Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)
Шрифт:
Несмотря на самонадеянные уверения Петра, Иисус предсказал не только его отречение, но даже время, когда это произойдет (30). (Упоминание пения петуха может быть связано как с реальной птицей, так и со звуками римских труб, отмечавшими этот ночной час.) Петра часто выделяют как человека, отрекшегося от Христа, но мы должны помнить, что все ученики утверждали, будто никогда не отрекутся от Иисуса, но также не смогли сдержать своего обещания.
14:32—42 Гефсиманский сад (см.: Мф. 26:36–46; Лк. 22:40–46). Во время Пасхи близ Иерусалима останавливалось множество паломников; возможно, вместо того чтобы возвращаться в Вифанию, Иисус решил провести ночь в Гефсимании (что означает «точило для выжимания масла», или «масляный пресс»).
Молитва Иисуса очень проста: Он не хочет идти на крест, но если Божий путь таков, Он готов к нему. Так Он побеждает сатану. Но пока Он молится, ученики, несмотря на Его просьбу, засыпают. Неудивительно, что позднее они поддадутся искушению, если поддались ему в такой момент. Как понял Петр, никакое падение не является неожиданностью.
14:43–52 Царь схвачен (см.: Мф. 26:47–56; Лк. 22:47—53). Без содействия Иуды первосвященники не смогли бы найти Иисуса среди множества паломников, расположившихся в ту ночь вокруг Иерусалима. Даже если бы они отыскали место, им не удалось бы узнать в темноте Самого Иисуса, а Иуда хорошо знал, что его земляки–галилеяне могут дать отпор. Вот почему там оказалась хорошо вооруженная храмовая полиция (а не городской сброд, как полагают некоторые). Ночные аресты подозреваемых — обычное явление; преследуемые теряют бдительность, и вероятность вмешательства их друзей или соседей уменьшается. Петр (не названный здесь по имени; см.: Ин. 18:10) извлек свой меч напрасно, ибо Иисус отвергал такую помощь.
Даже если мы привыкли к полицейским агентам и платным осведомителям, предательство Иуды до сих пор ошеломляет нас. Поцелуй в щеку был обычным для местной культуры приветствием, а обращение «равви» — привычным обращением ученика к учителю, но это были лишь знаки, обговоренные заранее. Всех удивила спокойная реакция Иисуса. В этом спектакле, сказал Он, не было никакой необходимости. Они могли взять Его в любой день в храме, если бы не боялись ответных действий народа. И тут раскрывается секрет Его спокойствия: Он знал, что все это входит в замысел Бога (49).
Много споров идет о том, кем был юноша, упомянутый в этом рассказе. Некоторые исследователи полагают, что это был сам Иоанн Марк, в доме которого, возможно, происходила Вечеря Господня (позднее члены церкви собирались в доме его матери; Деян. 12:12). Если бы священники смогли арестовать вместе с Иисусом Его учеников, они, несомненно, сделали бы это, но те убежали (50). Возможно, именно поэтому Петр испугался, когда позднее его узнали в доме первосвященника. С другой стороны, это может быть ошибочным воспоминанием, рассказанным свидетелем Марка, которое Марк — единственный из всех евангелистов — добросовестно сохранил. Кем бы ни был тот юноша, он, как и все остальные, тоже оставил Иисуса и скрылся.
14:53 — 15:47 Провозглашение Царя
Первые христиане предпочитали видеть в Иисусе «Царя Христа». Об этом, на их взгляд, свидетельствовали и царская багряница, и терновый венец, и деревянный скипетр, и язвительные почести, оказанные Ему воинами, и надпись на кресте, и слова Пилата. Судя по тому, как Марк располагает свой материал, все это присутствовало в его сознании. Не думал ли он о провозглашении кесаря в имперском Риме, когда описывал Царя, Который был еще более велик?
