Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)
Шрифт:
10:1—18 Преимущества нового завета
В этом фрагменте автор продолжает разъяснять преимущества нового завета. Снова он подчеркивает ограниченность ритуального закона и его возможностей в деле приближения нас к Богу (1 —4). Он обращается к Пс. 39:7—9, чтобы подтвердить, что вся система жертвоприношений заменена совершенным жертвенным служением Христа (5—10). В отличие от священника Ветхого Завета, приносящего ежедневно… одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов, Иисус восседает одесную Бога, и Его служение жертвоприношения завершилось (11 — 14). В результате Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых. Для описания характера взаимоотношений с Богом используется язык, прообраз которого дан в Иер. 31:33—34. Автор цитирует эти стихи в сокращенной форме (15—18), чтобы обозначить завершение темы, начатой в гл. 8. Поскольку жертва Христа носит универсальный характер, нет нужды в принесении каких–либо других жертв за грех. Прошение, о котором писал Иеремия, совершилось, давая возможность произвести обновление сердца и ума — что составляет основу нового завета.
1,2 Когда
3,4 Хотя обряд Дня искупления давал уверенность Израилю, что Господь может простить грехи, эта церемония повторялась из года в год. Это было ежегодным напоминанием о грехах, то есть о том, что грех препятствует общению с Богом и приводит к суду Божьему. Сам Бог же, напротив, обещает, что по условиям нового завета–договора Он простит беззакония их и не вспомянет грехов их (Иер. 31:34; ср.: ст. 17). С грехом нельзя было решительно покончить до тех пор, пока Иисус не умер на кресте, ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи. Жертвоприношения животных, установленные Богом, были призваны научить Израиль стремиться к очищению и показать, что грех должен быть наказан (ср.: Лев. 17:11). Но именно Мессии предназначено заплатить за грехи мира Своей смертью, обеспечив тем самым спасение даже тем, кто согрешил в ветхозаветные времена (ср.: 9:15).
5–10 Слова Пс. 39:7–9 являются пророчеством о Христе, входящем в мир, поскольку они нашли абсолютное исполнение в Его жизни. Псалмопевец Давид пошел дальше, чем многие другие ветхозаветные авторы, подчеркнув бессилие приносимых человеком жертв, которые не могут удовлетворить Бога. В цитируемом псалме Давид использует четыре слова–термина — жертвы, приношения, всесожжения и жертвы за грех, — которые представляют разные типы жертвоприношений, предписывавшихся ритуальным законом. Вся система жертвоприношений была предназначена ободрить и вызвать в людях готовность к самопожертвованию, к исполнению Его воли, подобно тому, как сказано в ст. 9: вот, иду исполнить волю Твою, Боже. В теле, уготованном Сыну Божьему, Он прожил жизнь, полную совершенного повиновения Отцу, кульминационным моментом которой была Его смерть как непорочной жертвы (ср.: 9:14). Он пришел, чтобы упразднить ветхозаветный церемониальный закон и принести послушание Богу, бывшее подоплекой всей системы жертвоприношения. Он явил волю Отца, выраженную в Священном Писании (как в начале книги написано о Мне), и по сей–то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа. Его единократная, принесенная за всех жертва (10) очищает от греха, чего не может дать закон (2). Такое очищение делает возможным посвящение или освящение верующих, как выражено в ст. 10: освящены мы (греч. hegiasmenoi esmen; совершенное время). Таким образом, как полагает автор, исполнилось обетование, записанное в Иер. 31:33; ст. 16: вложу законы Мои в сердца их, и в мыслях их напишу их. Такое посвящение Богу и Его служению достигнуто нами через заслуги Иисуса Христа, в Котором совершенным образом выразилось послушание сердца и разума.
11–14 Мысли, частично выраженные в 9:25–28 и 10:1–4, вновь повторяются. Иудейские священники ежедневно совершали религиозные обряды, в том числе приносили одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Однако Иисус принес одну жертву за грехи, которая действенна во все времена. Этот контраст усиливается картиной служения левитского священника, который ежедневно стоит у жертвенника, непрестанно принося жертвы, в отличие от Иисуса, Который восседает одесную Бога, поскольку Его служение жертвоприношения завершилось. Как и в Пс. 109, здесь говорится о совмещении Мессией функций священника и царя, и Его воцарение на небе означает, что Он ожидает, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Это предшествует изложенному в ст. 26—31 учению о грядущем суде, который уничтожит врагов Божьих. Но непреходящее значение воцарения Христа состоит в том, что Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых (14). Как отмечалось выше, «совершенство» верующих включает в себя возможность для них приблизиться к Богу и радоваться дарованными новым заветом взаимоотношениями с Ним (ср.: 7:11–12,19; 9:9; 10:1; 11:40; 12:23). Это огромной важности положение означает, что прощение грехов и очищение совести позволяют верующему посвятить себя служению Богу (см. ком мент, к ст. 10) и в итоге стать причастным «к вечному наследию», то есть «получить обетование» (9:15).
