Новый дневник грабителя
Шрифт:
Бурный поток людской плоти и геля для укладки волос проплывает мимо Олли. Как бы то ни было, фейс-контроль на входе никто не отменял, и жирный детина в компании сногсшибательно красивой спутницы неожиданно сталкивается с жестокой реальностью: Олли сгребает его за шиворот и указывает на улицу.
— Нет, амиго, тебе вход запрещен. Гуляй отсюда.
За столиком Мэл пытается вызвать меня на «серьезный разговор».
— Знаешь, мне надо кое-что тебе сказать. Сегодня я привела тебя сюда не просто так, — сообщает она.
Неожиданное начало заставляет меня поперхнуться пивом.
— Ты беременна?
— Нет.
— Ты меня бросаешь?
— Нет!
— Втрескалась в другого парня?
— Чего?
— В другую девушку?
— Бекс, прекрати гадать.
— Так говори, не тяни.
— Окажи мне небольшую услугу.
— Милая, скоро меня должны перевести на хорошую руководящую должность, и тогда…
— Нет, Адриан, это насчет Уэйна.
Ага, значит, «серьезный разговор» про что-то иное.
— Твоего придурковатого племянника, чей велик утопили в речке? — хихикаю я. Беды и горести выглядят гораздо забавней, когда выпадают на долю других.
— Двоюродного брата. Он мой придурковатый кузен, — поправляет Мэл. — Помнишь, я говорила тебе, что это сделал один из клиентов Чарли?
— Угу.
— Сегодня он здесь. Я имею в виду, этот клиент.
— Ну и? — Мне уже не нравится, куда она клонит.
— Можешь поговорить с ним?
— Он же заплатил за велик, разве нет?
— Заплатил, но дело не только в деньгах…
Мэл, очевидно, забыла, кому она это говорит.
— Ради бога, только не гони туфту насчет достоинства и самоуважения. Сопляку всего тринадцать, он наверняка до сих пор поджигает собственные пуки и считает, что девчонки без ума от штанов, в которых полно дерьма.
— Дело именно в самоуважении. Этот орангутан-переросток унизил Уэйна, и только его извинения могут вернуть мальчику чувство собственного достоинства.
— Хорошо. Как-нибудь попозже сядем в кружок, возьмемся за руки и поговорим о любимцах, которых каждый из нас потерял, — вздыхаю я. — Или которых перебросили через перила.
Мэл, однако, не собирается сдавать позиций.
— Ну пожалуйста, — надувает она губки.
Разумеется, у меня нет ни малейшего желания ворошить это осиное гнездо. С другой стороны, я не уверен, что справлюсь с последствиями, если вежливо отклоню просьбу своей девушки, особенно когда она в таком настроении, как сейчас. Я запихиваю в карман цепочку и медальон со святым Христофором и осведомляюсь у Мэл о росте моего оппонента.
— Нет, Адриан, с ним надо просто поговорить, — настаивает Мэл.
— Именно это я и собирался сделать, однако, сама понимаешь, общаться с дублером Эр-два-Дэ-два гораздо легче, нежели с типом, который задевает башкой свод Евротоннеля, — поясняю я, внутренне готовясь к неизбежному «разговору».
Мэл скептически хмурится, потом оглоушивает меня:
— Это Клод Делакруа.
— Что?! Клод Делакруа из «Арсенала»?! — Я не верю своим ушам. — Он здесь?
И действительно, в ВИП-зоне я замечаю Клода, то бишь Принца, здоровенного, как трактор, увлеченно тискающего какую-то потаскушку. — Погоди, это не Белинда на нем виснет? Точно, Белинда!
— Ты поговоришь с ним? — обеспокоенно спрашивает Мэл.
— О, конечно, нет проблем, — с деланным энтузиазмом обещаю я.
— Насчет Уэйна. Я сама не могу, потому что работаю на Чарли.
— А? Не волнуйся, детка, предоставь это мне. — До меня вдруг доходит, что Мэл уже несколько лет скрывала от меня кое-какую информацию. — Эй, а почему ты никогда не говорила мне, что Чарли — адвокат Клода? Ты же знаешь, что я фанат «Арсенала».
— Почему? Да потому, что Клод Делакруа — самый надменный сукин сын из всех, кого я встречала в жизни. И уж поверь, по работе мне довелось повидать много вашего брата, включая того мерзавца, что истратил все сбережения своей жены на проституток, непременно желая, чтобы они перед ним плакали.
— Он мне не брат, а дядя, — сообщаю я.
— Не важно, смысл тот же. А Делакруа еще хуже! Так что выпрашивать у него локон божественных волос и раз в две недели халявный билетик мне, честно говоря, никогда не хотелось.
— Спасибо тебе, солнышко. Как мило с твоей стороны. Теперь сама можешь перегибаться через стойку и доставать себе выпивку.
— Нет, правда, из этого все равно не вышло бы толку. Он полный мудак. Даже не потрудится взглянуть на тебя, если ты не член команды, не его агент, банковский менеджер или какая-нибудь фанатка, умоляющая ее трахнуть. Всех остальных людей Клод считает дерьмом, грязью, налипшей на его бутсы к концу матча.
— Ну, отчасти я его понимаю. Половина людей именно такие.
— Сам скоро убедишься, — веско кивает Мэл.
— Вопрос из чистого любопытства: если этот парень на самом деле такой козел, каковы мои шансы заставить его извиниться? — интересуюсь я, вставая из-за столика.
— Очень небольшие, — констатирует Мэл. — Но ведь никто другой и подойти к нему не осмелится, даже Чарли, потому что «это же великий Клод Делакруа». Разве можно огорчать героя нашего времени!
— Он бог, — пожимаю плечами я.
— Если ты пинаешь мячик и он летит в ворота, это еще не делает тебя богом, — возражает Мэл.