14:53—65 Суд над Царем (см.: Мф. 26:57–68; Лк. 22:63–71). В стихах, описывающих Иисуса перед синедрионом, зафиксировано принятие Им титула Мессии, или Христа (62). Это означало, что Он объявил Себя ожидаемым Царем, потомком Давида. Само по себе это не считалось богохульством, но в сочетании с признанием Себя Сыном Божьим и небесным Сыном Человеческим из Книги Пророка Даниила, несомненно, было бы богохульством, если бы оказалось ложью. Беда в том, что, прежде чем отвергнуть сказанное Иисусом, Его обвинители даже не задумались о том, что это может быть истиной.
Ст. 54 подготавливает нас к рассказу об отречении Петра, но затем внимание переключается на поиски любых свидетельств, правдивых или ложных, достаточных для осуждения Иисуса на смерть. Во многих странах и в наши дни можно купить лжесвидетелей. Кое–где они ожидают заказчиков возле здания суда вместе с «составителями прошений», которые за деньги помогают тем, кто не умеет читать и писать. Судьи заранее вынесли приговор (нарушение закона, встречающееся и поныне), но, как убедился даже синедрион, доказать ложь труднее, чем истину (56). Это собрание играло роль предварительной «следственной комиссии». По иудейским законам синедрион не имел права собираться в полном составе до рассвета (15:1), проводить заседание в доме первосвященника, а также допрашивать и выносить приговор в один день. Если суд Пилата был несправедливым, то суд синедриона был незаконным. Это воодушевляло христиан в Римской империи, ибо они знали, что их осуждение и преследование несправедливо. Раз Христос выдержал, смогут и они.
Несмотря на все усилия, священники смогли найти против Иисуса только одно свидетельство — пророчество о разрушении храма и высказывание о том, что Он воздвигнет другой храм, нерукотворный, за три дня (ср.: Ин. 2:19). В словах Иисуса о храме подразумевалось Его будущее воскресение и новый духовный Храм — Его Тело (Церковь), — который Он намеревался создать. Однако, истолкованные буквально, эти слова содержали угрозу Божьему храму, что действительно было очень серьезным проступком.
Кроме того, Иисус ничего не отвечал, пока первосвященник не задал Ему прямой вопрос о том, кто Он (61). Иисус сразу признал, что Он — Сын Божий и Мессия, добавив к этому титул небесного Сына Человеческого. Тем самым Он как бы говорил: «Почему вы не спросили об этом сразу, вместо того чтобы докучать Мне всякими глупостями?» Для первосвященника это была невероятная удача. Он не мог поверить, что Иисус признает на суде то, что скрывал на протяжении всего служения. Час, назначенный Богом, настал, и необходимость в сокрытии тайны отпала.
Первосвященник совершает ритуальный жест, означающий, что он услышал богохульство, — разрывает свои одежды. Смертный приговор был неминуем (как и в некоторых религиозно фундаменталистских государствах наших дней), хотя и не мог быть оглашен до утра, когда соберется полный состав суда. Иисус предается безжалостному и трусливому поруганию (65). Мы знаем, что в странах, где осужденные или даже заключенные не имеют никаких прав, такое происходит до сих пор, — мир не изменился. Поругание на суде в синедрионе отличается от поругания, устроенного воинами Пилата позднее. Издевательства римлян имели политическую подоплеку; издевательства иудеев были хуже, ибо совершались по религиозным мотивам. Так Израиль отверг своего Царя.
14:66–72 Отречение Петра (см.: Мф. 26:69–75; Лк. 22:55–62). Мы не знаем, почему Петр пришел во двор первосвященника; возможно, у него было безумное намерение спасти Иисуса силой, которое Иисус пресек еще в Гефсиманском саду. При свете костра его быстро узнали, и не помогло даже дважды повторенное отрицание, ибо его выдал сильный галилейский акцент (70). Наконец, он прибегнул к последнему средству: начал клясться, заявляя примерно следующее: «Будь я проклят, если знаю этого человека» (71). Тогда во второй раз пропел петух, и Петр вспомнил слова Иисуса. И хотя Петр был мужественным человеком, он не выдержал и заплакал (греческий текст может также означать «закрыл лицо от стыда»). Если слова во второй раз и дважды (имеющиеся только в нескольких рукописях) верны, то они указывают на «вторых петухов», т. е. на время перед рассветом.