15–18 Святой Дух, Который ранее вдохновлял пророков, продолжает говорить через их писания верующим всех поколений (ср.: 3:7). Через пророчество Иеремии (31:33—34, которое приведено здесь в сокращенном виде) Святой Дух свидетельствует нам о сказанном в предыдущих стихах. Обетование Иеремии об окончательном прощении грехов показывает, что придет время, когда не нужны будут приношения за них. С этим тесно связано обетование об обновленном сердце и разуме, помогающее дать определение совершенства и освящения, о которых говорит автор (10,14).
10:19—39 Призыв твердо держаться преимуществ нового завета
Этот фрагмент завершает крупный раздел Послания к Евреям, начатый с призыва в 5:11 — 6:20. Завершив рассмотрение сложных вероуч и тельных вопросов, автор обращается к практическим моментам, повторяя ряд более ранних предостережений и ободрений. Таким образом проявляется тесная связь между хорошим богословием и реальной жизнью в вере. В основе нашей христианской веры лежит тот факт, что мы имеем доступ в святое святых через Иисуса как великого Священника над домом Божиим и через Его смерть. Это должно вдохновлять нас приближаться к Богу с верой, которая со всей серьезностью полагается на обетования нового завета, неуклонно сохранять свое упование на Него и быть внимательными друг к другу, поощряя к любви и добрым делам.
Предостережение, которое следует далее (26—31), во многом перекликается с учением о грехе отступничества (6:4—6). Выражение сколь тягчайшему также перекликается с 2:1—5 Если отвергшие закон Моисеев подвержены суду Божьему, то сколь более тяжким должно быть наказание отвергшим Сына Божьего и благословения нового завета. Его жертва предоставляет единственную возможность спасения. Отвергнуть это — значит отвергнуть саму мысль и надежду на спасение.
Однако, как и в гл. 6, за предостережениями следуют ободрения, вселяющие уверенность и призывающие к стойкости (32–39). Автор напоминает читателям о страданиях и скорбях, с которыми они встречаются, становясь христианами. В такие моменты они должны проявить особое доверие к Богу и сострадание к ближним. Используя тексты из Ис. 26:20 и Авв. 2:2,3, автор стремится подчеркнуть необходимость крепко стоять в вере, чтобы получить обетованное Богом Своему верному народу. Это подготавливает нас к восприятию темы следующего большого фрагмента (11:1 — 12:13), посвященного вере и терпению.
19—21 Эти стихи ясно и просто передают суть учения, представленного в гл. 7–10. У нас как христиан есть две вещи, и автор строит на них свою тройственную аргументацию в 10:22—25. Во–первых, мы имеем дерзновение входить во святилище (святое святых) посредством Крови Иисуса Христа. Слово дерзновение в этом послании встречается четырежды ( в русской синодальной Библии в 10:35 это слово отсутствует) в важных контекстах (3:6; 4:16; 10:19; 10:35). Бог дарует нам дерзновение и уверенность через Евангелие. По сути, это уверенность в свободном и открытом доступе к Богу (дерзновение входить во святилище), дарованном через уникальную жертву Иисуса (посредством Крови Иисуса Христа). Существует тесная связь между вхождением Христа в небесное святилище и нашим доступом туда (ср.: 4:14–16; 6:19–20). Он дал нам возможность войти путем новым и живым, то есть через плоть Свою. Завеса в земном святилище служила входом в святое святых земному священнику. Образно говоря, жертвенная смерть Иисуса была завесой или способом доступа в небесное святилище для Него и для нас, тех, кто доверился Ему. Во–вторых, мы имеем великого Священника над домом Божиим. Как явствует из 3:6, «дом Божий» означает народ Божий. Наш великий Первосвященник дал нам всем вместе возможность прямого доступа к Богу и обетование стать причастниками жизни вечной вместе с Ним (ср.: ст. 22,23). Но этот общий для христиан опыт означает также, что мы несем ответственность друг за друга (ср.: ст. 24–25).
22–25 В этих стихах даются три наставления о том, как мы должны откликаться на великие доктринальные истины, раскрытые в предыдущих главах. В греческом тексте употреблено настоящее время, указывающее на необходимость постоянства нашей веры (22), надежды (23) и любви (24–25). Призыв приступить с искренним сердцем, с полною верою созвучен тексту 4:16 и учению автора о приближении к Богу через Иисуса (см. коммент. к 7:25). Мы должны радоваться преимуществам этой жертвы и небесному управлению, непрестанно вознося молитвы о милосердии и помощи во времена испытаний. Искреннее сердце, полное веры, — это сердце, которое демонстрирует полное доверие и посвященность Богу во исполнение обетования о новом сердце для народа Божьего в Иер. 31:31–33 и Иез. 36:26–27. Кроплением очистив сердца от порочной совести, мы сделаем возможным исполнение обетования. Заключение старого завета–договора в Израиле ассоциировалось с окроплением израильтян кровью (9:18—20). Кровь Иисуса была пролита во ознаменование нового завета, и она дарует нам очищение от скверны греха и порочной совести, если мы принимаем Благую весть и полагаемся на Его жертву, которая совершилась во искупление наших грехов (ср.: 9:13—14). Омыв тело водою чистою, то есть водою крещения; вероятно, речь идет о крещении как внешнем признаке «окропления» наших сердец.