Новый дневник грабителя
Шрифт:
Новость расстраивает Уэйна до глубины души.
— Бедный Клод! — печально произносит он. Маленький лицемерный засранец!
— Короче, он просил в виде извинения передать тебе вот это. — Я достаю из кармана сложенный вчетверо листок и отдаю мальчишке.
— «Дорогой Уэйн, — читает он, — прости, что выбросил в речку твой велосипед. Всего наилучшего…» — Родственничек Мэл морщит лоб, щурится, потом поднимает глаза на меня. — Дальше не могу разобрать.
— Здесь написано «Клод Делакруа». Это его подпись.
Уэйн присматривается повнимательней.
— Нет, не его.
— Его.
— Не его!
— Его! — Я предъявляю футбольный стикер, чтобы доказать несомненное сходство моего произведения с оригинальной подписью футболиста. — Видишь, один в один.
Уэйн сравнивает подписи.
— Очень похоже.
Черт, я сам себя подставил!
— Ладно, не важно. Мы не только из-за этого за тобой приехали. Хочешь новый велик?
— Вы купите мне новый велосипед?
— Ага. Кредитка всегда при мне, — подмигивает Олли, распахивая полу куртки и демонстрируя болторез. — Без нее из дома не выхожу.
— И поделим чек на троих, согласен? — предлагаю я. Наш маленький лорд Фаунтлерой не просекает фишку.
— Я не хочу, чтобы вы крали для меня велосипед, — протестует он. — Все, что мне надо — это новый велик взамен старого и извинение от придурка, который его утопил.
— Мы этого и добиваемся, — говорю я, понимая, что мой план трещит по швам. — А хочешь, подбросим тебя до дома? Кстати, у нас в машине чудесные щенки.
— Надеетесь втюхать мне ворованного щенка?
Я делаю «стальной захват» и ерошу мальчишке волосы. Ему это всегда ужасно нравилось. Или не нравилось. Не помню.
В общем, мы уже собираемся сесть в фургон, как вдруг видим, что к нам несется новая приятельница Олли, молодая мамаша. Она вопит во все горло, требуя, чтобы мы остановились, и собственной тушкой пытается перегородить дорогу фургону.
— Стойте! Стойте, кому говорят! На помощь! Полиция! На помощь! — верещит эта чокнутая.
Я убеждаю ее, что мы не делаем ничего плохого, и советую успокоиться.
— Все в порядке, мэм. Мы знаем этого мальчика. Это племянник моей девушки.
— Двоюродный брат, — поправляет Уэйн.
— Что? А, без разницы. В общем, все нормально, мы с ним знакомы, — повторяю я.
Уэйн выглядывает из фургона и на мгновение у меня мелькает наивная надежда, что сейчас он подтвердит мои слова, однако этот болван ухмыляется мамашке и выдает:
— Они хотят снять меня в детском порно и выложить ролик в Интернете.
Как вы знаете, я не первый год нахожусь по ту сторону закона и повидал немало полицейских машин, оперативно подъезжающих по сигналу бдительных граждан, но чтоб сразу столько патрульных тачек оказалось в одном месте меньше чем за полминуты, — такого, признаюсь, мне не доводилось видеть за всю жизнь. И хорошо, что пригремели копы, иначе от нас с Олли остались бы только рожки да ножки. Крики, визги, раскачивание фургона, злобные морды, рвущиеся в салон. Если наш мир когда-нибудь захватят страшные зомби (помните, как в «Рассвете мертвецов»), я буду на шаг впереди остального человечества в плане опыта, потому что уже примерно представляю, как все произойдет. Не вообразите только, что мне этого хочется.
— Скажу по секрету, это просто чудо, что меня не заклеймили с ног до головы! — негодую я, глядя, как копы уговаривают последнюю кучку линчевательниц разойтись по домам.
— Ну, пошутил, ну, что такого? — пожимает плечами Уэйн. — Я же не виноват, что у них хреново с чувством юмора.
— Вот и я про то же, — поддакивает Олли.
Подошедший Соболь приказывает констеблю Беннету снять с нас наручники и отпустить.
— Похоже, буря улеглась, но на твоем месте, Бекс, я бы пару недель не ходил в школу, — лыбится Беннет.
— Не волнуйся, Том, я разберусь, что мне делать. А если этот юный комедиант хочет новый велик, пусть вырезает штрих-коды с коробок с овсяными хлопьями, — хмуро говорю я.
— Вы, молодой человек, как я посмотрю, тоже за словом в карман не лезете, — обращается Соболь к Уэйну. — Яблочко от яблони, а?
— Он мне не родня, — отрекается Уэйн. — Просто трахает мою двоюродную сестру.
Ладно, засранец, я тебе это запомню.
— Видите? — печально развожу руками я. — У нынешней молодежи совершенно нет уважения к старшим.
— Сколько тебе лет, Уэйн? — не отстает Соболь.
— Что, хотите прикинуться моим ровесником и закидать меня письмами по электронке? — хихикает мальчишка.
— Прелестный ребенок, правда? — обращаюсь я к Соболю, глядя на его перекошенную от злости физиономию.
— Так точно, паршивец. Давайте сматывайте удочки, все трое.
Действия полиции не вызывают одобрения у толпы, особенно у той истеричной мамашки, которая «не поняла» шуток Олли и Уэйна.
— Неужели вы собираетесь их отпустить? Арестуйте их! Заберите в участок! — визжит она, предаваясь любимому занятию нации, а именно раздаче указаний сотрудникам полиции.
— Не волнуйтесь, голубушка, эти двое не опасны для ваших детишек, — старается умиротворить ее Соболь. — А вот за кошельком и сумочкой присматривайте получше.
Молодая стерва, однако, твердо намерена на ком-нибудь отыграться и, недолго думая, избирает своим объектом сержанта Хейнса.
— Не смей называть меня голубушкой, самодовольный наглец! — кидается она на Соболя, точно Эммелин Панкхёрст в разгар ПМС.