Новый дневник грабителя

Кинг Дэнни

Соболь недоуменно смотрит на меня, словно спрашивает, что сделал не так.

— Это ее нужно арестовывать, а не нас, — высказываю я свое мнение.

— Эй, вообще-то я не ворую сумочки, а охраняю! — неожиданно вмешивается Олли.

Глава 4

Чуть позже в пабе

— Симпатичная записочка, я и сама могла бы такую накорябать, — оценивает Мэл мое произведение. Мы сидим в «Барсуке», потягиваем пиво.

— Чего же не накорябала?

— Потому что нам надо не грубо подделанное извинение от тебя, а настоящее от Делакруа.

— Ага, — вставляет Уэйн, на секунду отвернувшись от бильярдного стола, чтобы поддакнуть сестрице, после чего одним ударом загоняет два красных шара и в придачу сбивает мой желтый. Сволочь.

— Что ж, смиритесь — сорок штук в неделю дают право никогда не извиняться, — разочаровываю их я.

— Охренеть, сорок тысяч в неделю. Просто представить трудно, — вздыхает Белинда, выпустив изо рта гнутую соломинку.

— А я теперь даже сорок фунтов в неделю представить себе не могу… И все благодаря моему лучшему другу, — жалуется Олли. Видимо, он решил раскусить эту кость пополам.

— Все по-честному, Ол. Ты же на самом деле попросил Роланда пропустить в ВИП-зону постороннего, так что пенять не на кого, — подколкой на подколку отвечаю я. Уже два дня капает мне на мозги, сколько можно!

— И меня выгнали, — сочувственно произносит Роланд.

— Нет, Ролло, тебя выгнали после того, как нашли спящим на куче пальто, — изобличает его Олли.

— Я что, должен бодрствовать всю ночь до утра?

— В общем, факт остается фактом: извинений от Делакруа мы не добились, — вмешивается Мэл.

— Да ладно тебе. Господи, развести такую бодягу только из-за того, что чувак швырнул велик в воду, а вас двоих поперли из клуба! Кого это волнует? Меня — уж точно нет, — ворчу я, раздраженный тем, что из-за общего нытья не могу сосредоточиться на игре. Словно в доказательство, я прохлопываю простой снукер, цепляю красный шар Уэйна и вдобавок промахиваюсь по черному. — Блин!

Наконец, находится человек, готовый меня поддержать.

— Мне он тоже показался симпатичным. Даже пригласил нас в следующее воскресенье на ленч со всей командой, — сообщает Белинда.

— Ах, да что ты говоришь? — притворно удивляется Олли.

— Нам обещано чудесное жаркое, — расцветает Белинда, но осекается, заметив, что Олли поперхнулся пивом. — А что?

— У кого-нибудь есть перчаточные куклы? — усмехаюсь я.

— По-моему, это тебе нужно объяснять все на пальцах, Бекс, — продолжает давить на меня Мэл.

— Что ты имеешь в виду?

— Ради всего святого, раскрой глаза! По-твоему, откуда мне стало известно, где будет Делакруа вечером в субботу? От него самого! Он пригласил меня в кабак, когда в последний раз был в офисе. «Отделайся от своего парня, крошка, и приходи на свидание, — копирует Клода Мэл со своим коронным акцентом в духе „Алло-алло“. — Увидишь, на что способен настоящий мужик, маленькая шлюшка».

Короткое представление производит на Белинду неизгладимое впечатление.

— Ну ты даешь! Точь-в-точь Делакруа.

— Понятно, — подаю голос я. — Тебе, наверное, было жутко неприятно.

— Тебя даже это не волнует, правда? — злится Мэл.

— Он ведь все равно не добился успеха, — возражаю я. Мало ли, что Клод приглашал мою девушку. Приглашать-то не запрещается!

— Кажется, ты сам здорово увлекся этим типом! — гневно сверкает глазами Мэл.

Я понимаю, что пришло время для наглядной демонстрации, хотя бы и на пальцах.

— Смотрите все сюда, — объявляю я и утаскиваю последний красный шар Уэйна с игрового стола за полсекунды до того, как он собирается по нему ударить.

— Эй, поставь обратно! — требует он.

— Не вопи, он нужен мне для схемы. — Я обращаюсь к публике: — Всем хорошо видно? Представьте, что этот красный шар — Клод Делакруа, — разжевываю я, специально для тех, кто в танке. У Роланда уже возникли вопросы, но я игнорирую его поднятую руку и продолжаю: — А эти желтые… — я показываю на шесть шаров, которые остались на столе, — …его противники. Так вот, все желтые, вместе взятые, боятся одного красного гораздо больше, чем он — их. Из-за своей надменности, которая делает его этаким богом в песочнице, он иногда позволяет себе обходиться с людьми по-хамски. И что в данном случае мы можем предпринять? — Я обвожу взглядом аудиторию и возвращаю красный шар на стол.

— Эй, он не там стоял! — негодует Уэйн.

— Там, там.

— Что-о? В положении снукера за черным? Не заливай!

— Ах! — Я изображаю озабоченность, затем ударяю кием по шару. — Наверное, эту партию придется отменить.

— Привет, ребята, — доносится сбоку неприятно знакомый голос. — Обсуждаете Делакруа?

— Тебе какое дело, Норрис? — огрызаюсь я.

— Никакого, просто чуть не с улицы слыхать, как вы ноете, — фыркает Норрис.

— Это они ноют, — уточняю я.

— Не важно. В общем, что бы там между вами ни было, можете забыть про чувака. Его сослали в страну соломенных осликов, — утешает меня Норрис.

— Чего-чего?

— Гляди, вон как раз по телику про него говорят! — Норрис тычет пальцем в угол, где висит телевизор, по которому транслируется спортивный канал.

И действительно: за большим столом сидят Клод, его агент, пресс-секретарь и менеджер «Барселоны». Последний доволен, как будто только что выиграл миллион в лотерею.