность „Властилины“ была бы полностью легализована. Только перед арестом в этом помещении был закончен ремонт. Соловьева была согласна работать под наблюдением МВД. И вдруг скоропалительный арест».
Адвокат утверждал, что доказательства ее платежеспособности налицо: «У нее есть на Подольском электромеханическом заводе закупленная продукция на сумму 115 млрд рублей. На Муромском заводе им. Орджоникидзе, выпускающем холодильники, также находится крупная партия товара. На АвтоВАЗе есть какое-то количество автомобилей, недопоставленных по каким-то там проплатам. В подмосковных Вербилках на фабрике, выпускающей посуду, тоже есть принадлежащая ей продукция».
По его мнению, следственные органы раздражает то, что они не могут докопаться до точного местонахождения собранных ею средств. Ведь во «Властилине» большинство операций совершались через
Адвокат заявил, что «вся история с исчезновением его подзащитной началась восемь месяцев назад. Тогда ей позвонили осведомленные представители правоохранительных органов и предупредили, что ее едут арестовывать, и в момент ареста она будет убита „при попытке к бегству“. На все было не больше часа. Ей ничего не оставалось делать, кроме как скрыться»…
Пирамида же, которую она построила, по его словам, — своеобразная финансовая игра, где нет никакого мошенничества. И вообще, о каком обмане может идти речь, если она собрала 21 трлн рублей, а выдала денег и товаров на 38 трлн рублей?
После ареста Соловьевой в Генпрокуратуре состоялось крупное совещание с участием высших чинов МВД, Генпрокуратуры и ФСБ. Генералы требовали освободить даму. Зампрокурора России Олег Гайданов сказал, что Соловьева будет сидеть.
Соловьева играла на том, что обманутые вкладчики заинтересованы не столько в том, чтобы наказать ее, сколько в том, чтобы вернуть свои деньги. И потому она писала, писала, писала… Например, депутату Госдумы Белле Денисенко: «Дорогая Белла Анатольевна! <…> Я прошу помочь мне и моим вкладчикам, с которыми я по вине правоохранительных органов не могу рассчитаться. <…> Арест был произведен в тот момент, когда я, так и не дождавшись решения правоохранительных органов об изменении мне меры пресечения, приступила к выполнению своих обязательств. За несколько рабочих дней я успела выдать 500 машин и подготовить еще 400 автомобилей. Мной был разработан детальнейший план, который был одобрен ассоциацией вкладчиков. Он предусматривал расчет с клиентами по всем договорам фирмы. Были составлены графики по выдаче автомобилей и средств гражданам России. Уполномоченные мной люди бывали в разных регионах страны и согласовывали план работы.
О всех моих действиях было хорошо известно следственной группе. Более того, работа началась по их требованию, чтобы показать мои способности. И в этот момент, прекрасно зная место моего нахождения, зная, что тысячи людей хотят получить автомашины, был произведен арест. Я считаю, что мой арест — это наказание за нежелание до официального возобновления работы фирмы обслуживать представителей правоохранительных структур. В том числе и работников следственных органов, в чьих руках теперь находится судьба моя и многих граждан. <…> Моя цель — рассчитаться со всеми клиентами по всем обязательствам. Поэтому я не могу допустить, чтобы был нанесен ущерб людям, доверявшим мне свои сбережения. Мой долг — отчитаться перед каждым из них. <…> Мной получена гарантия от 3 июля 1995 года от одной из крупнейших зарубежных фирм на сумму $800 млн. Это сингапурская фирма. Копия подтверждает эту гарантию. Кроме этого, моя фирма располагает нереализованными товарами народного потребления на сумму свыше 115 млрд рублей. По отчетам имеется недвижимость, которая оценивается более чем в $10 млн (имеются в виду недостроенные коттеджи и т. д.). У меня есть предложения конкретных организаций на покупку этих коттеджей.
<…> Я готова предоставить Вам мою личную и любую информацию о деятельности моих фирм за два года, дабы попытаться отчитаться за каждый доверенный мне рубль.»
Источники, знакомые со следственными делами, сообщали, что все факты, изложенные Соловьевой в письме депутату Госдумы, полностью совпадали с ее предыдущими показаниями следствию и публичными выступлениями. Однако по мнению следствия, большинство из них не соответствовало действительности. В частности, недвижимость, о которой она писала, в действительности ей не принадлежала. «Властилина» выступала только подрядчиком и привлекала клиентов дешевыми ценами на строительство. К тому же, ни один коттедж не был достроен, и все они были арестованы следствием. Что же касается сингапурской фирмы 2А&А International, предоставившей гарантию на $800 млн, то следствие было намерено начать ее проверку через Интерпол. Попросту говоря, правоохранительные органы ей не верили и продолжали настаивать на полном раскрытии информации о передвижении средств «Властилины».